5

Записки Мальте Лауридса Бриге, фрагменты настоящего, оканчивающиеся чуть ли не обрывом, перескакивают в прошлое, в воспоминания о детстве, о детстве своем, о детстве кого-то другого, и вновь их сменяет фрагмент, тоже обрывающийся крайне резко, чего-то наблюдаемого, переживаемого автором здесь и сейчас или только-только. Хронология, причинно-следственная связь не играют никакой роли, а фрагментарность, обрывочность, быстрая смена тем (хотя сквозными для всего произведения являются темы смерти, болезни, любви и творчества) настраивают читателя на медитативный лад, притормаживают его, не дают гадать о дальнейшем развитии сюжета, ты невольно ловишь внутренний ритм записок и идешь вместе и рядом с Мальте, на его скорости.

Через со-переживание, со-чувствие читателя Мальте подернутые дымкой воспоминания и наблюдения как бы избывают свою первостатейную важность (ведь казалось бы, чем-то они важны, раз вспомнилось, обратилось внимание), и каждое событие становится не перво-важным, а одинаково- важным для со-понимания романа, мысль читателя движется параллельно мысли Мальте, и порождает, в свою очередь, через цепочки уже не его, а своих ассоциативных связей, иной событийный ряд, который, сплавляясь фрагментами-воспоминаниями-наблюдениями Мальте, образует дополнительный пласт реальности пространства-времени, мыслечувствования автора-читателя.

Не все равно, как перевел переводчик. Глаз выцепливает отдельные слова, внимание останавливается на цветовой палитре, на жути детских воспоминаний, ты вместе с Мальте пытаешься понять, как это - избыть детство, что значит для Мальте учиться видеть. Понять, что в трагедийности бытия, то тихо, то громко звучащей во всех фрагментах записок, все же есть некоторая надежда.

Его стало бесконечно трудно любить, он чувствовал, что это под силу лишь Одному. Но Он пока не хотел.