5 Эта книга об академике А.Д. Сахарове, но одновременно это книга и о нашем нынешнем времени, а также современном и состоянии общества и власти.

Это фундаментальное научное издание. Оно представляет собой публикацию 182 документов из гарвардского архива Сахарова (их текст приведен полностью). Эти документы были получены супругой А.Д. Сахарова Е.Г. Боннэр в 1990-х годах из российских архивов (архива ФСБ, РГАНИ, Архива Президента РФ), когда это было еще возможно, хотя, судя по опубликованным в книге воспоминаниям, и тогда это представляло собой серьезные трудности. Нужно было поручение Президента Ельцина Б.Н., но и с поручением документы выдавали очень неохотно, долго и в мизерном количестве.
Я вообще не очень люблю читать сборники документов из-за их тяжеловесности и неясности много из того, что в них приводится. Но этот сборник действительно отличается высочайшим качеством подготовки и очень удобной структурой расположения материала.
Документы расположены и сгруппированы по главам в хронологическом порядке. На главы документы разбиты по периодам жизни А.Д. Сахарова с 1968 года по 1989 год. Большинство документов представляют собой письма, записки, обращения КГБ СССР в ЦК КПСС по поводу академика А.Д. Сахарова, где описываются результаты слежки за ним, его жизнь, дается оценка его действиям, запрашивается разрешение на какие-то акции в отношении него, предлагаются рекомендации того, какие меры необходимо принять в той или иной ситуации, связанной с А.Д. Сахаровым. Как признают авторы, документы носят преимущественно односторонний характер, то есть они в основном исходят из КГБ СССР. Документы, которые направлялись в КГБ СССР из ЦК КПСС, получить не удалось. Хотя среди опубликованных документов не у всех авторство принадлежит КГБ СССР. Там имеются и документы ЦК КПССС, например протоколы (рабочие записи) заседаний политбюро.
Каждый документ снабжен подробным научным комментарием, где даются пояснения относительно описываемых в нем событий и процессов, упомянутых людей, содержатся ссылки на какие-то источники, Иногда приводятся цитаты из интервью или воспоминаний людей, касающиеся приводимых в документе сведений и упомянутых событий (как бы взгляд с другой стороны). Отмечу также, что каждая глава сборника открывается вводной статьей с пояснениями о соответствующем периоде в жизни Сахарова А.Д. и ситуации в СССР. Все это очень сильно облегчает понимание содержания документов и без комментария читать их было бы очень тяжело, поэтому издателям надо выразить огромную благодарность.
В конце сборника расположен именной указатель, где в алфавитном порядке приведены данные всех людей, упомянутых в документах, дана короткая биографическая справка и указаны страницы книги, где этот человек упоминается.
Структура расположения документов в книге такая. На развороте, обычно на левой странице публикуется документ (белым шрифтом на черном поле), а на правой странице комментарий к нему (черным шрифтом на белом поле). Это тоже очень удобно, поскольку не надо лезть в конец книги, где обычно располагаются примечания. Читаешь документ, потом читаешь находящийся тут же комментарий. Все документы пронумерованы от 1 до 182.
Помимо этого в начале сборника на 60 страницах размещено несколько вводных статей. Первая статья – введение от составителей. Потом идет большая статья, рассказывающая историю 5 управления КГБ, которое занималось слежкой за А.Д. Сахаровым и вообще всеми диссидентами. Там описана структура управления и процесс ее изменения, названы его руководители. В статье много места уделено двум председателям КГБ СССР времен перестройки – Чебрикову В.М. и Крючкову В.А. (ему особенно), который закончил свой «профессиональный» путь членом ГКЧП. Интересно, что Чебриков к Крючкову относился очень негативно, считал выбор Крючкова на должность председателя КГБ плохим и ошибочным.
Третья статья рассказывает о языке документов КГБ по делу А.Д. Сахарова и называется «Инспиратор враждебных проявлений». Она очень интересная. Авторка описывает закономерности советского бюрократического языка и анализирует слова и выражения, им используемые. Например, разбираются такие «бюрократизмы» как «репрессировались» (то есть вроде как не кто-то человека репрессировал, а он сам или некая непреодолимая сила, при этом органы госбезопасности не упоминаются и из дискурса выводятся) и «профилактировался» (то же самое, вроде как он сам что-то над собой делал или некий неведомый процесс вне воли КГБ его окутал). Авторка статьи делает общий вывод, что приводимые в сборнике документы написаны довольно странным языком, который она характеризует как суконно-разухабистый и погромно-отеческий, а так же как совершенно обывательский по уровню анализа. Далее авторка оговаривается, что в общем-то и анализа никакого нет, а вместо него – ругань.
