5

Ах, мне бы в те бы города бы возвратиться,
Собрать бы рать и умирать не торопиться!
Ах, мне бы кубарем с родимого откоса,
Да слишком буйные несут меня колеса,
Да слишком быстрые,
Шальные и неистовые
Несут меня колеса...
Михаил Щербаков, "Колеса"

Осторожно, спойлеры.
"Калина красная", да и весь Шукшин, - тот случай, когда вместо того, чтобы что-то писать самому, хочется привести с десяток цитат из самых разных источников - книг, фильмов, песен и так далее. Они попросту острее и точнее передадут суть творчества писателя. Гораздо острее и точнее, чем это в состоянии сделать я.

Примерно то же самое, что в одной из своих очень ранних песен выразил тогда еще тинейджер, а ныне маститый бард Михаил Щербаков, сказал о Шукшине известный исследователь его творчества писатель Алексей Варламов - написанная им биография Шукшина сейчас готовится к выходу в свет в серии "ЖЗЛ":

С Шукшиным шутить опасно. Шукшина не приручишь, на доску почета не повесишь. Шукшин - это взрыв, разлом, это чувство гибели и упоения в бою и жажда этого боя.

К "Калине красной", как и ко многим другим произведениям Василия Макаровича, - будь то книги или фильмы, - эти слова применимы с полным основанием. Его герои - а в данном случае Егор Прокудин с говорящей кличкой Горе - живут, чувствуют и действуют "на разрыв аорты". Резко, жестко, бескомпромиссно, на всем скаку, со всей мочи, сплеча, наотмашь!..

Скуповатым, лаконичным, но чудовищно выразительным языком Шукшин пишет портрет своего героя. Человека, буквально распираемого бурлящей в нем неимоверной внутренней силой, непрестанно требующей выхода. При этом парадоксальным образом доброго, тонко чувствующего, обладающего богатым внутренним миром, но не всегда способного выразить собственные чувства и эмоции - мешает тот же избыток сил. Собственно, этот избыток помешал и нормальной человеческой жизни - в отличие от таких не обремененных этическими переживаниями персонажей, как циничный Губошлеп и туповатый Бульдя, Егор попадает в преступный мир из-за собственной бесшабашности. Вместе с тем та же внутренняя сила позволила ему - неоднократно судимому вору-рецидивисту - не расплескать себя и остаться порядочным человеком.

Егор встрепенулся, заслышав живые, гневные слова. Не выносил он в людях унылость, вялость ползучую. Оттого, может, и завела его житейская дорога так далеко вбок, что всегда, и смолоду, тянулся к людям, очерченным резко, хоть иногда кривой линией, но резко, определенно.

А дальше... Дальнейшие события - составляющие, по сути, все содержание повести, - происходят по сценарию "рад бы в рай, да грехи не пускают". Причем не пускают сразу с двух сторон - снаружи атакуют прежние дружки-подельники, изнутри жжет раскаяние за содеянное ранее. В очень небольшом по объему произведении Шукшин сумел предельно точно передать мятущуюся душу своего героя и показать, с каким трудом тот адаптировался к нормальной жизни и искал свое место в ней. И, кстати, сумел он это не только как писатель, но и как киносценарист, режиссер и актер. Поскольку постановка "Калины красной" намертво спаяна с литературной версией личностью Шукшина, фильм хочется назвать одной из лучших экранизаций, что я когда-либо видел, - это при том, что к экранизациям отношусь в принципе настороженно.

В итоге нашел, но старые грехи в рай все-таки не пустили. В первоначальном варианте повести и сценария Егор должен был повеситься, но в итоге он погибает от пули Губошлепа. Но что именно привело к гибели героя - в данном случае не важно. Куда важнее то, что трагический финал в принципе закономерен - Егор так разогнал собственную жизнь, что остановить события было уже невозможно.

Собственно, и сам Шукшин жил примерно так же - ярко горя и быстро сгорая. Отсюда и уход из жизни всего-то в сорок пять лет. "Да слишком быстрые, шальные и неистовые несут меня колеса..."