5

Начала читать «Любовницу» я с вопроса «Где постмодернизм в Фаулзе?», и на протяжении всего романа моей спутницей была не только меланхолия Сары или скука Чарльза, но и попытка этот самый постмодернизм найти. И подобно Чарльзу, который за время своего знакомства с Сарой несколько раз изменил свое мнение о ней, так и я то соглашалась, то отказывалась вручать автору лавровый венок и ярлык «la condition postmoderne». Пожалуй, с этим товарищем я не на самой короткой ноге, но стрелка моего компаса притягивается к старому-доброму. Несмотря на долгие измышления на тему самоскладывающегося сюжета и эмансипированных от автора персонажей, дискурс автора проходит красной нитью через роман — через эпиграфы, лирические отступления и образ человека с патриаршей бородкой.