4 "Мир с умирающим поэтом посередине заселялся и обживался всё новыми людьми"

Действительно интересно, читалось почти на одном дыхании, информации на "подумать" и "покопать поглубже" столько, что хватило бы на долго и долго (правда, всё это большей частью по верхам, если не касается основной темы, но в этом есть и свои плюсы). Изначально даже теряешься: для автора-то тема далеко не нова, а вот ты, читатель, попробуй догадайся, кто все эти люди, на какие обстоятельства этот туманный намёк и почему они больше не виделись после этой встречи. Но в этом и своя прелесть - особенно в самом начале, про год между Воронежом и Саматихой. Тут и Мейерхольд, и Шкловский, и целая вереница слышанных мельком и не мельком имён, которые никак не ожидал здесь встретить. Как погружение в какой-то совсем другой мир, кажущийся при этом таким настоящим и откуда-то знакомым.

Правда, когда автор не цитирует (и не пересказывает без кавычек), а говорит от себя, в тексте начинают проскакивать странные нотки: чуть-чуть передёргивание, чуть-чуть сгущение красок, небольшие неточности, на которые легко закрыть глаза, - всё это некритично, и сути они не меняют, но всё же неприятно.
Или пассажи типа "Физически слабый, слабеющий и угасающий - он не падал духом и мужественно ждал конца" - когда несколькими абзацами выше прямо сказано, что было не так. (Или считается, что без идеализации и лакировки "светлый образ" уже не воспримут?)

Показались также несколько сомнительными постоянные настойчивые отсылки к "Стихам о неизвестном солдате". Мне всегда казалось, что не о репрессиях всё-таки это стихотворение – о чём-то другом, может, что-то вроде видения или предчувствия. (Но я не специалист, так что не настаиваю).
Но за фразы вроде "источник информации, как водится, не приводится" и за "нравственного садиста-особиста"отдельное спасибо.

Ближе к концу много дословных повторов, но об этом автор честно предупредил ещё в предисловии. В принципе, это не особо мешает. В конце концов, это не худлит, а все имена сходу не упомнишь.

Да, имена, имена хочется выписывать столбиком. Юрий Казарновский, Мария Гонта, К. Хитров... За любую ниточку чуть потяни - везде своя отдельная история, многие из которых интересны сами по себе, а некоторые так и просятся в сюжет какой-нибудь художественной книги. Это, наверно, и было для меня самым неожиданным и интересным.

Что до финала самого О.М. ... Похоже, дело всё же очень и очень мутное. Ну, как мне раньше и казалось: всё на уровне "скорее всего, здесь, скорее всего, тогда (и, наверно, как-то вот так)". Впрочем, в подобной недосказанности тоже есть что-то очень своё, особенное.