Но статья все-таки отдает некоторой заумностью: «Брежневское» же нецелесообразно … сродни скорее рассуждениям о целесообразности мироздания. Вернее, оно как бы плавает в семантическом пространстве между двумя полюсами - апелляцией к человеческому целеполаганию или к абсолюту. Здесь проявляется важное свойство советской идеологии: она строится на аксиомах, которые, подобно так называемым вечным ценностям, не только не обосновываются, но часто не могут даже быть отчетливо сформулированы. Но, в отличие от последних, не обладают непосредственной очевидностью. Это оказывает на человека интеллектуально-паралитическое действие, так как он оказывается в положении зрителя из сказки о голом короле. Такой принцип очень отчетливо проявляется в «лозунговом универсуме», или «лозунговом субдискурсе тоталитарного дискурса». Этот универсум состоит из системы клише типа «Да здравствует коммунизм — светлое будущее человечества!» (стр. 46).
И четвертая статья рассказывает о судьбе Сахаровского архива в США, где и находится большинство приводимых в сборнике документов.
Книга не является ни легким, ни развлекательным чтением. Несмотря на комментарии, она требует все-таки определенной подготовки и знаний о последнем периоде существования советского режима, советских органах госбезопасности и диссидентском движении, иначе вы мало что поймете.
Не могу сказать, что я узнал много нового после прочтения сборника, но это объясняется тем, что я жил во времена перестройки и всегда интересовался общественно-политическими событиями. Я достаточно много читал и о Сахарове А.Д., еще со времен, когда он был жив. Однако и тут скажу, что ряд полученных сведений были для меня новыми.
После прочтения сборника вы узнаете, что академик Сахаров с 1968 года по день своей смерти в 1989 году находился под постоянным колпаком КГБ, вся его жизнь в этот период была под контролем органов госбезопасности. В его окружение внедрялись сексоты (стукачи), его телефоны прослушивались (во время ссылки в Горькой (Нижний Новгород) его и вовсе лишили телефона, а звонить из переговорных пунктов и других общедоступных мест ему всячески препятствовали), прослушивались и квартиры, где он жил. Он подвергался слежке (наружному наблюдению), вероятно, в первое время она не была постоянной, но позднее стала такой видимо еще до выселения в Горький. Совершенно точно в Горьком Сахаров находился под наблюдением КГБ круглосуточно и постоянно. Эта картина жизни академика А.Д. Сахарова обрисовывается не общими фразами, а множеством конкретных мелких деталей, в отдельности не то, чтобы значительных, но в своей системе оставляющих гнетущее впечатление. Жизнь А.Д. Сахарова предстает на основе показа большего числа бытовых ситуаций, поэтому практически каждый человек может поставить себя на его место и представить что будет.
Целью советского режима было как можно плотнее изолировать А.Д. Сахарова, лишив его возможности контактов как с внешним миром (представителями других государств), так и с советскими диссидентами. Международный авторитет Сахарова был настолько высок, что каждое его слово вызывало отклик в мире. Это сильно подрывало позиции советского режима, особенно среди его симпатизантов в других государствах, поскольку даже многие представители левых движений в европейских и не только европейских государствах к Сахарову относились с уважением.
Советский режим не мог выпустить А.Д. Сахарова из СССР или принудить к эмиграции, поскольку Сахаров был гениальным ученым в области ядерной физики и главный страх советских лидеров заключался в том, что он станет работать на противостоящую им сторону. Посадить в тюрьму Сахарова советский режим тоже не мог по указанным причинам имиджевого характера. Поэтому и был избран вариант такой полутюрьмы.
В сборнике приводится сообщение КГБ СССР в ЦК КПСС от 29 декабря 1975 года (документ № 093) с длинными и пространными рассуждениями его председателя Андропова, который попытался сформулировать и обосновать свое понимание смысла и задач репрессий против инакомыслящих. Поводом для этого стали критические высказывания руководителей компартий Франции и Италии о советской демократии, правах и свободах граждан, преследовании инакомыслящих. Андропов рассуждает:
«Проблема, возникающая в связи с высказываниями некоторых руководителей компартий Франции и Италии, кроме идейно-теоретического аспекта, имеет также и практическую сторону, связанную с обеспечением безопасности Советского государства.
