3.5 Мягкие люди мягкие только снаружи.Там, где ломается железо, они выстаивают.

– Идиот, – закончил Меф. – Идеальный Друг И Отличный Товарищ!

Читала эту книгу дважды и почем-то она не смогла стать изюминкой во всём многообразии серии.
*Здесь даже не рецензия сейчас,а конспектизация книги, потому что мне хотелось навести порядок и ничего не забыть*

Даф восстанавливает паспорт, который теряет уже 20 раз.
Шмыгалка и Эссиорх находятся у троила на третьем небе. Тот рассказывает об Огненных вратах и своём путешествии по ним.
Меф учится на втором курсе биофака,сдаёт экзамены. В один день к нему наведывается Прасковья и Зигя, зовущей Мефа "папоцкой".Грозится, что скоро и Мефу и Даф будет плохо, в Тартаре что-то происходит.
В столовой, где ожидает Мефа, Даф находит коробку с надписью:"Скоро тебя здесь не будет! Мы обе это знаем. Не волнуйся, я о нём позабочусь!" .
Неплохой такой финт, хотя и банальный. Ну, а чего ещё можно ожидать от Прасковьи, которая прёт как Танк, вот только не понятно куда и зачем. Либо это знает только танк. Либо же тот, кто танком руководит *все же помнят тряпку-подселенца, о судьбе которой ничего не известно, кроме того, что ЭТО живёт в Праксковье*

Лигул приводит на совещание бонз Мрака человека - Виктора Шилова.
Он родился с Мефом в один день и тоже имеет часть сил Кводнона. Вырос в Тартаре в Большой Пустыне и сохранил Эйдос, имеет часть сознания Хоорса и клинок - * и тут сразу становится ясно, что будет битва не на жизнь, а на смерть*.
У него замечательная умная и редкая птица Ар,к которой юноша привязан и птица отвечает тем же *да-да, в воображении иллюстратора АР- странный общипанный страус в доспехах на обложке*. Лигул был бы не Лигул, если бы обошлось без какой-нибудь подляночки и проверочки и ставит условие: попасть в человечкий мир Шилову возможно, лишь убив птицу.

Лигул через Тухломона(он ещё-уже здесь есть и это придаёт книге атмосферу логичности и последовательности) передаёт Нате, Чимоданову и Евгеше кольца, которые исполняют желания, и при этом забирают силы Мефа. При этом кольца всасывают и часть сил эйдоса каждого из носящего. Вот только первый пункт ребята знают и кто-то с радостью,а кто-то с чувством вины лишают своего бывшего товарища жизни; а второй для них остался тайной.

Большая беда всякого человека, что каждый втайне считает себя совершеннее других. Если же даже и видит, что косвенные факты на это не указывают, все равно гордыня заставляет его считать себя чем-то более уникальным. То есть пусть я косоглазый и память плохая, но зато я самый косоглазый и память самая плохая!

Меф каждый раз, когда желание у одного исполняется, чувствует себя ужасно.
В один момент Чимоданов решат с ним поговорить и вызывает Мефа к себе на работу. Там же встречаются все бывшие ученики Арея и раскрывают суть подарка Тухломона. Однако извиниться никто не пробует.
Меф уходит и в магазине натыкается на Улиту с Эссиорхом, они выбирают коляску. (До этого мы узнаем, что у них будет ребёнок через полгода, предположительно мальчик. Его Эйдос обещает достать Тухломон, чтобы сохранить себе жизнь, когда его застукал с не сданными эйдосами один из стражей мрака). *Вот это поворот*

Эссиорх помогает ребятам освободиться от колец(у Наты было самое тесное кольцо, у неё было 5 желаний, самое свободное - У Мошкина, он использовал всего 2 желания, у Петруччо-3). Чтобы освободиться от власти Мрака нужно было загадать, чтобы другой освободился. Так ребята остались без колец, но Меф передал часть сил Шилову из-за чужой меркантильности.

Хороший тест, как искать в себе болевые точки. Говорю с братом по телефону. И он, выходя из себя, кричит: «Ты кривоногий, бессердечный, эгоистичный, бездарный, циничный, жирный, потный, малорослый, жадный, сутулый, истеричный, желтозубый, невнимательный, лысеющий разбойник Бармалей!» Я слушаю и только почесываюсь, и только на одном каком-то слове (допустим, бездарный) испытаю дикий протест и бешенство. Значит, это мое слово и есть.

И вот они встретились.
Шилов выследил. Сражения не произошло, златокрылый помешал Виктору удушить Мефа.

У валькирией тоже не все гладко. Матвей учит Дашу, новую одиночку, иногда засматривается на красивых девиц и ненавидит себя за это. Ирка все так же в коляске. Быть смертью она отказалась, на что Мамзельуина решила действовать через Матвея.

Безумно трудно любить кого-то, кроме себя. Даже в другом мы нередко любим себя – свои наслаждения, свой комфорт или удобство. Любовь – это состояние, которое остается за вычетом страстности. Если за вычетом страстности ничего не остается, в вечность такое чувство не переходит.

Предлагает ноги балерины для Ирки и сердце бегуна для Матвея в обмен на Камень пути.
Он необходим мраку, так как является ключом к Огненным вратам.
Их хотят открыть, и лучше, если это будет предавшая валькирия, её засосёт, но так как она человек с эйдосом, через время ворота её выплюнут, и в это время с ней вырвется дух Кводнона, так как он самый сильный и озлобленный. Вселиться он должен будет в тело Шилова, и стать новым властителе мрака.
Вот на этом и закручено всё. По мере нарастания кома событий персонажи мечутся, ссорятся, мирятся, дерутся и просто ждут часа Х.

В этой книге много необычного, что- то продумано, а что-то просто написано без дальнейшего развития.
Часть валькирий Емец беспощадно убирает, зато происходит встреча Зиги и Шилова.
Ну, а за Врата, как можно было и предположить, попала не одна Ирка,а вместе с несостоявшимся Наследником Мрака.

– А зачем читать все сразу? Ну можно же целиком прочитать одну книгу, потом другую и так далее?
Ирка сама не могла объяснить, почему, просмотрев тридцать страниц одной книги, она переходила к другой, к третьей, напоминая бабочку, которая тоже подолгу не сидит на одном цветке.
– Не знаю… Как-то само получается, – сказала она рассеянно. – Меня не столько уже волнует, кто кого убил, сколько даст мне что-то эта книга или не даст. А сюжеты я давно по первым страницам угадываю. Под каждой обложкой – свое течение надежд. Если лягушка скакала через дорогу и ее переехало машиной – это реализм. Если превратилась в царевну и вышла замуж – фантастика. Если попала на опыты, но сбежала, по лестнице допрыгала до крыши и сидит на краю небоскреба, мрачно глядя на город, – трагедия с элементами романтического бунта.