2

Вся книга - сплошная ненависть и желчь ко всей стране, ко всему человечеству. В книге нет ни одного положительного персонажа за исключением реального человека, на котором собственно и держится весь сюжет и от которого не смердит, как от всех остальных - это Соломон Михоэлс.
Вот в аннотации к этой книге написано, что это страшная книга, книга о страшном времени. Вы знаете что такое страшная книга? Страшная книга - это "Бабий Яр" А. Кузнецова. А "Петля и камень в зеленой траве" - просто истеричная чернуха, подобная той чернухе, которая вылилась на экраны и на улицы в то время, когда мы все дружно рванули на встречу изобилию и свободе слова! Только вдуматься, практически все персонажи описываются как представители скотного двора, напоминающие свиную морду, ослиные уши, лицо - вымя, носы сродни хищным клювам, пальцы - когтям стервятника. Это не человеческое общество, это животный мир, не грациозный, а навозный. И вся окружающая обстановка, погода, квартирная разруха - навозная. Бедные, как же мы жили в такой стране? Как нас не раздавило рухнувшим потолком или не сгноило в психушке? Все, в этой книге существует в угоду тому времени. Павликиморозовы - их тогда только ленивый не склонял, то есть это уже не просто Павлик Морозов - это диагноз, категорийное определение. Хуже того упоминание пограничника, Героя Советского Союза Карацупы Н.Ф. Он то чем не угодил авторам? Карацупа Н.Ф. у нас здесь стал родоначальником паршивого вохровца, мерзкого охранника, который на своей работе препятствовал бедному советскому труженику нести с заводов и фабрик его кровное, то, что он по праву считал своим! А ведь пограничник в то время был еще жив. Ведь, если из книги убрать весь этот бред, не имеющий никакого отношения к сюжету, то текста было бы в два раза меньше и я не мучилась бы, споря сама с собой о несправедливости описания нашей жизни. Да, мы совсем забыли про наших героев! Ула, бедная наша мученица Ула. Как все хорошо начиналось, такая семейная история, все такие разные, как грани нашей истории. Оказалось, что от всей этой истории только наша Ула и осталась. И что же? Чем же вы, мадам не довольны? Ах, жажда мести. Нет ничего больше в жизни, весь смысл - жажда этой мести. Сама себя изъела изнутри и другим нутро проела. Бесполезная, никчемная, состоящая из одной только ненависти и причитаний. Ах, ВАК, ах зарубили! А сколько диссертаций зарубили лицам нееврейской национальности? Ах, какая тяжелая жизнь была, всех боялись, от всех прятались, Так жили бы себе где-нибудь у нас в Сибири и не надо было бы боятся, зачем жить и боятся в Москве? Чтобы жить и бояться именно в Москве? У нас в академгородке каждый второй, если не первый был еврей и защищались, специально ехали, чтобы карьеру делать, такой злобой редко кто исходил, как осиновый лист тоже не каждый трясся. Алеша - вся его любовь - водки взять бутылочку. У него не ненависть, у него презрение. Ему можно - он художник, натура тонкая. Он - борец. Да и чихать, что по головам, ведь он герой. А что у нас тут за подвиг - да подвигом у нас нынче называется - вынести грязное белье из дома на всеобщее обозрение. Избирательный такой подвиг - папку - на всеобщее поругание, а брата - взяточника - вроде как и не заметить. А все водка проклятая - тут помню, здесь - нет. Не Алёша, а Терминатор, без еды, да такие дозы. Какая тут любовь может быть? Вечный перегар и мысли о "выпить". Все это какой-то кошмарный бред соседей по палате.
Долго я мучила эту книгу, собравшую в себя все, что только можно было собрать. Все, сумели втиснуть Вайнеры в свои почти 500 страниц текста, что выплеснулось тогда - и похороны Сталина, сластолюбец Берия, допросы, психушки, Хрущев и импрессионисты и мысль - что и Запад защита нашей правды. И финал книги был предсказуем для меня.
Двойку поставила только из-за того, чтобы как-то отделить правду от мути, неоднократно обращалась за историческими справками, как о реальных людях, так и реальных событиях.