В данном случае друзья явно уступают перед пропагандистским давлением противника. Выдвигаемый «Юманите» тезис о предоставлении в условиях социализма свободы действий тем, кто «утверждает свое несогласие с системой, выработанной большинством», объективно способствует противникам социализма в попытках создать в Советском Союзе и других социалистических странах легальную оппозицию, подорвать руководящую роль коммунистических и рабочих партий.
Спецслужбы и идеологические центры империализма прилагают усилия к тому, чтобы опорочить советские законы, представить их устаревшими, догматичными и не соответствующими духу международных документов, в частности «Декларации прав человека». За эти утверждения цепляются антиобщественные элементы внутри нашей страны. С ними, к сожалению, перекликаются появившиеся в коммунистической печати Франции и Италии известные высказывания относительно демократических свобод при социализме. Тут игнорируются реальные условия классовой борьбы в современный период, недооценивается подрывная деятельность мирового империализма и его агентуры» (стр. 352).
За этими мутными софизмами Андропова кроется мысль, что каждый советский гражданин, имеющий свое мнение, которое отличается от официально заявленной позиции советской власти, объективно способствует противникам социализма и подрывает руководящую роль коммунистической партии.
Помимо жизни академика А.Д. Сахарова после прочтения книги вы узнаете очень много о советских органах госбезопасности (КГБ СССР), методах и средствах их работы, принципах (точнее их отсутствии, если конечно не принимать за принцип произвол и вседозволенность ради укрепления советского режима), представлениях, отношении к советским гражданам, игнорировании собственных советских правил и законов.
И надо сказать, что нынешние органы госбезопасности – это та же самая советская госбезопасность, прошедшая период в сорок лет. Ничего существенно не изменилось, кроме появления новых технологий и развития технических средств. И еще партийно-советское руководство хотя и не слишком усердно, но все-таки ограничивало самовластие органов госбезопасности, помня сталинские репрессии. О современности я такого сказать не могу.
Находящиеся в сборнике документы дают наглядное представление о том, чем занималось 5 управление КГБ СССР, а именно слежкой, доносами, провокациями. Огромное количество людей занимались абсолютно бесполезной и ненужной деятельностью, если оценивать ее на предмет соответствия интересам даже того общества, которая к тому же не привела к результатам, которые стремился достичь советский режим, ведь по сути советская власть и ее органы госбезопасности оказались бессильны и беспомощны перед одним человеком.
Только на одного А.Д. Сахарова тратились огромные ресурсы. Видимо, ежедневно по А.Д. Сахарову работало как минимум несколько десятков человек из органов госбезопасности, которые прослушивали телефоны и квартиры, писали отчеты и докладные записки, инструктировали сексотов, занимались наружным наблюдением и т.д. И это на протяжение почти двух десятилетий. В период почти семилетнего нахождения Сахарова в Горьком контроль за ним был самым плотным и там количество работающих по нему возрастало. И каков итог всего это? Вся советская система приказала долго жить.
ДОР (дело оперативной разработки) по А.Д. Сахарову на момент его прекращения в июне 1988 года содержало 200 (двести) томов. Его не то, чтобы полностью прекратили, его приобщили к ДОР в отношении Е.Г. Боннэр (она по бумагам госбезопасности имела кодовое имя «Лиса»). ДОР в отношении Боннэр Е.Г. прекратили в августе 1989 года, когда оно насчитывало уже 577 (пятьсот семьдесят семь) томов. Этот объем должен был занимать что-то вроде трех книжных шкафов высотой два метра и шириной в один метр, каждый в семь полок, то есть три метра шкафа до потолка. Это еще без приложений в виде аудио и видео записей. И это только один А.Д. Сахаров с Е.Г. Боннэр. Председатель КГБ СССР Крючков, вероятно, предчувствуя крушение советской системы начал заметать следы еще в 1989 году, когда началось массовое уничтожение дел оперативного учета. Дело на А.Д. Сахарова и Е.Н. Боннэр было уничтожено в сентябре 1989 года.
Теперь для подтверждения сказанного о работе советских органов госбезопасности я приведу здесь цитаты из нескольких документов, помещенных в сборник.
