4 Колоссально в миниатюре

Если кто захочет откуда-то взять горчичное зерно из Христовой притчи, есть все основания посоветовать взять его из любой миниатюры данной книги. Вступая в полемику с материализмом и духом времени сего, Его Высокопреподобие, дает основы догматики, раскрывает суть темы и задает правильное направление для дальнейшего углубления в нее по желанию. Он не предлагает заниматься первичной аскетикой и начать отвергать то, что не соответствует истине, но предлагает подумать над тем, что миром предложено человеку и что предлагает христианство.

Будучи протоиереем церкви, он отталкивается от православной антропологии, когда говорит о свойствах человеческой психики и, кстати, это единственное, что не очень работает на невоцерковленных людях - все же ими в большей степени движет грех, чем дух. Его Высокопреподобие говорит об инстинкте, который подвигает к совершенству, вечному, истинному... Но по большей части его перебивает страсть к мирскому, низменному и бренному. Зато он объясняет проблему зла, в чем состоит сущность христианства и приоткрывает тайну смерти, уничтоженной Христом. Также очень импонирует обращение к понятию мифа, которое зачастую пытаются применить к христианству. И, действительно, исследователи приписывают мифологичность библейским историям только по одной причине - наличию их адаптаций в мифологических системах соседних народов. Его Высокопреподобие предлагает обратиться к Библии и ознакомиться с первоисточником, но я предложу иное - сначала полностью разобраться в том, что из себя представляет мифологический тип мышления, а не довольствоваться его кратким определением. Дальнейшее ознакомление с Библией даст очевидный вывод, что ни одно повествование Библии никак не коррелирует с мифом, никак не соотносится с мифологическим мышлением и ритуал православной церкви. Напротив, мифологичны окажутся практики и догматы реформатской церкви, в некоторых аспектах приобретая черты магии. Это понимание согласуется со словами автора, что высшую мораль, то, что внесло вечное в этот мир, остановилось на христианском идеале в его православной интерпретации. Потому что дальше лишь приобретают формы примитивные способы умствования посредством деградации к архетипам психики. И, между прочим, именно мифологический тип мышления заставляет поверить, что человек продолжается в детях или людях, которым что-то дал, ради которых что-то свершил.

О психике вообще в книге говорится немало, в том плане, что это одна из тех областей, которая, как и духовная сфера, нематериальна, но напрямую связана с материей и внешним миром. Он даже упоминает проблему, когда люди считают человечеством текущее население Земли, когда почившее человечество никак не учтено, как будто со смертью человек стирается. Автор упоминает, что христиане хоронят со словами "вечная память", и память эта хранима в Церкви. Но я также слышала, что эти слова перекликаются с тем, что попавшие в геенну люди будут преданы забвению, и не людьми, а Богом. И именно это забвение и будет приносить им вечные страдания. Про такую вечность книга не упоминает, она нацелена ввысь, и словно бальзам на душу, ведет мысль вдохновляя.