4 Музыкально-математический ад (версия Боэция)

Пока что (при посредственном знании предмета) эти научные рассуждения следует просто принять на веру. Нужно верить изо всех сил, пока каждый в отдельности тезис не будет разъяснен в соответствующем доказательстве.

Когда кто-то хочет разобраться в музыке, он обычно идет в музыкальную школу, ищет преподавателя, ну или покупает самоучитель и начинает сам брякать. На худой конец, возьмет учебник из музыкальной программы и начнет продираться. Но мы не ищем легких путей, а потому набрали горку древних трактатов, полагая в своей наивности, что музыку преподнесут как нечто среднее между философией, богословием и началами – простецкими, без этих ваших закидонов, в которых и с бутылкой-то не разберешься.

Боэций, римский философ, теолог и госдеятель в придачу, в этом плане поразил. Сначала он действительно порадовал наивными рассуждениями и занятными байками. Красивые обороты, музыка сфер – все, как ожидалось. Никаких вам сложных математик, хотя то, что в книгу входят фрагменты его учебника по арифметике, все же настораживало. И не зря.

Успокоив невольно читателя красивым словцом, Боэций обрушивает на него все муки музыкального ада, после которого все эти гипаты, парипаты, лиханы, месы, триты, неты, тетрахорды и черт знает что еще каждую ночь будут являться вам в виде демонов, ставящих мозги в неприличные позы. При этом, походя объясняя всю музыкальную суть в числах и углубляясь в это так, что освоившему эту программу надо бы не только музыкальный (боэцивский) диплом выдавать, но и технический, автор не забывает напоминать о том, как высоко музыкальное искусство, а именно – если ты ремесленник – то низок, если даже знаешь толк в инструментах – все равно раб всего самого низменного, что можно вообще придумать, а вот если ты рассуждаешь о высоких материях (т.е. о теории музыки) – о-о-о… В общем, долой ручной труд, да здравствует созерцание.

Какова же слава или заслуга разума, может быть ясно уже из того, что представители других, так сказать, «телесных» ремесел берут свое название не от учения, а от инструментов. Например, «кифаред» от кифары, «авлет» от авлоса, и другие профессии получают названия соответствующих инструментов. «Музыкантом» же именуется тот, кто приобрел знание о музыке веским суждением разума – не рабским трудом, но властью созерцания.

Ну да делаем скидку на место и эпоху. В тот момент, когда ты уже наивно надеешься, что хоть нотами в те времена не заморачивались особо, Боэций приводит такие системы, что нотные записи, которые ты еще день назад не надеялся сыграть, кажутся тебе легче легкого. Такой вот необычный вдохновляющий эффект.

Когда я начну описывать систему нотации, используя греческие буквы, пусть читателя не смущает их необычность. Дело в том, что вся эта нотная запись устроена с помощью греческих букв, которые отчасти ущербны, а отчасти изогнуты.

Книга для гуманитария, да еще и не обучавшегося музыке, довольно сложная и маловразумительная, создается ощущение, что влез в учебник по высшей математике. Но пишет Боэций интересно, иногда даже с юмором, забредая в свои тепло любимые математические леса, а читать увлеченного человека – это всегда в какой-то степени приятно. Да и попугаться тоже, общего развития ради – где еще найдешь, что в диатоническом роде паранета высших отстоит от неты высших на тон, в хроматическом на три, а в энармоническом на два. Красота!