4.5

Есть книги, словно специально написанные для благословенных летних сумерек, когда включение электричества кажется почти святотатством, есть - для высокого весеннего неба, где каждая строчка поет радостные гимны и распускается нежной листвой, и даже - для новогодней ночной метели, когда все тепло, уютно, винно-кексово и навевает рождественские истории. А вот Д. Гришем для меня – автор дождя. Разбираться в хитросплетениях адвокатских уловок и межличностных отношений морально неоднозначных персонажей особенно хорошо, когда весь день в окно барабанит дождь, а у тебя кончается отпуск.

Это уже далеко не первая моя книга Д. Гришема, но читательское отношение к нему у меня все же окончательно не сложилось: иногда сюжет кажется захватывающим, а персонажи – на удивление ловко жонглирующими фактами, а порой чтение оказывается скучным и изобилующим ненужными юридическими подробностями.

В данном случае с сюжетом повезло. «Камера» меня увлекла своей внутренней прямолинейностью в поиске пусть абстрактной, но справедливости: даже если ты - расист, убежденный куклуксклановец и реальный виновник преступления, осознающий его фатальные для жертв последствия, но действовал не один и, в общем, не был самым главным в его организации, почему возмездие должно настигнуть только тебя? Еще одна достойная размышлений мысль: кровные связи, чувство родственного долга могут/должны оказываться сильнее идеологических, моральных разногласий? И дальше: а если проблема в тебе? – Как поступать, если твоя внутренняя сущность выступает против принятых по каким-то причинам идеологем, пусть и не прямолинейно, а ты продолжаешь действовать в соответствии с ними, считая их должными и презирая себя за слабость собственной натуры? И что может сделать адвокат, если правда изо всех щелей лезет наружу, а подзащитный продолжает отрицать ее с упорством, достойным лучшего применения? Участвуя в преднамеренном преступлении, как можешь ты чувствовать себя невиновным и в течение долгих лет подавать апелляции? Почему сразу смиренно не принимаешь наказание как искупление? Почему одни истины тебе дороже других? Почему ради чего-то ты идешь на юридические уловки и обман, а ради чего-то – нет? А когда начинаются рассуждения о смертной казни, ты почти вынужденно задаешь себе вопрос: а ты сам считаешь смертную казнь справедливым возмездием за преступление? Ты – за или против? А если никакое преступное деяние не стоит жизни, не означает ли это, что все дозволено? – Почти Ф.М. Достоевский!

Мне нравится, когда книга ставит много вопросов, и есть возможность обдумать их сначала самостоятельно, по мере возникновения, так сказать, с общегуманистических позиций, а потом – прочитав авторскую версию, осмыслив ее и приняв как данность ее юридические основания. В «Камере» все получилось, как надо, и совокупность вечных моральных дилемм, доведенных в ней до предела, держала меня в напряжении до самого конца. Автору удалось ловко бросать меня из одной крайности в другую: с одной стороны, мне хотелось, чтобы Адаму удалось сделать невозможное возможным, и я была на его стороне и сочувствовала Сэму, когда в очередной раз, несмотря на все усилия, все шло прахом. С другой стороны, когда Адам погружался в подробности ку-клукс-клановской биографии Сэма, а вместе с ними – в особенности его вздорного и жестокого психопатического характера, я почти ненавидела старика и желала ему наказания.

Вместе с героями я прожила каждый день из этих четырех недель, устав от бремени сгустившихся в пространстве-времени сомнений и тревог, и я до последнего момента надеялась, что чудо произойдет. Что ж, надежда - даже в книгах - умирает последней.