КГБ сообщает в ЦК КПСС 9 февраля 1977 года (документ № 105), что А.Д. Сахаров получил телеграмму от президента США Д. Картера, которую ему вручили в посольстве США. Далее КГБ указывает, что это обстоятельство будет учтено в процессе проведения мероприятий по пресечению враждебной деятельности А.Д. Сахарова (Стр. 388). Прислал Президент США телеграмму и КГБ уже на ушах. Непонятно ни в чем проблема, ни как КГБ собрался это учитывать.
11 января 1975 года КГБ направил в ЦК КПСС докладную записку (документ № 073), в которой указал, что А.Д. Сахаров, а также дочь и зять Е.Г. Боннэр продолжают поддерживать контакты и приниматься в посольстве США несмотря на устное заявление МИД СССР о нежелательности таких контактов. В связи с этим КГБ предлагает еще раз обратить внимание представителя посольства США на неуместность контактов посольства с А.Д. Сахаровым (Стр. 284). Вот такая была у СССР международная проблема, серьезность которой потребовала двух заявлений МИДа.
Особое внимание надо обратить на методы КГБ СССР и его отношение к собственным советским законам. КГБ СССР трижды похищал рукопись собственноручно написанных Сахаровым воспоминаний. Их выкрали из квартиры, проникнув туда тайно, из коридора поликлиники во время посещения врача, а третий раз каким-то образом «отключив» А.Д. Сахарова, вероятно, при помощи какого-то химического средства пока он сидел в автомашине, после чего разбив окно, похитили сумку с сидения. Последний случай представляет собой совсем уже какой-то бандитизм, во всяком случае, это нападение с насилием. На бюрократическом языке в своем сообщении «О новых фактах враждебной деятельности Сахарова А.Д. и Боннэр Е.Г.» от 1 ноября 1982 года (документ № 142) КГБ именовало эти акции так: «в ходе проведенных оперативных мероприятий негласно добыты собственноручно написанные Сахаровым «Листы воспоминаний» (автобиография) и дневник» (Стр. 487). Причем это представлялось как огромный успех в работе, хотя, по сути, это хищение имущества (интеллектуальной собственности), совершенное должностными лицами при превышении своих полномочий.
С воспоминаниями А.Д. Сахарова вообще история интересная. Похоже, что советское руководство жаждало прочитать их до появления в печати, скажем так, получить спойлер. КГБ и Прокуратура СССР внесли записку в ЦК КПСС с предложением провести по месту жительства Сахарова А.Д. обыск, в ходе которого изъять подготавливаемую им рукопись воспоминаний (документ № 116). Политбюро 4 ноября 1978 года принимает решение согласиться с этим предложением (Стр. 414-415). Каково? Оказывается, вот кто санкции на обыск дает, причем когда никакого уголовного дела и в помине нет. Просто захотели похитить рукопись (по-другому это и назвать нельзя) и прикрылись согласием политбюро ЦК КПСС (которая, кстати, считалась не государственной структурой, а политической партией). Как бы там ни было, по советским законам обыски могли проводиться только по возбужденным уголовным делам в ходе их расследования. И санкции на их производство давало не политбюро, а прокурор. Никакого обыска, естественно, не проводилось. Обыском стыдливо названо тайное хищение рукописи из квартиры А.Д. Сахарова.
КГБ СССР и высшее партийно-советское руководство применительно к А.Д. Сахарову действовали не просто незаконно, они действовали внезаконного, поскольку вообще отменили и право, и закон. Наиболее явно это видно с высылкой А.Д. Сахарова в Горький (Нижний Новгород). Тут дело в том, что советские законы вообще не предусматривали возможность такой принудительной меры, которая была применена к А.Д. Сахарову. Ссылка и высылка предусматривались советским законодательством в качестве уголовного наказания и наказания за совершение административного правонарушения, но Сахаров ни к уголовной, ни к административной ответственности не привлекался. Собственно формально юридически ему не назначалось такая мера как ссылка. В Указе ПВС СССР сказано, что он выселяется в административном порядке из города Москве. Он даже не высылается, а выселяется, то есть это и не высылка как меры наказания.
В сборнике приводится письмо (документ № 120), к которому прилагается проект, ставший Указом ПВС СССР «О выселении Сахарова А.Д. в административном порядке из города Москвы». Вот как выглядит его текст:
«Учитывая представление Генерального прокурора СССР и Комитета государственной безопасности СССР о совершении Сахаровым действий, подпадающих под признаки преступлений, предусмотренных пунктом «а» статьи 64 и частью I статьи 70 Уголовного кодекса РСФСР, и о возможности возбуждения в отношении Сахарова уголовного дела, Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1. В целях предупреждения враждебной деятельности Сахарова, его преступных контактов с гражданами капиталистических государств и возможного в этой связи нанесения ущерба интересам Советского государства признать необходимым ограничиться в настоящее время выселением Сахарова Андрея Дмитриевича в административном порядке из города Москвы в один из районов страны, закрытый для посещения иностранцами.
