4

В иных книгах действие разворачивается постепенно, в том числе - и у Мердок, а здесь все заводится с пол-оборота. Раз! и мальчик шагнул за окно. Два! и вот другой мальчик, виня себя в этом, практически превращается в соляной столб.
Мердок всегда отличалась дотошностью, подробностью описания и действий, и особенно мыслей и чувств. А здесь даже ощущаешь зубодробительное внедрение чувств и эмоций её героев в твое сознание, в твое личное пространство. И никак невозможно это отодвинуть в сторону - такие идут массированные обстрелы на уровне психологии, с подключением сознательного/подсознательного/безсознательного, с заходом в философию, с погружением в психоанализ. Фантасмогория семейных связей, а отсюда - вытекающих причин и следствий. Но это то, что сразу влючает мозги и заставляет их работать.
А далее - с одной стороны, все в стиле писательницы, а с другой - как это не по-мердоковски, когда несчастный и погруженный в свою вину Эдвард оказывается совсем в другой стихии. В полоне трех фей, воркующих вокруг него, а также под сенью странного дома под названием Сигард, порядков и жизни, устроенном в нем, и так отличающегося от того привычного житья его. Он попадает в странный и даже местами сказочный мир, периодически демонстрирующий ему свое колдовство. Но также эта жизнь устроена совсем и по-другому, и он согласно вливается в неё, подстраивается и получает от неё удовольствие, что было совершенно немыслимо для него всего лишь несколько дней назад. Жизнь здесь такая простая, естественная, в единении с природой, и вкушая от продуктов рук своих можно забыть о всем том, что причиняло боль. А если даже не забыть, то где-то отключиться от треволнений прошлого, а где-то смириться с неизбежностью, оставаясь в сонном царстве. Но сонное царство - это только личина, ибо под ней скрыто многое, что упирается в недалекое прошлое. В то прошлое, куда нет возврата, или же которое хочется перечеркнуть, забыть. И кем же на самом деле является кукловод в этом спектакле?
Но метания продолжаются, и Эдвард так зависим от всего, что происходит вокруг него, он мечется от одной крайности к другой, его взбаламучивают одно за другим случающиеся события, и временами уже кажется, что назревает катастрофа.
Но как и во многих своих романах Айрис Мердок развивает не одну линию, а несколько, где каждый в семье со своими скелетами. Кого-то рвет на части любовь и необходимость скрывать ее, кто-то совсем не от мира сего и для него глубокая философия/демагогия/ теология служат убежищем от зла этого мира. Но если все они сойдутся в одной точке, куда автор их так жестоко выбросит, откроет ли им это глаза, настанет ли для них катарсис? Ведь ларчик открылся и секрет уже не хранится за крепкими замками... Секреты секретами, но когда начинается круговерть чувств и желаний, иллюзий и обманов, желаемого и действительного - все становится с ног на голову. И какие случайности могут подвигнуть человека поменять плюс на минус? Только что к нему испытывались такие высокие чувства, все было на подъеме, и вот - всего лишь разговор, и открываются глаза, и что же - становится ясно, что это нелепо, фальшиво и становится видно, как тем самым обесценивалась предыдущая жизнь.
И писательница так плетет неспешно свою паутину, но на каждом шагу узелочек, а узелочек хитрый, и на каждый узелочек нанизываются петельки, и так петельки закручиваются, запутываются, кто-то уже крепко попал, а кто-то пытается выпутаться из клейких объятий, но для нас с вами все больше и больше это начинает походить на запутанный клубок ниток, где, потянув за одну нить, можно еще больше запутать этот клубок.
А что такое вообще "Школа добродетели"? Попытка ответить на вопрос: что есть зло и что есть добро? Что перевесит: ложь во спасение или нежелание лгать и неприятие лжи, как таковой? Что из этого будет являться злом? А существует ли зло в чистом виде? Если череда случайностей запускает череду последствий, мы можем каждое действие расценить, как зло; но зло, запускаемое чередой случайностей, не может быть абсолютным злом. Так что же это тогда?
И всегда ли можно ли с первого взгляда оценить, что есть ложь, и где проходят ее границы? Только черное и белое, или же есть градации: заблуждение, например, или вера в то, что тебе кажется в настоящий момент? И только потом ты можешь понять, что это было ложно, не на самом деле. Только что это тогда - ложь или заблуждение?
А нежелание причинять боль вовсе не значит, что мы не причиняем её. Тогда что же это - зло или нет? Нежелание, неучастие в сознательном зле - это все мы, и мы знаем за собой доброту, участие, желание помочь - только что из этого окажется на одной части весов, а что - на другой, этого никто не может предположить. Как там в священных текстах говорится? "Благими намерениями устлана дорога в ад" - приблизительно так. И с этим невозможно поспорить. Потому что как бы мы ни были добры, доброта, добро и зло - это краеугольные камни, и чем наши поступки окажутся (уже не говоря о том, как они будут выглядеть со стороны) - это неизвестно до поры, до времени.
Ах, как все это похоже на карточный домик, чуть тронь, и он начинает уже заваливаться, и вот - перед тобой осталась только кучка беспорядочно лежащих карт. Одно событие потянуло за собой другое, и так далее, и нет уже ни красоты, ни стройности, ни любви, все потонуло во мраке. Смерть, любовь, страсть, семья, надежды, мечты - где все это?
Или же, наоборот, надо пройти семь кругов ада, чтобы не только суметь оценить то, что ты имел, но научиться видеть настоящее добро и благо, и разглядеть, что есть зло. Страдание разве не очищает, или, по крайней мере, после всего пережитого все трансформируется - чувства, мысли, понятия. Это уже качественно другое состояние, другое видение, картина для тебя изменилась, и возможно, что навсегда.