3.5 Путешествие вниз по реке

Документальный роман известного автора «Золота Бунта» и «Тобола» Алексея Иванова посвящен той же теме — сибирскому краю, родине писателя. В нем, согласно названию, он рассказывает нам о реке Чусовой — ее геологии, истории, природных богатствах и особенностях процветающей в позапрошлом веке на ее берегах своеобразной горнозаводской цивилизации, а также об исторических и культурных традициях этой географической области. Наверное, то, что я не читала «Золота бунта» и «Сердце Пармы» помешало мне оценить эту книгу во всей ее полноте, ведь сухого описания топонимики и видовых фотографий из сети недостаточно, чтобы проникнуться историей этого края и психологией живших там людей, основным занятием которых были разработка земных недр, выплавка металлов, а затем сплав «железных караванов» вниз по «реке теснин».

Сплав барок по Чусовой был единственным способом доставки продукции многочисленных уральских горных заводов в Центральную Россию. В старинном документе сказано: «Готовое железо в нужные места можно было водой спровадить».

Наверное, в процессе сбора материала, необходимого для его исторических романов, автор перелопатил такое количество различных источников о главном месте действия – реке Чусовой, что пропадать такому богатству было бы просто обидно. Так и родилась эта документальная проза, где автор всесторонне исследовал феномен великой сибирской реки. Фактического материала набралось более, чем достаточно, вот только меня все время смущала своеобразная манера подачи – текст как будто разворачивается по спирали, проходя одни и те же «реперные точки» (географические, как правило), это то приток реки, то населенный пункт или опасная скала на стремнине. И каждый раз с новой добавочной информацией. Объединённый в одном месте материал о таком топонимическом «герое» легче усваивался бы читателем, мною, во всяком случае. В начале мы знакомимся с развернутым геологическим профилем реки Чусовая:

Дальше...

Долина Чусовой окончательно сформировалась около двух миллионов лет назад, в конце неогена. Чем больше общая высота гор, сквозь которые пролегла долина Чусовой, тем древнее слагающие породы. От озера Сурны, от рыхлых неогеновых и четвертичных отложений, Чусовая течёт мимо обнажения пород пермского возраста у городов Ревда и Первоуральск, потом — каменноугольного возраста у посёлков Староуткинск, Сулём и Кын и наконец в районе деревни Ослянка вскрывает самые древние — девонские — пласты. А дальше, к городу Чусовому и к Каме, породы чередуются в обратном порядке. Известняки, мергели, сланцы и конгломераты, которые утёсами и обрывами встают над Чусовой, формировались в течение более 500 миллионов лет.

Дается в книге и полная картина полезных ископаемых края – от строительного камня, рудных ископаемых, которые издавна добывались в окрестностях реки еще со времен Ивана Грозного и Петра I, до золота, алмазов и нефти, открытых позднее.
Это был и строительный камень — габбро, гравий, обычные и мраморизированные известняки, песок; и поделочный камень — так называемые самоцветы, мрамор, малахит; и рудные ископаемые — кобальтовые и никелевые руды,… медистые песчаники и железняки, служившие сырьём для старых горных заводов.
Минералы Чусовой многообразны. Поваренную соль ещё со времён первых Строгановых добывали на Нижней Чусовой. Кварциты добываются в окрестностях города Первоуральска. Свидетелей былых грандиозных процессов горообразования — цитрин, горный хрусталь и гранаты — находят в горах на всём протяжении реки. Особенно известны демантоиды — хризолиты; в бажовских сказах старатели называют их «кразелитами».
Особое место в этом перечне занимает малахит, который, помимо своей реальной стоимости, вдохновил Бажова на создание своих "Сказов", принесший славу этому региону едва ли не большей степени, чем все его природные богатства.

Конечно, славу Чусовой составляют месторождения малахита. Бажов писал, что малахит — «радостный камень», и свойство его — «в сердце весну делать». Крупнейшим месторождением малахита была Медная гора в городе Полевском, описанная в бажовских сказах. Рудник при ней назывался Гумёшки.