2. Установить Сахарову А.Д. режим проживания, исключающий его связи с иностранцами и антиобщественными элементами, а также выезды в другие районы страны без особого на то разрешения соответствующего органа Министерства внутренних дел СССР. Контроль за соблюдением Сахаровым А.Д. установленного режима проживания возложить на Комитет государственной безопасности СССР и Министерство внутренних дел СССР» (стр. 428-430).
Следует обратить внимание на преамбулу. В ней нет ссылок на какие-то законодательные акты, во исполнение которых принимается данный указ. Но в преамбуле отмечается, что прокуратура и КГБ считают, что в действиях Сахарова А.Д. усматриваются признаки таких преступлений как измена Родине и антисоветская агитация и пропаганда, однако Сахаров А.Д. не был осужден за эти преступления, ему не предъявлялось обвинение и не было даже возбуждено уголовное дело, о чем прямо в преамбуле и говорится. Собственно текст указа сам говорит, что он является чистым произволом. Советской власти не нравится деятельность Сахарова А.Д. и его взгляды и она просто по своему усмотрению предписывает выселить его из Москвы. Для очевидности дистиллированного беззакония, которым является этот указ, можно смоделировать, что советская власть могла бы на тех же основаниях и по тем же причинам предписать убить Сахарова А.Д., указав об этом в первом пункте. В правовом отношении это были бы равные по своим юридическим характеристикам предписания.
Предписания, содержащиеся во втором пункте, указывают на то, что предпринятая в отношении Сахарова А.Д. мера напоминает ссылку, поскольку ему запрещено выезжать куда-либо. Но это больше чем ссылка, так как при назначении ссылки не устанавливался запрет на встречи с какими-либо людьми, а здесь Сахарову А.Д. запрещается встречаться чуть ли ни с кем-либо вообще (под понятие антиобщественные элементы можно подвести любого).
До принятия указа 26 декабря 1979 года КГБ СССР (Андропов) и Прокуратура СССР (Руденко) направили в ЦК КПСС докладную записку (документ № 118), в которой длинно описывается враждебная деятельность Сахарова А.Д. и делается вывод о том, что она носит уголовно наказуемый характер, а его действия полностью подпадают под признаки таких преступлений, как измена Родине и антисоветская агитация и пропаганда. И дальше: «Однако привлечение Сахарова к судебной ответственности может повлечь серьезные политические издержки. Для предварительного расследования дела и рассмотрения его в суде потребуется минимум 2-3 месяца. В течение этого времени Запад, несомненно, организует шумные антисоветские кампании, которые будет трудно нейтрализовать, поскольку уголовно-процессуальное законодательство запрещает использовать до окончания судебного разбирательства материалы уголовных дел в пропагандистских целях. В связи с этим представляется целесообразным применить в отношении Сахарова административные меры, которые позволили бы пресечь его контакты с иностранцами и серьезно затруднить проведение враждебной деятельности».
Затем предлагается перечень мероприятий, среди которых: «принять Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым в порядке исключения в качестве превентивной меры административно выселить его из г. Москвы в один из районов страны, закрытый для посещения иностранцами» (Стр. 424).
Ну, рассуждения о том, что Сахаров А.Д. совершил измену Родине, но привлекать его к судебной ответственности не нужно, сами о себе говорят очень многое, в частности то, насколько обоснованы обвинения, и комментирование их лишено смысла. А вот относительно административного выселения используемый в документе оборот «в порядке исключения» прямо указывает на беззаконие этой меры (авторы признают, что это не по закону, но в порядке исключения можно). И особенно интересно указание на то, что выселение применяется «в качестве превентивной меры». Если Сахаров А.Д. действительно совершил измену Родине, о какой превентивной мере можно говорить?
