4 Философия уменьшения

В моей копилке просмотренных фильмов любопытнейшего французского режиссёра Робера Брессона набралось не так уж много, всего 3. Однако что-то заставило меня тут же отправиться в магазин, как только я узнала о выходе данной книги. Представляет она собой собрание интервью разных лет, и вместе эти беседы с Брессоном составляют очень интересный взгляд изнутри на непростую работу кинематографиста, на задачи кино и методы их решения.

Мой любимый фильм Брессона - "Приговоренный к смерти бежал, или Дух веет, где хочет". Когда-то я решила смотреть это кино - позорен сей факт - из-за названия. Люблю броские названия, люблю смотреть фильмы, о которых ничего не знаю заранее. Подход к изображению действительности в той картине меня поразил. Акцентирование камеры на руках заключённого, пытающегося бежать. Минимальное количество диалогов. Странные долгие планы, будто недвижимые. Выдержанная строгость любого голоса. Всё вместе это создало гипнотический эффект.

Фильмы Брессона нельзя включить в какую-либо классификацию, не причислишь их ни к "новой волне", ни к любому другому направлению. Это авторское кино от и до, беспрекословное видение одного человека, и мне очень захотелось проникнуться его идеей и мыслями.
Сразу оговорюсь, что со многим я не согласилась. Позиции Брессона вызвали во мне если не негодование, то недоумение точно. Опишу для начала впечатления от него как от личности. Через перепечатки слов передо мной предстал замкнутый, строгий и прямолинейный человек. Ему чужда любая фальшь, он сторонится славы, не гоняется за деньгами или наградами. Самоуверенный, но без бахвальства. Перфекционист. Его основная черта - бескомпромиссность. Другими словами, или он прав, или никак иначе. Я сама отношусь к людям вечно сомневающимся, поэтому такая позиция бесконечно далека от меня.

Теперь же к идеям. У этого человека, как у любого творца, была своя правда. Но я знаю очень мало таких, кто с непрошибаемым упорством отстаивал бы своё видение, несмотря на любые оценки.
Начиная с 40-ых годов Брессон крайне обеспокоен тем, что кино (а он очень сильно подчёркивал разницу между "кино" и "кинематографом") движется в направлении обесценивания. Он считает, что кино - это лишь записанная на плёнку театральная постановка, которая ничего не создает. Он сравнивает эти постановки с репродукцией картины или с фотографией скульптуры, которые сами по себе - ничто, и всеми силами старается не дать этим веяниям проникнуть в творчество. По этой причине он на довольно раннем этапе деятельности полностью отказался от услуг профессиональных актёров в пользу "натурщиков", как сам их называл. Основной аргумент: актёр избыточен, жесты и речь его поставлены, театральны. А 3/4 людских движений - это неосознанное, это механика. Актёр всегда за ролью будет подавать себя. Обычный человек не сможет носить актёрскую маску, потому что у него её нет. Таким образом, обычный человек создаст правду, а не театр.

Поклонникам авторского кино фильмы Брессона зачастую запоминаются эмоционально не окрашенной манерой речи персонажей. Это тоже часть режиссёрской философии (хотя Брессон считал себя не "режиссёром", а "постановщиком", точнее даже "расстановщиком"). Слова без эмоций кажутся Брессону более правдоподобными относительно настоящей жизни.
Его аскетизм изображения вызван тем, что он считает глаз более ленивым воспринимающим инструментом, чем ухо. Поэтому картины мастера наполнены шумами и различными звуками, которым он отдавал главенствующую роль в формировании восприятия от картинки. Именно шумы, но не музыка. Музыка, как и интонации голосов, как и большое количество слов, - выглядят для него избыточностью. Девиз французского расстановщика таков - если есть, что отсечь, отсекай.

В его фильмах ритм задает тон всему произведению, действие всегда здесь и сейчас, даже адаптация "Кроткой" Достоевского перенесена в современный Париж. Он реалист, за ним с восторгом следовали молодые режиссёры вроде Годара, но сам Брессон почти не ходил в кино, развитие которого лишь расстраивало его. Тем заметнее его иключительность на фоне любого другого режиссёра.

Брессон - пионер переноса акцента действия с внешних событий на внутренние. Вспомните фильм "Дневник сельского священника". Долгие минуты хронометража отданы молчаливым планам глаз. Зритель взаимодействует с фильмом, а не просто потребляет картинку. Нам демонстрируют вопросы без ответов, мы должны сами додумать невысказанное, сами разгадать мысль. Никто ничего не разъяснит в конце.

Самобытность Брессона так и осталась присуща лишь ему. Многие учились у него, но никто не научился выражаться так, как он. Смотря на развитие современных фильмов, душой склоняешься к довольно мрачным предсказаниям этого человека. Он боялся, что культура кино ускользает, уступая место бессмысленной дешёвке избытков. И так он думал лет 50 назад!
Даже музыкальное сопровождение, по его мнению, вставляют от бессилия.

Я говорю: "Никакой музыки, кроме исполняемой в кадре". И еще: "Музыкой должны стать шумы". На самом деле, я хочу сказать лишь вот что: "Никаких призрачных оркестров". (Они встречаются в каждом фильме: вступает музыка - и непонятно, откуда она идёт. Как будто сидишь в опере, но какая опера, откуда, если кругом деревня?)

Сейчас я бы добавила, что в нынешнее кино от бессилия вставляют музыку, взрывы и компьютерные эффекты. Торжество бессмысленности, апофеоз избытка. Мне было сложно понять Брессона, но горечь его я разделяю.

Не надо гнаться за поэзией. Она рождается в основном из намёков и недомолвок. Всё показывает только порнографическое кино. Кинематограф - это искусство не показывать.