5

И нас хотя расстрелы не косили,
Но жили мы поднять не смея глаз -
Мы тоже дети страшных лет России,
Безвременье вливало водку в нас.

В. Высоцкий.

Начало этой книги погрузило меня в скуку. Да что там начало, вся первая половина книги наводила на меня тоску, я была уверена, что не поставлю книге больше тройки, и только удивлялась восторженным отзывам. Сейчас я хочу сразу пояснить такое моё настроение.
Начинается книга с того, что главный герой является посредником в переговорах об изнасиловании (предположительно, по обоюдному согласию, но теперь с попыткой срубить денег), где обвиняемым является его племянник. И они суют крупную взятку отцу, чтобы замять скандал. Также становится понятно, что брат при этом занимает начальственный пост. Ну, а в итоге все заливается водкой. Мне представилось, что всю книгу предстоит провести с этими героями, разбирая мелкие дрязги, заливая водкой душевные переживания и адресуясь к всесильному начальству, поднимающему нас над безвластным большинством. Удивляло лишь большое количество положительных рецензий. Но вот прошла почти половина книги, а мои чувства не сильно изменились. Нет, я уже поняла душевные терзания героя, разность устремлений всех братьев, уже появился на горизонте и еврейский вопрос. И все же время, в которое происходило действие, было слишком застойным, без глубоких потрясений, с осторожностью по инерции, вживленным в кровь чувством опасности, но уже не за жизнь, а за благополучие, такое стоячее болото, которое окружало и затягивало многих. Коммуналки с пьющими соседями, нищенская зарплата у людей с высшим образованием, зависимость от любого небольшого (и часто неумного) начальника и прочая беспросветность. Все это, безусловно, грустно, печально, обидно, но не увлекает. И вот начинается вторая половина действия. Я бы даже сказала иначе, просто в книге появляется Действие.
Отец нашей главной героини, Гинзбург, трагически погиб вместе с известнейшим еврейским деятелем Михоэлсом. А наш главный герой подозревает, что в этом случайном наезде автомобиля замешано КГБ и даже его собственный отец. И вот тут нам уже предстоит забыть, что мы живём в достаточно спокойную застойную эпоху. Как только он начинает свои поездки и встречи с причастными к делу людьми, настораживаются и органы. Да, это не сталинские времена, и к нему не приедет ночью чёрный воронок, но он может попасть в автоаварию, его могут начаянно убить при ограблении в подъезде. Словом, до сих пор остаётся огромная масса возможностей. Нелепо и безрассудно подставляется и его подруга. Она уже готова эмигрировать, ждёт лишь окончательного оформления бумаг. Про эту процедуру и на работе, и в органах, оформляющих выезд, в книге тоже написано достаточно красочно. Она впадает то в состояние полного отчаяния, то совершенно наплевательского чувства свободы и эйфории. И с ней это, как и с Плейшнером, играет дурную шутку. Как можно прийти в министру, обвинить его в глаза в убийстве (ещё и подтвердив парочкой фактов, что оно не голословно, а основано на настоящем знании) и быть уверенной, что её выпустят из страны без проблем, что ей ничего не грозит и дальше разговоров дело не пойдёт. Поэтому мы познакомимся поближе и с приемами работы КГБ в послесталинском периоде, в частности с психбольницами. Но оно уже не всевластно, хотя иногда у нас и возникает такое опасение.