Блуждание КГБ в коридорах бюрократической логики видно во многих опубликованных в книге документах. 12 октября 1985 года КГБ направило уже Горбачеву письмо (документ № 166) относительно выезда Боннэр Е.Г. за рубеж, к которому приложило ее заявление с обязательством «во время пребывания за рубежом не встречаться с представителями прессы, радио и телевидения и не давать никаких интервью и не участвовать в каких-либо пресс-конференциях» (Стр. 552-553). Интересно, в каких советских законах предусматривалась возможность такого ограничения прав советского гражданина, да еще и через личное обязательство. Любопытно, что в письме КГБ указывает, что заявление Боннэр не вызывает к себе доверия. Тогда зачем это обязательств отбирали, тем более, что оно вообще не то, что не предусмотрено советскими законами, оно им противоречит? А дальше еще интересней. Несмотря на то, что обязательство доверия не вызывает, КГБ считает, что разрешение на выезд надо дать. Так что для несведущего в аппаратных интригах КГБ человекам это просто взрыв мозга какой-то.
Чтение документов, опубликованных в книге, очень часто вызывало у меня мысли о параллелях с сегодняшним днем. Ситуации как будто зеркальные.
Документ № 85 является проектом постановления политбюро ЦК КПСС «О мерах по компрометации решения Нобелевского комитета о присуждении премии мира Сахарову А.Д» (постановлении было принято в таком же виде 15 октября 1975 года). Вот его содержание:
«1. Поручить отделам науки и учебных заведений, пропаганды ЦК КПСС совместно с Президиумом Академии наук СССР подготовить от имени Президиума Академии наук СССР и видных советских ученых открытое письмо, осуждающее акцию Нобелевского комитета, присудившего премию мира лицу, вставшему на путь антиконстуционной, антиобщественной деятельности. Указанное письмо за подписями членов Президиума Академии наук СССР и видных советских ученых опубликовать в газете «Известия».
2. Редакции газеты «Труд» опубликовать фельетон, в котором показать, что присуждение Сахарову Нобелевской премии мира в размере 122 тысяч долларов служит подачкой реакционных кругов Запада за постоянно поставляемую им клевету на советский общественный и государственный строй.
3. По линии АПН продвинуть на Запад материалы, раскрывающие тезис о том, что присуждение премии мира человеку, выступающему против разрядки международной напряженности и оценивающему с крайне реакционных позиций события в Чили, Вьетнаме, Камбодже, на Ближнем Востоке, противоречит политике Советского государства и прогрессивных сил мира, направленной на разрядку международной напряженности и разоружение.
4. По каналам Комитета государственной безопасности продвинуть на Запад статьи, в которых показать абсурдность решения Нобелевского комитета, присудившего премию мира одному из изобретателей оружия массового поражения.
5. При возбуждении ходатайства о выезде Сахарова за границу для получения знаков Нобелевского лауреата и денежной премии отказать ему в этом как лицу, обладающему особо важными государственными и военными секретами, а в случае возникновения других вариантов указанной процедуры - решать вопрос в зависимости от конкретной ситуации» (Стр. 320-321).
Меня, прежде всего, впечатлила искренность и откровенность названия. Потом, из этого постановления хорошо видно насколько все советские общественные организации являются общественными, насколько «видные советские ученые» могут поступать свободно, насколько в СССР существует свобода слова и насколько советские СМИ свободны. И наконец, сейчас в моде рассуждения о ведении информационных войн, но на поверку оказывается, что советский режим также вел такие войны и применял ровно те же методы, что и нынешняя власть, причем задолго до нее.
Особенно хорошо выглядит пункт 4, говорящей о полной беспринципности советского руководства, которое награждало Сахарова ровно за изобретение оружия массового поражения, а его пропаганда орала на всех углах, что СССР за мир во всем мире. Это такое выворачивание наизнанку по правилу «все средства хороши». Тут особую пикантность представляет то, что в отличии пункта 3, его должно было выполнять КГБ, то есть через своих платных агентов среди западных журналистов и общественности. Иными славами, то, что указано в пункте 3, советская власть продвигала от своего имени, а указанное в пункте 4 должна была продвигать прогрессивная западная общественность, то есть агенты КГБ, но само советское правительство как бы к этому было непричастно. Нынешняя власть пользуется совершенно такими же методами для компрометации чего-то или кого-то, пытаясь расколоть европейское общественное мнение по том или иному вопросу.
Очень интересный документ представлен под № 121. 18 января 1980 года КГБ сообщает об интервью, которое Сахаров А.Д. дал корреспонденту Эй-Би-Си по поводу вторжения СССР в Афганистан и приводит текст:
«Корреспондент: Что вы думаете об отмене проведения Олимпийских игр в Москве, о бойкоте? Это будут полезные меры?
