5

Дитте, Дитте – нежданный ребенок, нецелованный, не знающий материнской любви и нежности, родившийся в одиночестве, проживший жизнь в одиночестве и умерший в одиночестве. Где твоя звезда, Дитте? Что ты думаешь о нас, глядя на мир из другого измерения? Изменились ли мы за несколько веков, прошедших с твоей смерти? Стали мы лучше? Научились мы любить и слышать друг друга? Нет, Дитте, мир все тот же. Мы боимся поцарапать айфон, но не боимся нагадить в душу людям. Мы все те же, Дитте. Те же.
Золотое сердце – редкость в любые времена. Ты прожила тяжелую, короткую жизнь, не провела в праздности ни единого мгновения своей жизни, ни секунды не было у тебя личного времени, когда только для себя – понежиться, отдохнуть, побаловать. Не было. Хотя мгновения простого счастья были, были ведь, да? Вот тогда, когда ты жила с бабушкой и дедушкой, став для них лучом света в их угасающей и уходящей жизни, такой непростой и несправедливой, нежданная ты подарила им ощущение самой жизни. Ты всем дарила ощущение жизни – Ларсу Петеру, детям, Карлу, обитателям бедного квартала, отверженным и нищим, таким же, как и ты, своим приемным детям. Или они не были приемными, а были твоими детьми? Просто твоими, потому что ты их взяла. Каждому отдавала частичку своего сердца, не специально, так само собой получалось. Нежданное дитя, не знающее материнской любви, ты умела любить так, как не умели любить выхоленные и избалованные дети, у них-то все было, а тебе приходилось выдирать у этого мира даже возможность родиться. Нежный ребенок с огромным сердцем.
С самого своего рождения ты трудилась, трудилась и трудилась. Ты стала матерью своим братьям и сестре, ты стала маленькой хозяюшкой, твои руки огрубели, кожа обветрилась, но сердце, сердце осталось все таким же огромным и нежным, способным любить и дарить тепло тем, кто в нем нуждался. Но, почему, скажи почему ты не отдалась полностью и до конца Карлу? Почему ты не захотела стать его женой? Почему? Ты любила других? Ты любила Вонга? Георга? Вонг был слаб, слишком слаб, чтобы спасти тебя от нищеты и дать хоть какое-то подобие нормальной жизни. Георг был просто слаб, как человек, не управляющий своими инстинктами и пороками. Но Карл, Карл не был слабым. Ты видела это? Замечала, что он не слаб, при всей его тщедушности? Ты видела, что он взбунтовался против матери? Видела, что он признал тебя? Видела, что он трудится и трудится, так же, как и ты? Видела, что он ждал тебя, ждал, что ты добровольно и сама придешь к нему, не потому что нужда заставила, а потому что захотела и пришла. Ты это видела? Так почему ты не пришла к нему?
Твои слезы, твой пот, твои разочарования, твое здоровье, твое сердце, твоя человеческая щедрость, Дитте, были для других. Несправедливость ранит больше всего, тем более несправедливость от тех, кто тебе ближе всех - твои родные, единственные, на чье тепло и любовь, ты рассчитывала. Тот миг, когда ты стояла тем одиноким вечером, наблюдая за праздником в доме твоих родных, что ты чувствовала? Твое сердце ведь было разбито? Те, кого ты носила на руках, обшивала, обстирывала, присматривала, кого ты так любила, предали тебя? Несправедливо предали. Но они всего лишь люди. Ведь ты простила их, простила за предательство? Простила. Потому что твое сердце огромно и источник любви неиссякаем. Что тебе было до классовой борьбы, до профсоюзов, ведь ты понимала, что ничего не изменится, что эта несправедливость останется практически навсегда. Тебе бы только машинку выкупить да денег на еду заработать. Такова твоя жизнь. Нелегкая и короткая. Была ли ты хоть одно мгновение счастлива? Там, на берегу моря, босоногой малышкой, рядом с дедушкой и бабушкой? Может быть в тот миг, когда ты сидела у старичков в их аккуратном домике или когда была доброй феей, помогая старичкам с уборкой? А может быть тогда, когда стояла перед Вонгом в новом платье, ощущая себя юной, нежной и красивой, ждущей любви и готовой поделиться своей любовью?
Ты ни о чем не жалеешь, Дитте? Ты одарила своим сердечным теплом и светом своей души многих, они, может быть, и не запомнят тебя, но тот миг, когда их души коснулся твой свет и тепло, будет с ними навсегда.
Покойся с миром, Дитте. Мир все тот же. Мы все те же.