Феномен такого богатства пробуют объяснить и народные сказки, и вполне себе научные и околонаучные теории, в которых говорится:

Земные богатства Урала народная поэзия часто объясняет легендой о некоем великом боге или даже Илье-Пророке, которые несли в мешке все сокровища мира, да мешок зацепился за вершины гор, порвался, и сокровища высыпались на Урал. Но есть и ещё одна «сказка» или «поэма» — научно- фантастическая. Она гласит, что около двух миллиардов лет назад «в западный бок» Уральского хребта ударил астероид. Образовался огромный кратер радиусом около 550 км. Такие древние сверхгигантские кратеры наука называет «звёздными ранами» или «астроблемами». Эпицентр уральской «астроблемы» находится на стыке нынешней Пермскойобласти и Республики Башкортостан — южнее посёлков Чернушка и Октябрьский. По окружности кратера образовались трещины, постепенно заполнившиеся осадочным материалом. Эти трещины — русла рек Белой, Чусовой и Камы от устья Чусовой до устья Белой. Материю астероида и жидкое содержимое земных недр тоже «выбило» на периферию взрыва. Поэтому вдоль всего течения Чусовой сгруппировались рудные залежи, а по нижней Чусовой, Каме и нижней Белой сконцентрировались нефтяные месторождения. Может, всё это и неправда, но приятно думать, что Чусовая сброшена на Землю со звёзд.

Далее нам приводят форменный путеводитель по реке, которую автор, безусловно, не раз исплавал из конца в конец, напомнив известную в свое время эпиграмму «К тому же у нас разделенье труда, мы – смотрим, а он путешествует…». В этой части книги хорошо вообразить себя сидящим в том самом «дощанике» из железного каравана и наблюдать, как мимо тебя стремительно проносятся берега, населенные пункты, бойцы (те самые «скалы-убийцы») перечисленные поименно и каждый со своей непростой историей.

Для людей с воображением плаванье по Чусовой — это путь «сквозь строй» гигантских каменных химер. На Чусовой есть «Баба Яга», «сокол», «конёк», «олень», «курица», «ёрш», «филин», «медведь» и много кто ещё, не считая разнообразных «гребней», «котлов» и «печек» и не упоминая какие-нибудь совсем уж экзотические «Афонины Брови» или «Девичьи Слёзы».

Мы увидим карстовые гроты, полузатопленные пещеры и озера, куда туристы охотно заплывают на лодках, длинные плесы, которые так не любили сплавщики в старину, да и в наше время тоже. Все больше мест на Чусовой объявляются ландшафтными заповедниками, культурными памятниками и зонами туризма.
Здесь особенно горько звучит сетование автора на хищническое истребление человеком этой величественной природы. Как всегда – «земля наша обильна, порядка только нет»… Когда-то все начиналось со строительства горнодобывающих заводов, вырубкам леса на нужды производства и создания близ реки озер для постройки гидроузлов, хищнической охоте на пушного зверя. Но если собственники этих предприятий в позапрошлом веке по большей части рачительно относились к своей земле, саживали посадки на месте вырубленных участков, запрещали охотится в «божелесье», позволяя природе залечивать нанесенные ей раны, то с приходом советской власти с ее плановой экономикой всё стало совсем плохо. Начался так называемый «молевый сплав», когда леса вырубались подчистую и сплавлялись не плотами, а россыпью (молем), река была отравлена значительным количеством затопленных деревьев, а рыбу ловили уже не сетями, а с помощью динамита и стирального порошка. Строительство гидроэлектростанций привело к затоплению огромных территорий, в окрестностях которых вымирало все живое и это реке еще повезло, что проект переноса северных рек заглох, не осуществившись. Деревни на берегах реки вымирали, на месте многих поселений сейчас покосы и болота. "Человек истреблял природу Чусовой со всё возрастающим остервенением, и только в середине XX века пришло отрезвление."

Сегодняшние надежды связаны с туристическим будущим этого региона, где действительно есть, на что посмотреть помимо природных красот. Это и стоянки неандертальцев, раскопанные учеными еще в 30-е годы прошлого века, и городище булгарского «протогорода» — касабы Сибыр.

