С подачи большевиков сейчас в России думают, что крепостное право было чем-то вроде североамериканского рабства. Но это были отнюдь не отношения раба и хозяина, а сыновей и отца. Многие крестьяне не хотели никакой «свободы». Да, иногда помещик порол крестьянина; так и отец же порет свое непослушное чадо.
Никита Михалков

Вот интересно, когда человек так говорит, готов ли он – ежели вдруг что, реформы, воцарение, апокалипсис – стать именно крепостным? Чадом, так сказать. Ну да ладно, это все присказки, лучше про книгу расскажу.

Книга совершенно оглушительная.
Что бывает, когда одному человеку дают полную, практически бесконтрольную власть над другим?

Два века Россия была крепостнической страной. Обычно рабовладельческие общества возникают при завоевании одного народа другим, то есть захватчик и побежденный, что называется, чужие друг другу люди. В России же хозяева и рабы зачастую были соотечественниками, "людьми одной крови, одной веры". Автор описывает закрепощение "холопов" как внезапный и незаконный отъем прав и свобод у огромного числа людей.

Несколько сотен тысяч «благородных» российских помещиков по воле правительства стали олицетворять собой и государство, и нацию. В то же время миллионы ревизских душ в России именовались не иначе как «хамами» и «хамками», «подлыми людьми». А понятие «народ» в его действительном возвышенном смысле встречалось только в поэтических сочинениях, обращенных к далекому прошлому. (...)крестьяне рассматривались просто как одушевленное средство для обеспечения своему господину необходимых условий для жизни, «приличной благородному дворянину».

Описана и проанализирована вся последовательность событий: как и почему образовался в России крепостной строй, откуда взялись владельцы-дворяне, что собой представляла повседневная жизнь крестьян, отчего возникали и как происходили крестьянские бунты и восстания.

Но эта книга отличается от многих других исторических исследований тем, что Тарасов рассматривает крепостническое общество не только с политической и экономической, а еще и с социальной, психологической и морально-нравственной точек зрения. Проще говоря, на что способны обычные люди, если дать им полную власть над своими ближними, уверенность в том, что это не ближние, и пачку индульгенций авансом.

Главной опасностью стало развращающее влияние крепостничества на общественные нравы (...)
Между «добрым» и «злым» помещиком была очень тонкая, трудно уловимая грань. Их объединяло гораздо больше общих черт, чем разъединяло различий. И главным, что было общего — являлась неограниченная власть над людьми, портившая от природы цельные характеры, развращавшая вседозволенностью, уродовавшая души самих «благородных» душевладельцев (...) неограниченная господская власть и воспринятые с детства сословные предрассудки оказывались выше человеческих привязанностей.

При этом удивительный парадокс:

Особенностью этого быта было то, что проявления крайней жестокости в нем нередко соседствовали с прекрасной образованностью, чадолюбием, набожностью и хлебосольным гостеприимством русских помещиков. Запарывали насмерть крестьян, почитывали на досуге «Евгения Онегина» или томик Тургенева и потчевали гостей домашними наливками одни и те же люди.

Чувство вседозволенности было настолько сильным, что отпор со стороны жертв вызывал у хозяев не только страх или ярость, но и удивление. Так помещик, постоянными порками доведший старика-крепостного до самоубийства, искренне недоумевал, почему двое сыновей умершего, прежде исправные слуги, пришли в неистовство, «стали оказывать барину своему грубости» и грозились убить его и себя.

Повседневная жизнь в ту эпоху была полна того, что сейчас мы называем правонарушениями и уголовными преступлениями: телесные наказания от «заурядной» порки до настоящих пыток, насилие и растление, доведение до самоубийства, изнурение трудом, произвол всех видов. Как правило, наказания не следовало, да и преступлениями эти дела не всегда считались. Убийц, растлителей и изуверов в лучшем случае строго распекали или требовали покаяться в церкви. Тех, кто просто бил прислугу по щекам и заставлял работать на износ, и вовсе не трогали. Дворянство было опорой трона, и вторжение в ее "домашние дела" грозило верховной власти потерей этой самой власти. Вторглись и отменили уже тогда, когда другого выхода не было, волна народного возмущения грозила превысить все границы. Это, кстати, было для меня новостью, со школы запомнилось куда более наивное "потому что царь пожалел крепостных и захотел им помочь".

«Россия крепостная» вообще полна «неудобных» фактов. Написано просто, понятно, логично, и при этом живо и образно. Много цитат из документов той эпохи: из уголовной хроники, дипломатических донесений, императорских писем, крестьянских челобитных, из личных записок современников, воспоминаний, художественной литературы. Рекомендую.