4

Какой должна быть книга, чтобы её чтение растянулось аж на 3 недели?
1. Слишком объёмной? Да.
2. Перенасыщенной философско-психологически-лирическими отступлениями? Да.
3. Чрезмерно информативной? Да.
4. Требующей высокой концентрации внимания и сосредоточенности (для корректного и точного восприятия и удержания в памяти всех сюжетных перипетий и деталей)? Да.
5. Скучно-тоскливо-нудно-затянутой? В большинстве случаев – да, но в данном случае (касательно данной конкретной книги) ответ отрицательный. Пока что первый отрицательный ответ в этом импровизированном «опроснике».

А ещё эта книга должна принадлежать перу Айрис Мердок.
Вообще, ни одна её книга не подходит для тренировки и совершенствования навыков скорочтения. По вышеупомянутым причинам.

Прочитав первые несколько десятков страниц «Школы добродетели», я почти уверилась в том, что по завершении её чтения я и на пятый вопрос отвечу утвердительно. Однако же несколько сотен страниц спустя уверенность моя стала постепенно рассеиваться, а вскоре исчезла вовсе.

Все характеристики, упомянутые в первых четырёх пунктах, действительно могут стать весомым аргументом в пользу признания той или иной книги скучно-тоскливо-нудно-затянутой. Но только при наличии определённых дополнительных условий/факторов: необоснованности их применения как художественных средств, например. В случае же «Школы добродетели» все эти приёмы/особенности абсолютно оправданы и уместны.

И объём, и информативность, и детализация, и авторские отступления/размышления – всё это неотъемлемая часть единого художественного полотна, которое в случае их отсутствия разошлось бы, рассыпалось бы на отдельные нити. На фоне всего этого (на этом обширном «поле») разворачивается сложный и витиеватый узор: целая эпопея человеческих судеб. Не будь фона, не будь этого полотна – и узор «повис» бы в воздухе. В данном случае фон этот ещё и дополняет и объясняет узор. То есть роль его переоценить сложно. Например, рассуждения, философские отступления и внутренние монологи о чувстве вины неразрывно связаны с сюжетной линией Эдварда, являются неким её толкованием и проливают свет на неё.

Дальше...

Очень многих героев этого романа характеризует фраза, сказанная вообще-то о Стюарте, брате Эдварда:

...он создал огромную пустоту, и ничто не может ее заполнить, кроме него.

Большинство героев «Школы добродетели» действительно создают вокруг себя пустоту, а потом пускаются на поиски средств, необходимых для её заполнения. Причём поиски эти далеко не всегда и далеко не сразу завершаются успехом. Потому что средства необдуманные. И поиски зачастую ведутся не в том направлении.

Мидж, мечущаяся между мужем, любовником и сыном любовника; Стюарт, пытающийся осознать свою миссию и пути её реализации; Эдвард, терзаемый чувством вины и перед обманутым им другом, и перед не спасённым им отцом; Томас, обезоруженный трещиной, которую неожиданно дал его брак и которая внезапно продемонстрировала ему его проф. непригодность как психолога…Все они пытаются заполнить свои пустоты: такие неприглядные и обличающие, просвечивающие сквозь прорехи в их мировоззрении, в их поступках и мыслях. Некоторые персонажи отыскивают нужные «нити», и некоторым даже удаётся эти прорехи худо-бедно залатать. Но это лишь временно решение. Ведь пустоты никуда не исчезают…они просто становятся невидимыми. Можно внешне продолжать поддерживать иллюзию образцовой семьи, но внутренние противоречия ведь таким образом не разрешить (ситуация Мидж). Можно внешне примириться с бывшими недругами и собственными проступками, но внутренние сомнения и угрызения совести от этого не растворятся (ситуация Эдварда).

Мне показалось, что ни один из персонажей этой истории так и не стал выпускником «школы добродетели» (кстати, как переводчики разглядели «добродетель» в оригинальном названии “The Good Apprentice”?), хотя кто-то может трактовать её концовку совершенно иначе. Вообще, однозначных финалов у Айрис не бывает. Это одна из причин привлекательности её творчества лично для меня.