Вся громада феномена Чусовой медленно-медленно, с тряской, со скрипом разворачивается в сторону туризма. Заводы умирают. Селения пустеют. Леса растут. Память возвращается. Заповедники и заказники, лоскуты «ООПТ» (памятников природы) расползаются по берегам Чусовой и её притоков, как проталины на снегах пренебрежения. Ландшафтным заказником объявлено всё Верхнемакаровское водохранилище. Мемориал Мамина-Сибиряка создан в посёлке Висим. Музеем-заповедником «Демидовская пристань» объявлен берег в Усть-Утке. Мемориал «Пермь-36» взят под эгиду ЮНЕСКО. Всероссийскую известность получил Музей истории реки Чусовой в городе Чусовом. Школой Олимпийского резерва является база «Огонёк». Всё популярнее становится горнолыжная база «Такманаиха» на реке Вильве.

И опять ныряем в историю... На сибирской земле веками не иссякали потоки мигрирующих кочевых народов они ассимилировались и растворились в местном населении. Уральский «котёл народов» кипел без передышки.
Во время русской экспансии основным населением были татары, вогулы, манси, коми и пермяки в южном течении. Не будучи высоко цивилизованными, они жили в гармонии с природой и обладали своим собственным довольно сложным божественным пантеоном, элементами которого щедро делились с незваными гостями. Это там зародилось искусство единственного в своем роде пермского «звериного стиля». Эти маленькие изделия рисуют перед нами картину бесконечной, многообразной и безмерно чужой языческой вселенной.

Походы Ермака со товарищи принесли русским промышленникам и казне новые земли. В результате смешения этносов начинает складываться очень своеобразный слой населения, в который вливаются потомки крепостных ранее осевших в Сибири бояр, каторжане, сосланные и бежавшие от никонианских реформ раскольники, «гулящие люди» всех сортов, татары и местное население. Все они сплавляются в единую «горнозаводскую культуру».

Горнозаводская культура оказалась немыслимым сплавом православной крестьянской культуры с принципами позитивистской философии индустриальной цивилизации Европы. Этот сплав «легировался» добавленной в него потаённой культурой раскольников, маргинальной субкультурой каторжников и беглых, обрывками диковатых верований вогулов. И лучшее своё отражение горнозаводская культура обрела в сказах Бажова.
«Горнозаводская цивилизация» — это не что-то привнесённое на Урал извне, а закономерный, органичный феномен сугубо уральской жизни. И вогульский компонент — неотъемлемая его часть. Что ж, поищем в сказах вогульских демонов…

Учреждение в 1800 году Единоверческой церкви стало «компромиссным» вариантом между православной и старообрядческой церквями и позволило государству потихоньку «вытягивать» прихожан из раскола, язычники же исправно поставляли христианскому сатанинскому пантеону своих вогульских богов-демонов.

Десять признаков горнозаводской цивилизации, сложившейся к XVIII веку, перечислит нам автор – многоукладность земледелия, вовлеченность государства в систему горных заводов, крепостную зависимость большинства работников и самое для автора интересное — «железные караваны» как главный способ транспортировки продукции.

Путь «железных караванов» — русло, по которому текла река смысла всей «горнозаводской цивилизации». «Железные караваны» плавали не только по Чусовой, но и по Сылве, Койве, Серебряной, Межевой Утке, Яйве, Каме, Белой, Уфе, Аю, Вишере… Сплав «железными караванами» был важен не только в техническом или экономическом, но и в философском смысле.

Получим мы и обширную историографическую справку о старинных семействах горных заводчиков. Демидовы и Строгановы – сибирские Монтекки и Капулетти, представляющие восточный и западный менталитеты этих магнатов.

Две разные судьбы, две разные традиции, две ментальности, две парадигмы, две стороны Урала, две горные столицы — Пермь и Екатеринбург, связанные воедино общей рекой — Чусовой.

