5

Очень двойственное впечатление осталось от вторичного прочтения этой книги. Сейчас взрослым взглядом я вижу все этические промахи Джека Лондона. Во-первых, бремя белого человека здесь хоть и проявляется слабее, чем в некоторых других рассказах, но оно всё равно присутствует. Индейцы здесь малочисленны и беспомощны по сравнению с белыми и уж конечно, белой девушке совершенно невозможно и унизительно выйти замуж за какого-то индейца. Во-вторых, здесь царит отношение «человек человеку конкурент». Да, Малыш и Смок – друзья и компаньоны, их интересы совпадают, но вот остальные жители Доусона им не друзья и не товарищи. Развести друг друга на деньги, как в авантюре с яйцами или посёлком Тру-ля-ля - за милу душу. Но больше всего меня поразила история о том, как делили заявку пропавшего без вести золотоискателя. Никому и в голову не пришло искать пропавшего человека, хотя зимой на Аляске случиться может всё что угодно, но все бросились делить его незарегистрированный золотоносный участок. В-третьих, от главы «Тайна женской души» хотелось выть в голос. Джек Лондон, воспитанный в нормах традиционной буржуазной морали, привыкший к рабскому эмоциональному и бытовому обслуживанию со стороны женщин, боготворящих и опекающих своих мужчин как младенцев, считает подобное уродство не просто нормой, но и чем-то возвышенным и благородным. Мало того, такой викторианский моральный выверт он умудряется найти в традиционном индейском обществе, ведь это же у женщин природное! И не видит он и не понимает, что это не природное, а воспитанное, и что это уродливо. В таком отношении нет любви, потому что нет равенства, уважения, а ещё любви к себе и самоуважения. Это ж насколько надо не уважать любимого, взрослого, сильного мужчину, чтобы подкармливать его, как ребёнка-дошкольника! Бедная-бедная изуродованная и жалкая душа Лабискви!
Но всё же я не могу однозначно забраковать эту книгу. Я помню, как читала её в первый раз, в детской экспедиции, и было мне 11 лет. Я не видела тогда всех этих этических косяков или не обращала на них внимания. Но я влюбилась в ту Аляску, в тот волшебный мир и занесла книгу в любимейшие. Мне хотелось родиться там, на Клондайке, в Доусоне, в этом суров, отгороженном от всего мира краю, где все друг друга знают и могут в любо момент сорваться в дорогу. Джек Лондон смог влюбить меня в свой мир, потому что он и его герои нашли на Аляске не только золото. «Он любил эту жизнь, эту суровую полярную зиму, дикое безмолвие, беспредельные снежные равнины, на которые вздымались обледенелые горные громады, еще безымянные, еще не нанесенные на карту. Глаз нигде не встречал одиноких дымков, поднимающихся над стоянками охотников. Он один двигался среди этих никому не ведомых пространств. Одиночество нисколько не тяготило его. Он любил дневной труд свой, перебранки собак, устройство привала в зимние сумерки, мерцание звезд и пламенеющую пышность северного сияния.
Но больше всего любил он свои ночные стоянки в этой снежной пустыне. Вовек не забудет он их. Ему грезилась картина, которую он когда-нибудь напишет. Утоптанный снег и горящий костер, постель из пары заячьих шуб, разостланных на свежесрубленных ветвях; заслон от ветра - кусок холста, задерживающий и отражающий жар костра, закоптелый кофейник, кастрюлька, мокасины, надетые на палки для просушки, лыжи, воткнутые в снег. А по ту сторону костра - собаки, жмущиеся поближе к огню, умные и жадные, косматые и заиндевелые, с пушистыми хвостами, которыми они заботливо прикрывают себе ноги. И кругом сплошная стена непроницаемого мрака.» Я не стала опытным полевиком, я люблю города, я забросила экспедиции и в походы выбираюсь крайне редко, я плохо приспособлена к полевому быту, но эта жизнь не совсем чужда мне, и поэтому эти строки Джека Лондона завораживают меня. И ещё в последнее время по личным причинам я очень полюбила сюжеты о смене работы и образа жизни, так что и с этой точки зрения «Смок Беллью» дорог лично мне.