3.5

Откровенно говоря, роман не сложился.
Вроде бы все должно работать: сама идея: неоригинальная, но волнующая; структура, то погружающая нас в детство героинь, то возвращающая в их взрослую действительность; атмосфера скандинавского лета, тема взросления, феномен толпы... Здесь должно быть, за что зацепиться. Но все якоря оказываются слишком легкими, ненадежными, и читателя книга не держит, заставляет подолгу скучать и пожимать плечами в недоумении.
И бывают книги, которые раздражают поначалу своей недосказанностью, но восхищают в конце, когда все логично разъясняется. Здесь же досада никуда не исчезает, даже когда все карты ложатся на стол.

При этом никак нельзя сказать, что это не литература, что плохи книга или автор - нет, совсем нет. Но на фоне произведений тех же скандинавов - глубоких, психологичных, атмосферных, "Благословенное дитя" просто теряется. Хоть и есть в нем что-то неуловимо притягательное.

Три сестры, дочери трех разных матерей, собираются навестить престарелого отца, живущего на острове, где прошло их детство.
Отец, кстати, не слишком рад предстоящему визиту. Судя по всему, ему куда больше нравилось чувствовать себя всеми покинутым и эмоционально шантажировать дочерей угрозой самоубийства. Этот момент очень правдоподобен и вы не оставите его без внимания, если в вашем окружении хоть раз появлялся пожилой человек, как правило родственник, который с фальшивым пафосом и самоотречением заявляет: "ну, я пожил достаточно, никому уже не нужен, чем быть одному, уйду-ка я из жизни, всем легче станет". И сидит с вами за столом или дышит в трубку, ждет реакции, ждет, что вы броситесь разуверять, клясться, жалеть, обнимать горемыку. А на то и было рассчитано. Настоящие самоубийцы о своих планах никому не сообщают. А вот спекулянты - всем и каждому, в подробностях и лучших традициях МХАТа. Гнусное и подлое поведение законченного эгоиста.
И если бы это еще оставалось только в семье - Исак считает совершенно нормальным позвонить соседке, и, узнав, что звонит невовремя, сообщить о своем предполагаемом суициде. Поставить чужого человека в патовую позицию, принудить его к участию и помощи.
Но никакой реакции персонажей на такое поведение не следует. С реакциями здесь вообще все сложно. Вот, например, как ведет себя одна из сестер в семейной жизни:

— Однажды на вечеринке я решила отыграться, — сказала Эрика. — Я постучала по бокалу, положила голову на хилое плечико моего супруга и объявила: «Сегодня вечером Сунд всех угощает! Пейте шампанское! Ешьте устриц! Сунд так ждал этого часа!» И наши друзья — они поняли, что происходит, и поддержали меня. Получился этакий маленький дворцовый переворот, попытка нападения, временная смена власти…. Друзья объедались устрицами, хлестали шампанское за счет Сунда и наслаждались его страданиями. Они видели, как он потеет и поджимает губы, слышали его жалкий лепет о том, что, может, десерта не надо… Но мне этого показалось мало. Я начала транжирить деньги, папа. Я говорила: «Сунд, ты только посмотри, что я купила!» Я щеголяла в новых платьях, привозила новые ковры, книги и магнитофон, я повесила на окна новые шторы! А ведь денег у нас было в обрез! Понимаешь? В об-рез! Я наряжалась, смеялась и возвращалась домой за полночь.

Может быть это оставлено на суд читателя умышленно, но подается на полном серьезе. Ведь этими поступками Эрика откровенно бравирует. Хвастается тем, как проучила своего же мужа-жадину. С помощью друзей, которых за хобот и в музей. А может быть, это ключик к личности героини? Способ заранее показать, что этой семье порядочность и адекватное поведение чужды в принципе?

А может быть, эта едва заметная в теле романа сцена со страдающим под натиском издевающейся толпы мужем - оригинальная аллюзия на ключевой эпизод? Неявные аналогии проходят через всю книгу, но, вопреки ожиданиям, не задерживают на себе взгляда. Виной тому, как мне кажется, излишняя обрывочность, прыжки во времени, недостаточное раскрытие героев и долгое отсутствие у них каких-то отличительных черт. В именах путаешься, в возрасте - тоже. И только успеваешь разобраться, как книга подходит к концу. Зато очень подробно описаны похороны воробья. Да мы уже поняли символизм, можно уже глубже в характер?

Тем не менее над книгой интересно подумать, повспоминать отдельные моменты, сравнить поведение повзрослевших героинь с их юношескими поступками.
Станет понятно, почему одна сестра в ущерб себе, делая огромный крюк, везет в своей машине явно неблагодарных пассажиров, а другая защищает несправедливо обиженного и ненавидимого всеми соседа от организованной расправы. Вот только их детскую "ошибку" очень сложно понять и невозможно простить.