Со временем в эти кланы вольются Турчаниновы, Яковлевы, Шуваловы, Шаховские, Голицыны, родовое древо будет ветвится и крепнуть, но два этих мировоззрения и поныне сохраняют свои особенности, прорастая уже в современность. Старейшины Сибири Строгановы, получившие эти земли из рук Ивана Грозного – это рачительное хозяйствование с заботой о земле и трудящихся на ней людях, открытие школ, больниц, возможность выкупа из крепостной зависимости для талантливых мастеров и вообще определенного рода «цивилизованность». К Демидовым автор не благоволит, не видя в них «устроителей земли», для него они олицетворяют хищническое отношение к земле и недрам, жесточайшую эксплуатацию работников и свирепое подавление бунтов. И знаменитое сибирское «дикое счастье»

…в менталитете Восточного Урала намертво закреплены и воистину жертвенная готовность на титанические усилия ради этого счастья, и щедрая способность распорядиться им во всю мощь фантазии, зачастую — просто «пробожить», пустить в распыл…

о котором классик говорил «широк человек, слишком даже широк, я бы сузил».
Отмена крепостного права было началом заката горнозаводской цивилизации. Хотя строительство железных дорог и заказы на железные рельсы несколько замедлили процесс, но Революция и Гражданская война завершили эту эпоху.
«Горнозаводская держава», как погасший вулкан, величественно опустилась в океан.

Говоря о богатствах этого сибирского региона следует сказать также о талантах иного рода, выросших на этой почве, о людях искусства. Искусство резьбы по камню, родившееся в горнозаводских поселках и продолженное современными мастерами, украшает экспозиции мировых музеев, сказы Бажова прославили Чусовую, где происходит действие, живопись не приобрела такой известности, но интересна людям знающим, литература прославлена именами Мамина-Сибиряка, Бажова, Астафьева и их современных земляков.

... «железные караваны» на своих натруженных спинах вывезли из забвения и другие феномены Чусовой: и Ермака с Трифоном Вятским, и горные заводы с бажовскими сказами, и Строгановых с Демидовыми.
Но любое плавание, разумеется, начинается от пристани.

И когда автор доберется, наконец, до любимой темы, будет совсем интересно. Он расскажет, как сплавлялись «железные караваны» — и это одна из самых ярких и самобытных страниц истории Чусовой. Подробно опишет устройство «дощаника», способы его постройки, разделение команды на караванного, это что-то вроде суперкарго, боцмана-завхоза и сплавщика — "это и капитан, и штурман, и лоцман в одном лице. Сплавщик вёл барку. Он стоял на «скамейке» — специальном помосте — и командами «в трубу» (в жестяной рупор) управлял судном. Слово его было законом.
Сплавщик должен был знать всю Чусовую самым доскональным образом — все повороты, струи, бойцы, камни, острова, отмели. Сплавщик должен был уметь применять это знание к различным уровням и скоростям воды."
Остальные члены команды были бурлаками или матросами, расходным материалом, нанимаемыми на один рейс и мало ценимыми. Хотя и среди них попадались люди недюжинные, например, Василий Балабурда – эдакий чусовской Геракл. Говорили, что он мог один столкнуть барку с небольшой мели. Сплав был делом нелегким, десятки людей гибли при прохождении Бойцов, на мелях и перекатах. Со временем самые опасные скалы взрывали, на гиблых местах ставили сторожевые будки с людьми, которые помогали стаскивать барки с мели и вылавливали тонущих. Но эра железных дорог неумолимо приближала конец этой эпохи. «Железные караваны» уплыли в невозвратное прошлое. Победил паровоз.

И в заключение, я приведу цитату, ради которой, как мне кажется, и стоило читать эту книгу. Для нас, столичных и городских жителей, никогда не бывавших в своей стране нигде дальше "югов" и Прибалтики, в ней открывается что-то такое, что будит родовую память и воодушевляет отправиться в путешествие. Ею писатель не только заканчивает свой рассказ о великой сибирской реке, но и приоткрывает читателю свою душу.

что же тогда ещё, как не душу, пленяет Чусовая своими сумрачными красотами и не слишком-то гостеприимными берегами? Вот пройден маршрут, вот остались позади долгие вёрсты и непогода, вот забываются отмели, усталость и тяжесть весла в руках. И вдруг вы ощущаете, что душа ваша стала как-то чище, светлее, просторнее. Это потому, что она обрела новое измерение, новые связи — не только с пространством, но и со временем.
Потому что тайна притяжения Чусовой не только в километрах и пейзажах. Тайна Чусовой в обретении своего рода- племени… И вдруг начинаешь воочию видеть на хмурых скалах быстрые тени «железных караванов», когда-то пронёсшихся мимо, а в разлёте облаков вдруг узнаёшь размах крыльев лебедей Ермака, вечно плывущих в синеве над Чусовой.