Сахаров: Я думаю, что сейчас, когда СССР ведет военные действия в Афганистане, ответ на этот вопрос однозначен: проведение Олимпийских игр в воюющей стране противоречит Олимпийской хартии. Это очевидно. Или Олимпийский комитет должен не заметить голосования в Совете Безопасности, резолюцию Генеральной Ассамблеи, закрыть на них глаза, или сделать соответствующие выводы и, несмотря на возникшие финансовые затруднения, отменить проведение Олимпийских игр в Москве, или перенести их в другое место. Я знаю, что многие (в первую очередь спортсмены) с нетерпением ждут игр. Но они должны винить тех, кто нарушил принципы международного права. …
Корреспондент: Конечно, очень трудно сказать, что должны были сделать западные и другие страны, чтобы показать советским властям то, что они недовольны, что они против акций Советского Союза, но, с вашей точки зрения, что могут сделать западные страны?
Сахаров: Я думаю, что в первую очередь западным странам нужно единство. Единство не только в оценке, которое с достаточной убедительностью проявилось в Совете Безопасности, на Генеральной Ассамблее, но и в действиях. События в Афганистане - большая беда, большая опасность. Единственно возможный выход из этого - немедленный вывод советских войск из Афганистана, быть может, с заменой их войсками ООН. Я считаю оправданными политические и экономические меры со стороны западных и неприсоединившихся стран, которые имеют целью привести СССР к изменению позиции, в том числе свертывание торговых и научно-технических отношений, отмену Олимпиады в Москве.
Корреспондент: Вы считаете это правильным?
Сахаров: Да, я считаю, что эти меры оправданны, и я надеюсь, что они, будучи дополнены другими мерами, которые со временем будут разработаны, заставят СССР изменить свою позицию. … Я … решительно осуждаю военные действия в Афганистане. В действительности СССР так же, как и другие страны, заинтересован в стабилизации положения. Людям нужен мир. Я надеюсь на победу здравого смысла» (стр. 434).
Параллели с сегодняшним днем не просто напрашиваются, а криком кричат. Сахаров А.Д. выступает в поддержку санкций западных стран в отношении СССР за вторжение советских войск в Афганистан и требует немедленного вывода советских войск.
Кстати Сахаров и Боннэр в 1977 году привлекались к административной ответственности, видимо, за мелкое хулиганство (хулиганские выкрики) и были оштрафованы соответственно на 50 и 40 рублей. Их, а также других собравшихся, не пустили в Люблинский народный суд, где судили диссидента Ю.Ф. Орлова (стр. 407). Веет чем-то знакомым.
Вообще, как мне показалось, составители сборника и авторы комментария очень хорошо осознают, что деятельность академика А.Д. Сахарова и репрессивные действия советской власти и госбезопасности в отношении него, порождают большое число параллелей с сегодняшним днем.
В комментарии к документу № 119 (выписка из рабочей записки заседания политбюро от 3 января 1980 года с обсуждением решения о выселении Сахарова из Москвы) указывается, что прежде в 1973 и 1975 году аналогичные меры предлагались, но были отвергнуты, а тут мнение политбюро изменилось и предлагается такое объяснение: «мировое общественное мнение не рассматривается больше как значимый фактор и препятствие для расправы с Сахаровым и другими диссидентами. Не станет никто в мире особо удивляться и возмущаться тому, что режим осуществляющий варварскую агрессию в соседней стране, расправляется с собственной оппозицией тоже не вполне цивилизованным образом» (стр. 427). Если что, речь идет об агрессии в Афганистан, но что-то неуловимое в словах о варварской агрессии в соседней стране и расправе под этим прикрытием с собственной оппозицией намекает на сегодняшний день.
Для меня явилось некоторым открытием, что КГБ СССР продолжал слежку за А.Д. Сахаровым уже после того, как он вернулся из ссылки. Так, в книге приводится сообщение 16 ноября 1988 года «О провокационных выступлениях отдельных участников конференции Всесоюзного добровольного историко-просветительского общества» (документ № 175), где излагается содержание выступлений на этой конференции ее участников (в том числе академика Сахарова А.Д.) (Стр. 592-599).
