"ШЕРБУРСКИЕ ЗОНТИКИ"

Такое старое кино. Такая концентрированная нежность. Вспоминается: они любят друг друга; он беден, да и она не богата; ее мама против отношений дочери с неперспективным парнем; его забирают в армию, она беременна; не дождавшись, выходит замуж за другого; через несколько лет заправляет машину на его автостанции. Всё. Лет тридцать прошло с тех пор, как смотрела фильм, а он и тогда уже был раритетом.

Нет, желания пересмотреть не возникало. Да и что там пересматривать? Сюжет простенький; юная Катрин Денёв мила, но куда ей до фам фаталь, которой станет в зрелости. Мальчик тоже приятный, да мало ли их, приятных мальчиков? Остальные персонажи позабылись за давностию лет. Мама Женевьевы, к примеру, представлялась старой ведьмой (рассудку вопреки, ну не может француженка, владеющая галантерейным магазинчиком и мать семнадцатилетней девушки быть старой, а тем более - ведьмой).

Но так сохранилось в восприятии. Немудрено, когда смотришь шестнадцатилетней, любая лавстори про тебя, а та, кто разлучает влюбленных, непременно старая ведьма. Строго говоря, разлучила не она - армия и война. Потому и забылись остальные: крестная Ги; влюбленная в него соседка Мадлен; ювелир, что женился на Жени. Их как и не было здесь. А были эти двое. Да полно, были ли и они?

Не-а. Парочка молодых влюбленных тоже ни о чем. А что "о чем"? Музыка Мишеля Леграна, пронзительно-нежная тема, которую всякая девочка, мало-мальски спознавшись с фортепьяно, считала долгом заучить с аккомпаниментом. Я не исключение. Запиливали и заигрывали до состояния полного отторжения. Забывали на время, потом доносило откуда-нибудь шальным ветерком обрывок и снова падаешь в любовь к этой мелодии. Томбе л`амор.

Она сама есть любовь. И ни откровенно слабая драматургия; ни дурацкая манера персонажей петь все, включая фразы, типа: "А не выпить ли нам чаю?"; ни кислотные цвета обоев в их комнатах не способны оказались заставить выключить, не досмотрев до конца. Любовь - слишком редкая птица в любых широтах, чтобы пренебречь общением с ней, когда такая возможность предоставляется.

Ну, еще финальная сцена. Он не мастер мизансцен, Жак Деми, снявший кино. Но эта последняя, она намертво впечатывается в память. Молодая прекрасная состоятельная дама в черном авто уезжает, мужчина играет в снежки с сынишкой в ярко-желтом пальто и кажется вот-вот сердце рассыплется ниткой жемчуга, покатится по полу - ищи, собирай потом. Не разрывается, отпускает. Приходи снова лет через тридцать. Посмотрим, как воспримешь это тогда.

А и приду. Если доживу.