О БРЕДУНАХ И О ̶З̶А̶И̶М̶С̶Т̶В̶О̶В̶А̶Н̶И̶Я̶Х̶ ЦИТИРУЕМОСТИ.

Пепел Клааса бьется в мою грудь.
"Тиль Уленшпигель" Костер.

- Так это что, пираты?
- Хуже пиратов, миледи, похоже, что это бредуны
- Извините - кто?
- Бредуны. О, миледи, если вы о них не знаете, то лучше и не знать.
"Транквилиум" Лазарчук.

Тут позволю себе не согласиться. Знать всегда лучше. Даже несмотря на то что во многом знании многие печали. Я в курсе, что постмодернизм, как направление в литературе, предполагает цитируемость всего и вся, бывшего до него; допускает самые невообразимые миксы, эклектику и фьюжн. Что наша жизнь? Игра! И последние полсотни лет мировая культура усердно развлекается с новой игрушкой: минус сюжет, вера, причинно-следственные связи; плюс антинарратив, хаос и анархия. "Усердно развлекаться" тебе не кажется оксюмороном? Он самый и есть, игрушка оказалась неудачной, но пока другой не придумали, ничего не остается, кроме как с омерзением тискать дохлого щеночка, мучительно изображая радость.

Зато какой простор, сколько новых возможностей. В прежние-от, нецивилизованные времена позаимствовал Тургенев у Гончарова сюжет и характеры "Обрыва" для своего "Дворянского гнезда" - тотчас товарищеский суд критиков и обязательство изменить некоторые, совсем уж вопиющие, совпадения. Воспользовался Брехт стихами Вийона для "Трехгрошовой оперы" без указания авторства - скандал на премьере и необходимость заново написать несколько песен. В свою очередь, показался "Франк V" Дюрренматта публике подозрительно похожим на "Трехгрошовую" - снова нехорошие слухи. Там дальше них не пошло, но в другом случае с обвинением в плагиате против драматурга даже был инициирован судебный процесс.

То ли дело теперь! Бери что хочешь у кого угодно. Бумага все стерпит, а принципы постмодерна оправдают - цитируемость, что вы хотели? Н-ну, если честно, хотелось бы минимально обозначить границы допустимой цитируемости. Вот есть литературный сайт "Livelib" и на нем игра "Долгая прогулка", подробности опущу, желающие могут найти их, загуглив. Скажу основное: игра командная и включает необходимость ежемесячно на протяжении года прочитывать одну книгу по выбору судей, написав после отзыв. А также необязательную опцию "бонус", дающую дополнительные шансы на победу. В качестве бонуса (ирония не чужда судейству) предлагаются книги объемом около тысячи страниц и большей частью (сарказм не чужд также) постмодернистские.

"Калейдоскоп. Расходные материалы" Сергея Кузнецова был июньским бонусом и, против ожиданий, это оказалось замечательно интересным чтением. Вихрь, который подхватывает и закручивает в воронку десятки историй, сотни персонажей, без счета архетипических сюжетов. Язык хорош, Кузнецов отменный стилист, и все вместе дарит читательское наслаждение, какого давно не испытывала от чтения. Пока не понимаешь, что вот это самое кружение не претворится во что-то большее. Вообще ни во что не превратится, так и останется мотанием дерьма в проруби, бессмысленным и беспощадным. А что ты хотела, постмодерн, детка, и мы тут играем по его правилам.

Понимаю, оставь надежду, всяк сюда входящий. Роман Кузнецова так и остался бы для меня занятным казусом из серии: "что можно сделать минимальными усилиями (просто добавив фразу Ницше о смерти Бога в каждый из стапятисот фрагментов) с книгой, которая могла бы стать хорошей", когда бы не другая игра "Лайвлиба" - "Несказанные речи". В двух словах: все мы когда-то что-то читали, а впечатления от прочитанного суммировать не позаботились, растеряли. Неплохо бы вернуться и описать. Своего рода мини-"В поисках утраченного времени". И в ней мне досталось "Путешествие на край ночи" Луи-Фердинанда Селина, когда-то давно просмотренное по диагонали и нагло помеченное прочтенным.

Пришлось взяться по-настоящему. Как многие книжные черви, читаю две-три книги одновременно, в этот раз соседями оказались романы Кузнецова и Селина. В "Калейдоскопе" есть африканский фрагмент, отсылающий одновременно к "Острову доктора Моро", "Искателям бриллиантов" и "Хижине дяди Тома", а в нем такой эпизод:

вместо ответа он пнул негритянку, которая, сидя на корточках у стола, занималась своими ногами, ковыряя в них щепкой.
– Пошла отсюда, бочка, – прикрикнул он, – сбегай позови боя. И принеси льду!
Когда женщина ушла – не так уж, кстати, она была и толста, не сравнить с той уродиной в цирке, к которой ты меня приревновала! – директор буркнул:
– Вы бы потише об этом, при черномазых. Они и так уверены, что все белые доктора приехали сюда, чтобы навести на них порчу. Вот и мрут, как мухи. Мы должны быть ответственны, старина. Бремя белого человека, все такое. Раз ниггер пришел к врачу, а не к знахарю – пусть получит нормальное лечение, ну, без лишних трат, конечно, но и без издевательств. Верно я говорю?
Я не успел ответить, как явился бой. Похоже, директор решил, что слуга не слишком торопился, потому что вскочил, как подброшенный пружиной, и встретил боя парой пощечин и двумя ударами в низ живота.
– Он меня в гроб вгонит, – простонал он и рухнул в кресло, покрытое желтым полотном, измятым и засаленным.

Спустя пару дней, дохожу до африканских мытарств Бардамю у Селина и ничего не понимаю - я уже читала этот отрывок дословно:

Его негритянка, сидевшая на корточках у стола, занималась своими ногами, ковыряя в них щепкой.
– Пошла отсюда, бочка! – крикнул ей хозяин. – Сбегай позови боя. И принеси льду.
Бой появился не слишком быстро. Раздраженный директор вскочил, как подброшенный пружиной, и встретил слугу парой оглушительных пощечин и двумя ударами в низ живота, от которых так и пошел гул.
– Они меня в гроб вгонят! – со вздохом предсказал директор и вновь упал в кресло, покрытое желтым полотном, измятым и засаленным.

В финале своего опуса Сергей Юрьевич благодарит книги и авторов, без которых "Калейдоскоп. Расходные материалы" был бы невозможен, не без изящества замечая:

"Одни служили для меня источником вдохновения, другие подарили моим героям отдельные фразы или наблюдения, персонажи третьих как бы случайно забрели в мой роман. ".

Мне отчего-то кажется, что яркая мизансцена из Селина, как-то чересчур массированно забрела к Кузнецову. Роман не из тех, что широко известны публике и разобраны на узнаваемые цитаты, да и не предполагает цитата дословного копирования эпизодов. Это отдает чем-то другим. Или постмодерн всё спишет?

Среди теоретиков постмодернизма не один Бодрийяр с философией бесконечного самокопирования, есть и Фуко с заботой о себе в проективном аспекте: посредством "техник себя" сотвори лучшее, что может из тебя выйти. И если смерть Бога непременное условие - учись жить так, чтобы стать, подобным Ему. Природа не терпит пустоты, коли не позаботишься заполнить опустевшее место, на свободное пространство придут те, имя кому легион.