4 Велик могучим русский языка...

Замечательная книга. Понравилось. Вполне, что мой восторг во многом обусловлен тем, что в школе с русским у меня всегда были нелады. Впрочем об этом легко догадаться по рецензиям ))) Да это как в бородатом анекдоте про мальчика, читавшего орфографический словарь в электричке, и время от времени восклицавшего " ну ничего себе! Вот это да!" И немного жалко, что в школе мне эта книжка не попалась, глядишь и заинтересовался бы и стал бы получать пятерки и четверки. Вру конечно!
До этой книги мне по-русски говорилось легко и свободно. А теперь я нахожусь в состоянии сороконожки, которую спросили как она ходит. Сколько противоречий, непонятностей, недотымок и недоимок, переборов и многозначительностей, устарелостей и новообразований, злокачественных и не очень. В словах, которые я не задумываясь (возможно зря) говорю заключена целая история, судьба да вся жизнь, черт возьми. Великодушный не всегда был великодушный, а значит мужественный и Пушкина нужно перечитывать. Учится на летчики и вскочить на конь - одинаковые вещи, хотя что-то осталось, а что-то ушло. Почему учительница звучит, а водительница не очень- хотя принцип один и тот же. В книге очень много сведений об истории слов, точнее даже об их судьбах. И эти истории идут за жизнью, отражают её так же как и формируют её. Диалектика.
Много разговоров о формализации языка, о роли грамматики и словарей, академиков и критиков. Интересно о роли писателей в этом деле. И мало о роли читателей, что обидно. Не знал, что оказывается многие слова имеют конкретных авторов. Иных уже и не помнят. Достопримечательность - придумал Карамзин, он вообще много чего придумал и сделал для русского языка, а не только для истории. Стушеваться- автор Достоевский, очень интересно рассуждал он о языке, захотелось прочитать его дневники. И многое многое...
Много отведено на то как говорить правильно, и стоит ли вообще вводить какую-то формалистику и ограничения. Не хочется даже в это ввязываться. Но по моему мнению языку на котором говорят миллионы людей всё равно на эти правила. Надеть на Надю, одеть Надю. Постоянно все путают и говорят и так и так, что у филологов появляется желание просто ввести правило и забить на это. Простите за мой французский.
Не очень понравилось, что очень много рассуждений о языке делается на примере классиков и критиков давно почивших. А язык живой. С гораздо большим интересом я бы послушал о творчестве Шнура или почему ботают по фене. Впрочем Толстой тоже ничего.
В конце концов я так и не понял зачем нужны правила в русском языке. Ведь это совершенно прекрасно:

В худой котомк поклав pжаное хлебо,
Я ухожу туда, где птичья звон,
И вижу над собою синий небо,
Косматый облак и высокий кpон.

Я дома здесь, я здесь пpишел не в гости,
Снимаю кепк, одетый набекpень,
Весёлый птичк, помашивая хвостик,
Высвистывает мой стихотвоpень.

Зелёный тpавк ложится под ногами,
И сам к бумаге тянется pука,
И я шепчу дpожащие губами:
"Велик могучим pусский языка!"

Вспыхает небо, pазбужая ветеp,
Пpоснувший гомон птичьих голосов.
Пpоклинывая всё на белом свете,
Я вновь бежу в нетоптанность лесов.

Шуpшат звеpушки, выбегнув навстpечу,
Пpиветливыя лапками маша:
Я сpеди тут пpобуду целый вечеp,
Бессмеpтные твоpения пиша.

Hо, выползя на миг из тины зыбкой,
Болотная зелёновая тваpь
Сувает мне с заботливой улыбкой
Большой Оpфогpафический словаpь.