5

Не каждую книгу хочется испортить рецензией. С другой стороны, только на такие книги и стоит писать рецензии – на те, которые не хочется рецензией – портить. «Позови меня в даль светлую» для меня – одна из таких книг. Посему приступаю к порче.

Если «Печки-лавочки», конечно же, куда лучше смотреть, чем читать, то «Позови меня в даль светлую» и смотреть, и читать одинаково интересно. Фильм при этом далеко не так хорошо «раскручен», как другие фильмы Шукшина, потому что режиссер – не сам Шукшин, хотя он и собирался снимать и даже произнес фантастическую фразу: «Фильм будет грустный, а где грустно, там и искусство»; собирался, но не снял – умер, что грустно вдвойне, потому что нет искусства. Однако, и режиссер не-Шукшин не оплошал… э, что это я, надо ведь о книге, а не о фильме. В общем, о фильме ли, о книге ли, а дело было так…

Жила была баба (вроде как в городе, но в деревенском доме), нормальная такая деревенская баба, красивая, бойкая, с сыном на руках, но при отсутствии мужа – муж, как водится, выпивал, ну и пропал куда-то совсем. Лучше Шукшина тут не скажешь:

тот взял в подруги… бутылку, и та подруга белоголовая завлекла его куда-то далеко, даже и не слышно было, где он.

Ну а бабе все равно мужик нужен – в хозяйстве-то, глядишь, и пригодится. Вот брат нашей бабы и нашел ей мужика – некоего дядю Володю. Дядя Володя тоже с женой разошелся, и тоже по причине выпивки, но, вроде как, бросил, а потому для хозяйства годен.

И стал дядя Володя являться. По субботам и воскресеньям.

Тут отчетливо вырисовывается первая тема: на черта все-таки нашей видной Агриппине нужен невзрачный дядя Володя? То, что ни как человек, ни как мужчина он ей собственно не нужен, становится ясно очень быстро, она и сама об этом говорит:

— Да нет, что же?.. Нет. Немолодая уж я, сынок, — выбирать-то. Вот штука-то. Время мое ушло. Ушло времечко… — Мать вздохнула. — Десять бы годков назад — этот бы дядя Володя… — И не стала досказывать. А стала говорить совсем другое — может, себя убеждала:
— Да он неплохой — так-то… Вон какой рассудительный. Не пьет.

Да, много достоинств – не пьет. Да и то – пил. Совсем уж, что ли, выбирать не приходится? Может, и не выбирать тогда лучше, чем так-то выбирать? Впрочем, я на этот вопрос уже ответил, да ответ и так ясен: мужик, мужик нужен. И, пожалуй, не в одном хозяйстве дело. Тут еще укорененная сила природного инстинкта, природный категорический императив – каждый человек должен найти себе пару. Вот и сходятся всякие дяди Володи с Агриппинами, и, подходят они друг другу, не подходят, - а все сходятся. Но вот тут что-то не сходится. Дядя Володя все ж таки больно душноватый оказался. А то и сошлись бы, и были б «не хуже других». Да и вообще после того, как сама Лидия Федосеева-Шукшина (исполнительница роли Груши в фильме) вышла замуж за Бари Алибасова (живет и такой парень на белом свете), всякие удивления по поводу «кто на ком женился» можно считать раз и навсегда несостоятельными. Но это я немного в сторону ушел, возвращаюсь к дяде Володе.

Дядя Володя… Что и сказать про него? «Со всех сторон — несчастное он существо. Даже как-то жаль его, дурака». Это так Гэндальф о Горлуме говорил, но и про дядю Володю то же самое можно сказать. Разговоры – только о погоде и о том, как он бросил пить; содержание досуга сводится к «Пойду включу телевизор, постановку какую-нибудь посмотрю»; жена называла его «тоскливым дятлом», на работе его все тем же дятлом кличут, да и со стороны читателей-зрителей он тоже вряд ли какие симпатии приобретет. Как говорил Холден Колфилд (про Экли): «Даже как-то жаль его, дурака. Со всех сторон – несчастное он существо». Но можно сколько угодно жалеть Горлумов и Экли, но иметь с ними дело в реальности все равно трудно. Как в стену упираешься. Впрочем, с самим Холденом иметь дело тоже непросто, да и с Гэндальфом, если уж на то пошло… но это я опять куда-то не туда, как бы сейчас мне не стали кричать: «Отклоняешься», ну, вы поняли…

Есть еще в повести два пацана: Юрка и Витька. Юрка – из тех деревенских, которые хотят пробиться в город, и, конечно, он, куда надо пробьется, волевой парень. Учится Юрка на врача, наверняка, врач из него и выйдет - и хороший скорее всего врач. Но главный-то герой повести – Витька, сын Груши. С Витькой все сложно. И не только потому, что он «учиться не хочет». Чувствуется, что в нем уже что-то очень сильно надломлено. Сама повесть, конечно, не дает ответа на вопрос, как может сложиться его жизнь, но у меня в воображении возникают почему-то какие-то исключительно пессимистические варианты. Не знаю, может, тут я и не прав.

Про всех, что ли, рассказал? Да, есть же еще и замечательнейший дед, перенесенный в повесть из замечательнейшего рассказа «Космос, нервная система и шмат сала» (вообще повесть скомпонована из нескольких рассказов, но я читал только «Космос…»). Однако, дед этот достоин отдельного разговора, как и рассказ, потому, отложим деда в сторону…

Так что же это, выходит, уже обо всем и сказано? Да ничего не сказано, конечно. Читайте, читайте – вот в повести-то все и сказано.