4.5

Небольшая повесть (1917), которую Ярослав Гашек всего 4 года спустя развернул в свое знаменитое эпическое полотно заката Австро-Венгрии.

Рисунок Е. Ведерникова

Здесь все почти так, да не так. И Швейк слегка другой, и юмора поменьше. И очень много национального чувства, сведения счетов с австрийцами, мелкой радости от распада империи. Любопытно, что Гашек справился с этой прямой обидой и смог довольно заметно развернуть свой роман в другом направлении, куда более страшном для Австрии. Что может сделать простой, бьющий в лоб памфлет? А вот юмор, беспощадный смех, который и стал оружием в романе, вот он, пожалуй, и втоптал австрийскую монархию в грязь. Мне кажется, что про короля-императора и невозможно думать теперь не в лексике и терминах Гашека, не правда ли?

Рисунок Е. Ведерникова

А повесть останется в виде наброска, черновика, со своими особенностями. И как источник для пытливых читателей, пытающихся понять – как же создал Гашек свой бессмертный роман. Пора перечитать.