3

Есть темы, развивать которые - всё равно что на сирот-лейкемиков просить. Только распоследний гад не подаст, на сирот-лейкемиков-то.
Я прекрасно умом понимаю, что Э.Сиболд избрала именно такую беспроигрышную тему, что у "Милых костей" есть определённая аудитория, что я в эту аудиторию не вписываюсь хотя бы по возрастному критерию. Но эмоциональное моё состояние - каштанка, у которой поминутно выдёргивают мясо, привязанное на ниточку, из желудка.

Найдя нужную, реалистическую интонацию, Сиболд пишет в лучших традициях Фолкнера: вспомним устроение брачного шатра, эпизод, когда отец с дочкой перед школой пьют виски на посошок, ирландскую песню О'Дуайера. Однако точные моменты завалены селевым потоком душепищательной риторики. Шафрановые цветки вожделения, колокольчики судьбы и драгоценные ростки правды. А между тем на вожделение, судьбу и правду выжившим героям "Милых костей" плевать с высокой секвойи. После инициации пыльным мешком из-за угла раззадоренные потребители не получают ничего, кроме стандартнейших невыходов из ситуации: М пьёт, Ж блудит, дети ожесточаются.

Секс, охх уж этот секс. О да, главное, едва не единственное, о чем девочка может сожалеть посмертно, - это о своей невинности. Не о том, что не написала, не допела, не прочла, не родила, - только о том, что не переспала. Становитесь, девы, раком, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые 14 лет. Поражает простецкое, мультипликационное отношение героев к трагедии. Дочку убили, в доме сделалось невесело? Уеду я от вас! Вернулась с того света? Ну-ка кинь полотенце!
Вообще половая близость и говорение правды у Сиболд выступают как некие сильные антидепрессанты, личная панацея, эдакая гимнастика для душевного здоровья и гибкости. Этика не задействована. Заболело - приму таблетки, засвербело на языке - ляпну, зазудело в промежности - перепихнусь, даже если за стеной муж помирает. С такой позиции действительно можно и маниака оправдать. Ведь и совестливую Сюзи не кольнуло, когда она воспользовалась телом подруги для решения своих проблем. А каково подруге: очнётся, примется за инвентаризацию частей тела... э, чего-то маленького, но нужного не хватает!
Двойственна сама ключевая сцена: акт изнасилования перемежается фразочками типа "фитнесс-клубы тогда ещё были не в моде", а были бы, дескать, в моде, мисс Сэлмон сумела бы отбиться. Помните финал мольеровского Дон-жуана? Каменный Командор пожимает руку сопернику, оба проваливаются в клубах дыма... но Лепорелло бросается вслед с криком "А жалованье?!" И трагедия перерождается в анекдотик.

...в годовщину моей смерти Рэй повалил Рут на кровать...
Жизненненько. Оптимистичненько.

Но жутче всей перечисленной жути местообитание погибшей Сьюзен. Рай-Диснейленд, рай-интернат, рай-резервация со школой, где никогда не будет выпускного, с ласковыми собачками, мятным мороженым в любое время года и бесконечным подглядыванием в замочную скважину. Рай-бесперспективняк, рай-тюряга. Куда тому Сартру с его "ад - это другие", с его запертыми дверьми!

Спасибо, mutnaya , вы посоветовали своеобразную книгу. Популярную литературу имеет смысл читать если не ради качества, то ради осмысления популярности. А если бы наоборот? Если бы жертва в лучших традициях святителя Игнатия (Брянчанинова) горела в аду за детские мастурбационные фантазии, а убийца раскаялся бы, сопричислился праведным и вознёсся в райские кущи?