3

Давно не читала таких откровенных памфлетов, даже некоторые современники сомневались, что автор записок посещал Россию. Хотя вполне вероятно, что цивилизованный хвастун де ла Нёвилль искренне описал свои впечатления от «варварской Московии» и «варваров московитов». Французский шпион приезжал в Россию в интересное время – в 1689 г., в период противостояния юного Петра I и царевны Софьи. Он успел близко сойтись с «франкофилом» Василием Голицыным, встретиться с Матвеевым и Сапфарием, но познакомиться с русскими нравами и обычаями, а тем более понять их, у заезжего иностранца не было возможности и, скорее всего, желания. У него стрельцы – милиция (ополчение?), Сибирь со славянского языка переводится как тюрьма, а царевны (видимо, с детства) живут в монастыре. В конце концов де ла Нёвилль и со своей непосредственной миссией не справился, ничего не узнав о сути переговоров России с Пруссией и Швецией. Зато оставил тенденциозную характеристику «московитской» жизни.

«Любимая его [Петра I] забава заключается в натравливании своих любимцев друг на друга, и весьма нередко один убивает другого из желания войти к царю в милость. Зимою он велит вырубать огромные проруби во льду и заставляет самых толстых бояр проезжать по ним в санях. Так как молодой лёд оказывается непрочным, то они проваливаются в воду и нередко тонут. Любит он также звонить в большой колокол, но самая главная страсть его — любоваться пожарами, которые весьма часто случаются в Москве. Москвитяне не берут на себя труда тушить их, пока огонь не истребит 400 или 500 домов. Правда, что и убытка тут бывает большею частью немного, потому что дома москвитян не лучше свиных хлевов во Франции и в Германии.»

«Многие их воины околевают из-за того, что рыба, которой они питаются, высушена на солнце, всегда гнилая, вызывает тяжелые болезни; к этому нужно добавить их напиток, который представляет собой не что иное, как воду с мукой, называемую квасом, и который не может способствовать перевариванию этой пищи.»

«Вера у москвитян греческая, но её можно назвать архисхизматическою, ибо она изобилует ужасными суевериями, созданными их невежеством, так что москвитян можно назвать полуидолопоклонниками... Если иноверец какого-либо другого исповедания входит в их церковь, то они принуждают его принять русское, поскольку раньше иноземцы насмехались над их обрядами и пением, похожим на мычание немых.»