5 "Наши характеры уж очень препаршивые..."

Книги подобного рода необходимы не только для поднятия настроения, но и разрядки, своего рода паузы между произведениями серьёзных жанров и тяжёлых тем, от которых иногда настолько устаёшь, что хочется вообще разучиться читать. Чтобы, так сказать, соблазна не было. И вообще, как писал небезызвестный поэт, современник Пушкина и его полный тёзка,
Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы да сжечь.

Что-то меня прям на стиль Зощенко потянуло. Видимо, до сих пор пребываю в хорошем настроении. А что? Ничего. Было бы странным, если б после его сатиры я впадал бы в депрессию, меланхолию, и прочую нестойкость духа, определённую психологией всякими научными терминами и прочими определениями.

Ну а если уж всё-таки перейти на серьёзный тон, то вот что хочу сказать. Выбранный им стиль повествования столь комичен и столь непривычен, что уже сам по себе вызывает улыбку. И улыбнёшься даже прежде чем встретишь в книге различных комичных героев, попавших в не менее различные... пардон, комичные ситуации. А кроме того, когда читаешь про всякие происшествия с людьми того времени, то понимаешь, что в нашем обществе, а точнее в наших характерах, мало что изменилось. Сам Зощенко упомянул, что

Главное, что можно заключить, - наши характеры уж очень препаршивые. Они, знаете, как-то мало еще приспособлены для занятий столь чудесными делами, как например, любовь, свадьбы, встречи с дорогими особами и т.д.

Да, у нас, приходится сознаться, дрянные и корыстные характеры, благодаря которым мы сами закрываем себе доступ к безоблачной жизни.

Ну вот, времени утекло с той поры ещё больше чем воды, а недостатки и характеры те же самые. И пусть бытоописание касается людей нэпманской и постнэпманской поры, но жадность, расчётливость, подлость и прочие гадости живут в нас и процветают, однако.

Опять на стиль "Голубой книги" сбиваюсь. Уж извините, товарищи, слишком глубоко запала она мне в душу.

Вообще, сатира - штука очень тонкая. Тут надо всегда быть очень точным и осторожным, чтобы с одной стороны твоё сатирическое перо не затупилось, а с другой - чтобы твоя писанина не стала откровенной чернухой.

Профессия сатирика довольно, в сущности, грубая, крикливая и малосимпатичная.

Постоянно приходится говорить окружающим какие-то колкости, какие-то грубые слова - "дураки", "шантрапа", "подхалимы", "заелись" и так далее.

Но одно дело - просто сатира, и другое - когда она написана в манере "Декамерона" Бокаччо. Пусть в некоторой, пусть в отдалённой, но что-то похожее, согласитесь (кто читал, разумеется) просматривается. Самое главное, что приобщает "Голубую книгу" к "Декамерону" даже не новеллистическая форма, а какой-то непостижимый дух книги, который вызывает непреодолимое желание читать дальше, не отрываясь. Есть такие произведения, которые при всей их исключительной интересности можно в любую минуту легко закрыть, положив между страницами закладку, и идти делать свои дела, а потом в свободное время открыть и продолжить чтение. От Зощенко отрываешься с крайней неохотой. Может быть потому, что свои новеллы, свои "смеси" и рассуждения он сделал достаточно короткими и, тем самым, содержание его книги получилось весьма концентрированным?

Концентрат сатиры. Хм... Вообще-то любой концентрат не рекомендуется принимать в большом количестве. А вот этот прямо таки тянет. В конце концов от такого концентрата язвы желудка не будет. И душевного расстройства тоже. Скорее наоборот.

...деньги, как это ни удивительно, приносят людям большие огорчения. Но как это бывает - мы не беремся утверждать. Быть может, это происходит от злосчастного свойства денег, а быть может, и наоборот - от горестных сторон наших, в сущности, неважных характеров. Но, быть может, одно влияет на другое и как-нибудь такое взаимно действует.

И если, предположим, изменить одно, то, наверно, изменится другое. А которые думают, что можно второе изменить, а первое пущай остается в прежней силе, в прежнем блеске и почете, - те, я так думаю, прежестоко ошибаются.

Зощенко немного оптимист, поскольку очень позитивно (хоть и не без комичной манеры) оценивает социальные (точнее социалистические) изменения в стране к тому моменту (а писал он "Голубую книгу" в 34-35 гг. прошлого века). И уверен, что в дальнейшем всё что не будет происходить, будет только лучше. Отчасти, кстати, как в воду глядел. Отчасти недоглядел. Во всяком случае в "Голубой книге" в личности повествователя видится приверженец советского строя.

И очень печально осознавать при этом, что как раз с "Голубой книги" у него и начались неприятности с советскими сначала печатными, потом партийными и, наконец, литературными официальными органами, приведшие к запрету печати его произведений.