Более того, КГБ продолжал слежку за Сахаровым А.Д. и другими оппозиционными деятелями даже после выборов народных депутатов СССР (Сахаров был избран народным депутатом) и после того, как прошел первый Съезд НД СССР, то есть когда Перестройка была в самом разгаре, а Крючков и другие руководители КГБ провозглашали, что госбезопасность не занимается слежкой за собственными гражданами и не собирает на них досье. При этом проведение оперативных мероприятий в отношении народных депутатов запрещалось внутренними правилами КГБ. О слежке прямо свидетельствуют сообщение «О влиянии Сахарова А.Д. на забастовочное движение в Воркуте» от 14 ноября 1989 года (документ № 177), сообщение «О призыве группы народных депутатов СССР к проведению всеобщей политической предупредительной забастовки» от 4 декабря 1989 года (документ № 178), сообщение «О распространении по стране призыва группы народных депутатов СССР к проведению всеобщей политической предупредительной забастовки» от 8 декабря 1989 года (документ № 179). Эти документы подписаны председателем КГБ Крючковым и направлены не в государственный орган, например, Верховный совет СССР, председателем которого был тогда М. Горбачев, а в ЦК КПСС тому же Горбачеву под грифом «Особой важности».
8 декабря 1989 года (за 6 (шесть) дней до смерти А.Д. Сахарова) Крючков направил «товарищу Горбачеву М.С.» сообщение «О политической деятельности А.Д. Сахарова» (документ 180). Я напомню, что это разгар перестройки, с 12 по 24 декабря 1989 года проходил 2-ой Съезд народных депутатов СССР. КГБ продолжает осуществлять слежку за Сахаровым А.Д., давать оценку его политической деятельности, хотя в то время к полномочиям КГБ уже не относилось осуществление контроля за чьей-либо политической деятельностью, что оно к тому же публично декларировало. Это же декларировало и высшее руководство СССР в лице Горбачева. Вот что пишет Крючков:
«Не являясь лично организующим звеном в деятельности радикально настроенных депутатов и участников неформальных объединений, А.Д. Сахаров стал их знаменем, своеобразным моральным символом и автором многих политических инициатив. Так, он одним из первых выдвинул тезис о необходимости отмены статьи 6 Конституции СССР, что впоследствии стало ключевым требованием радикалов. Его «Декрет о власти» сыграл роль политической платформы как межрегиональной группы депутатов, так и многих клубов избирателей. Мысль о необходимости коренного изменения структуры СССР усилиями народных депутатов Ю.Н. Афанасьева и Г.В. Старовойтовой была подхвачена на конференциях «демократических движений и организаций» в Ленинграде и Челябинске.
В последнее время А.Д. Сахаров демонстрирует подчеркнутое пренебрежение к любым предложениям высших органов власти страны, нередко пытается сорвать их или противопоставить им свои инициативы типа альтернативного проекта Конституции СССР.
Всемерно поощряя нагнетание обстановки в стране, он явился одним из инициаторов призыва к проведению 11 декабря 1989 года всеобщей политической предупредительной забастовки. В своем интервью французскому радио 2 декабря А.Д. Сахаров не исключил возможности осуществления еще более радикальной акции.
Учитывая амбициозность А.Д. Сахарова, излишнее внимание к нему средств массовой информации, следует ожидать, что он будет стремиться и в дальнейшем играть роль «генератора оппозиционных идей». К этому А.Д. Сахарова также подталкивает сложившаяся вокруг него группа активистов из числа сотрудников ряда институтов Академии наук СССР, ранее участвовавшая в его избирательной кампании» (Стр. 612).
Пропагандисткой ругани советских времен в этом документе, конечно, нет, а в остальном все осталось прежним. Ну и назвать Сахарова амбициозным мог, наверное, только Крючков от больших альтернативных способностей.
После проведения похорон Сахарова А.Д. Крючков 20 декабря 1989 года направил в ЦК КПСС очередное сообщение «О завершении траурных мероприятий в связи с кончиной А.Д. Сахарова» (документ № 182), где указывается: «Траурные мероприятия показали, что расчеты определенных кругов использовать их в спекулятивных политических целях не оправдались. Не удалось привлечь к ним, как намечалось, сотни тысяч человек, поэтому умышленно затягивались все траурные процедуры, предпринимались попытки обеспечить участие в похоронах как можно большего количества людей, особенно из числа студентов. Не нашли сколько-нибудь широкой поддержки и раздававшиеся в ряде регионов страны призывы к массовым акциям, остановке работы предприятий и учреждений, присвоению им