3 В поисках рая

Гари определенно не мой писатель. Первую книгу, «Цвета дня», я бросила на середине, вторую, «Повинную голову», еле-еле дочитала до конца. Наверное, третья мне понравится.

Роман кажется невероятно кинематографичным. Судите сами: тут и прекрасные таитянские пейзажи, дикая природа, не испорченная человеком, океан-пляжи-рассветы-закаты, и женщины, от которых туристы теряют голову, и Гоген, живший и творивший тут, вдохновляясь всем вышеперечисленным, и Кон — обаятельный главный герой а-ля Остап Бендер, плут пикаро, в прошлом которого есть какая-то тайна, пока нам неизвестная, и его привлекательная подружка-таитянка Меева. Можно снять много красивых кадров, например сцен любви на фоне живописных пейзажей (а других там и нет, потому что Кону для этого нужен идеальный фон) и «живых картин» для туристов, повторяющих полотна Гогена или сцены из Библии, на которые путешественники «случайно» натыкаются на экскурсионном маршруте. И разбавить всё это великолепие проделками Кона. Как бы вы поступили, если бы нуждались в деньгах и в вашем распоряжении были бы только одна кожаная перчатка и соседний столик в кафе, где завтракают американские туристы? Условие одно: они должны выписать вам чек добровольно. Кон с легкостью придумывает подходящую историю: он болен проказой… А через несколько глав он уже сын летчика, сбросившего ядерную бомбу на Хиросиму.

Но не только Кон обводит вокруг пальца первых встречных, добывая деньги — или просто ради искусства. Здесь все всех обманывают. Практически все основные персонажи являются не теми, за кого себя выдают, и каждый преследует какую-то цель; островитяне водят за нос туристов, показывая им «детей природы», живущих в пещерах в труднодоступном уголке острова, но умалчивая о том, что Адамы и Евы получают по пятьдесят франков в неделю и далеки от того, чтобы презирать блага цивилизации:

Швед Арне Бьоркман, молодой великан с лицом викинга, который жил в пещере уже около пяти лет и чья борода достигла такой длины, что делала ненужным фиговый листок, стал вдруг капризен и несговорчив. Когда ему запретили глушить рыбу динамитом, он на следующий день принял туристов во фланелевом костюме, замшевых туфлях и при галстуке, сидя в шезлонге со стаканом виски в руке рядом с включенным транзистором и читая роман Скотта Фицджеральда.

Здесь нет ничего подлинного. Казалось бы, Таити так далеко от цивилизации — дальше уже некуда, середина Тихого океана. Но предприимчивые культурные деятели собственноручно изготавливают старинные деревянные статуэтки и продают их музеям и коллекционерам; заодно обитатели Таити «восстанавливают» разнообразные традиции народного творчества, чтобы потом наварить деньги на туристах. Художник Вердуйе, много лет писавший под Гогена, вынужден переходить на стиль Ван Гога, в процессе чего неожиданно находит свой стиль и не может от него избавиться — это оказывается катастрофой, потому что самобытный живописец на Таити никому не нужен:

Вердуйе превратился в оригинального художника — ничего хуже случиться не могло. Пуччони перестал водить туристов к нему в мастерскую. Вердуйе старательно подчеркивал свое внешнее сходство с Ван Гогом — слонялся по улицам в соломенной шляпе, из-под которой лихорадочно блестели исступленные голубые глаза и торчала рыжая бороденка, — но картины его по-прежнему не были похожи ни на что, то есть похожи только на Вердуйе.

Последнее, что может считаться подлинным, – природа – находится под угрозой: в романе неоднократно упоминается о реальных ядерных испытаниях, которые Франция готовится провести неподалеку, на атолле Муруроа. Да и общее впечатление от земного рая всё время смазывается: прелестная таитянка поет песню на стихи Гейне и упоминает картину Руссо Таможенника, отчего Кон брезгливо морщится: «Полинезия, прошлое, земной рай — это кончено навсегда. Каюк! Невинности больше не осталось на земле! Ей крышка!» Хотя попытки Кона найти земной рай на Таити вызывают вопрос: неужели он верит в то, что можно обрести гармонию там, куда ездят туристы?

Отсутствие подлинности в романном мире перенеслось у меня на общее впечатление от книги. Когда главный герой постоянно примеряет на себя разные роли, его истинная сущность кажется такой же маской, как все остальные, ничем не лучше и ничем не хуже — и ему не сочувствуешь, потому что не особенно ему веришь. Вообще книга читается со скукой и равнодушием, несмотря на разноцветье мозаики, которую складывает Гари — он профессионально соединяет в повествование темы и мотивы, героев и сюжет, но при этом конструкция не работает, чего-то главного в ней не хватает.