4.5

Мне, как успешно эмансипированной леди, было очень неудобно читать эту книгу, бо температура моего седалища резко отличалась от нормальной человеческой. Поэтому вещаю с орбиты Урана я желаю сказать спасибо всем причастным к тому, что я имею возможность делать то, что мне только в голову взбредет. Кхм. Продолжим. Что же послужило причиной тому, что желала присесть в ведерко со льдом по ходу чтения?

1. Женщина - есть существо второго сорта.
Самая основная, но менее всего жгучая несправедливость. Менее жгучая, так как тут я делаю скидку на эпоху. Хотя все вот эти: "Женщине нельзя", "Женщина должна", "Слишком ХУДАЯ", "Слишком ЗАГОРЕЛАЯ" и прочие "плохие кружева". Что тут удивительного, что достаточно гордая гусарская дочь возопила: "ДОКОЛЕ!" и унеслась в закат рубить французов. (На самом дела она не вопила и убежала достаточно хитро и скрытно, но французов-таки рубила). Господи, какое же счастье, что на претензию "Ты же девочка!", теперь можно, изогнув бровь, сказать: "Ну и?".

2. Я ж тебе породил, я ж тебе и убью.
Вот она основная причина моего далекого путешествия. Внимание, впереди ослепительное сияние чистого бешенства. Итак, драгоценная маменька, позвольте спросить, не Вы ли высвистнули свою дочь в окно? Не в курсе ли Вы кто затем напоминал дочери про то, как желанен был Вам сын, а она так, лучше бы не рождалась? Кто отдал ее на воспитание в гусарский полк? Кто усиленно глушил в ней малейшие душевные порывы, преврашая в прах и труху все что ей дорого? Молчите? Вот так бы лучше и молчали.
Вечное противостояние дети-родители. И родителем стоит понять, что рождая ребенка, вы рождаете личность, не свою игрушку, не свою копию, а человека, который имеет полное право прожить жизнь, как ему будет угодно.
---
Итак, Дурова находит в себе силы сбросить ярмо выдуманых обязательств, разумно полагая, что лучше смерть на войне, чем такая жизнь. Бежит она не за славой и почестями, бежит она от постылой серой и чужой для нее жизнью. И, стоит признать, для подростка она неплохо справляется. Она смиренно терпит все прелести военно-полевой жизни. Позволяя себе жаловаться лишь своему дневнику. Да, она совершает ошибки, но затем же сама их и исправляет. Евреи облапошили, что ж затянем пояс потуже. Поняла, что не доросла до гусара, ушла в уланы.
Очень приятно было осознать, что не смотря на давление матери, а затем военную службу, она не озлобилась и не очерствела, а сохранила тонкость души и некоторую идеализацию мира.

Больше всего их всей пенталогии(?) мне, неожиданно, понравились "Дополнения". Их нельзя назвать полноценным романом, это скорее сборник баек, которые хорошо травить за кружкой чая. Тут и забавные военные байки и истории из детства. Такое ощущение, что беседуешь со старым знакомым. Вот, лицо опечалилось - пришло воспоминания об навеки утеряных любимцах, но затем лицо светлеет, вспомнились детски беззлобные шалости. Менее всего понравились письма, не люблю я это дело, чужую переписку читать. Хотя по ее переписке можно отметить, что считаться с собой, она все-таки заставила.

Читать в целом было легко, но некоторая тежеловестность написания определенно наблюдалась, это "высокий штиль". Да, кружева она все-таки плести не умеет, ни из ниток, ни из слов.