В романе Достоевского Свидригайлов рассказывает Раскольникову о своём ночном кошмаре.
Что будет на том свете, когда умрёт человек? А что, если ничего не будет? Так, будет какая-нибудь тёмная банька с пауками...
Известно, что когда Достоевский был маленьким, то его поразил один эпизод связанный с баней : бородатые и пьяные мужики изнасиловали девочку в одной из таких тёмных банек.
Безусловно, этот случай мрачно повлиял на душу Достоевского. И не случайно в "Братьях Карамазовых" именно в бане рождается Смердяков от изнасилованной юродивой Лизаветы.
Баня - место очищения тела, почти святое место в культуре многих народов, и вдруг - место грязных дел и насилия.
Место, где нет бога и дьявола, где они превращаются в пауков самых сокровенных страхов человечества о том, что бога - нет, что на том свете несчастную душу ждёт насилие и обман, "страдание о том, что невозможно больше любить", быть собой - ощущать себя,- пожирая, отрицая душу свою и любовь, словно паук мотылька.
Пауки из сна Свидригайлова, словно из пандоровой шкатулки кем-то незакрытой книги, со временем разбежались : кто в "Приглашение на казнь" и "Лолиту" Набокова, кто в сон Терентьева из "Идиота" и в комнату Кириллова из "Бесов", а кто и в наши мучительные сны.

Сальвадор Дали - Постоянство памяти.

Дальше..

Душные сумерки, запотевшее, в копоти вечера окошко, возле которого бьётся мотылёк.
На скамейке стоит тазик с водой. По воде ходит паук-плавунец . Тонкие морщинки ряби... Старая вода темно и грустно улыбается. Юродивый мотылёк молится былинке, случайно проросшей возле окна.
Мотылёк бьётся об окно, словно живой солнечный зайчик. Но это похоже на какую-то судорогу света.
Оконная пыль, словно пародия на пыльцу на крыле мотылька, тихо сеется в воздухе, мигает в луче солнца ли, луны ли, пробившемся, как и былинка через трещинку в стене.
Лёгкие пылинки невесомятся, звездятся в луче, словно муравьи поднимаются по былинке к солнцу.
А солнца - нет. Былинка луча грустно накренилась... Мотылёк упал в тазик с водой. У него нет сил подняться и взлететь, но и утонуть он не может. Возле него мелькает паук, бледно касается его, паутинки ряби от его движения прозрачно оплетают мотылька.
Мотылёк бредит. Ему что-то грезится, снится.
Мотыльково, быстро-быстро моргают веки над голубыми лепестками глаз.
Человек открывает глаза : перед ним стоят ангелы с широкими белыми крыльями, поля с цветами улыбаются солнцем.
Ангелы, цветы, зовут его к себе, к деревьям сада, богу, тихим солнцем пробивающегося сквозь листву.
Человек идёт мимо речных кувшинок, цветов... Вдруг, он роняет взгляд в цветы : по тонкой былинке поднимается муравьи. Возле, на синем цветке, тёмной кляксой сидит паук.
Но разве паукам отказано в раю? Так и должно быть. А сомнениям, памяти боли и страхам? Куда они все разбежались? Боже, сколько в них было души!! Каждый разнёс эту душу по миру...
Человек идёт дальше. Входит в голубую прохладу теней от деревьев. Солнце так близко... клейкие листочки, словно перья на крыльях ангелов, светло дрожат на ветру.
И вдруг, ветви деревьев медленно превращаются в паутину. Солнце - в паука.
Человек приподнимает рукой ветку, смотрит на тёмное небо : паутинки орбит, пленными мотыльками дрожат планеты. Солнце скользит к ним по паутинке сорвавшейся звезды.
Человек закрывает глаза, плачет.
Лежит в цветах. Меж пальцами тёплым, тёмным посверком мелькают муравьи.
Словно сквозь толщу воды, до него доносятся синие, матовые звуки речи.
Открывает глаза : перед ним стоят люди в белых халатах. Он лежит на ковре ( выцветшие узоры цветов), меж пальцами алой лозою вьются тёплые струйки крови...
Врачи перевязывают мужчине запястье, что-то пишут на листке. Уходят.

В сумраке комнаты сидят мужчина и женщина. Возле окна падшим, большим мотыльком лежит раскрытая книга.
Ветер перебирает страницы, и, не дочитав, отходит от окна, подходит к столику с цветами, касается их, раздумывает...
поворачивается к мужчине, приближается тихо к нему.
Звонит телефон. Странно. Это старый телефон, с "барабаном". Мужчина подходит к нему, снимает трубку.
С ним говорит его любимая девушка. Мужчина поворачивается в удивлении : он в комнате один.
Смутно вспоминает, что его любимая умерла неделю назад.
Что она говорит? Что-то о солнце, живом ковре из цветов, объятиях и мотыльке, что сел на её обнажённую грудь, словно бы поцеловав её крыльями. Она сказала : " ты ревновал меня к мотыльку. Это было забавно и мило.."
Дырочки с цифрами темно сверкнули паучьими глазками. Телефон превратился в паука, и, поднявшись по паутине натянутого провода, вцепился в голос, завернув его в тугой кокон трубки, повисшей в воздухе.

Мужчина подошёл к листку, на котором что-то написали ангелы ли, врачи ли..
На листке был нарисован тёмный кокон гроба, в котором, весь в ярких цветах, лежал маленький мальчик. В уголке листа была грустная клякса в виде паучка.
В самом конце листа, разным почерком были написаны странные слова о лете, бане, детстве...
Мужчина закрыл ладонями своё лицо, и что-то тихо, стонуще прокричал..

Лето. Тёмный обморок солнца. Оно склонилось каким-то гелиотропом над землёй, и из него словно бы выпали тёмные семечки первых звёзд.
Мальчик отнял от заплаканного лица ладони. Увидел в предбаннике у окна смешного, обморочного мотылька, целующего свою же тень, улыбнулся ему, поднял над лицом свою ладонь : капельки слёз мелькают тёплыми мурашами меж пальцами...
Мальчик зашёл в парилку : деревянная, с широкими ступеньками почти до карего, низкого неба потолка.
Он был один в парилке. Поднявшись до последней ступеньки, мальчик сел, и, раскачивая ножками, чувствовал себя почти взрослым в свои 5 лет, удивляясь тому, почему эта комната называется "парилкой".
"И ничуточки не страшно" - прошептал вслух мальчик, вытирая с виска слёзы тела - пот.

В этот момент дверь, словно крыло ангела, расправилась, открылась в накренившийся свет, и в парилку вошли огромные, голые, волосатые, похожие на пауков - мужики.
Мальчика они даже и не заметили, и, взяв тазик на скамейке, с жутким и широким смехом вылили из него воду на горячие чёрные камни, похожие на яйца кладки пауков.
Комнату мгновенно наполнил туман пара. На самой верхней ступеньке мальчику нечем было дышать. Дышать было больно. Он ничего не видел, плакало уже всё его тело.
Мальчик пытался попросить о помощи, но у него вырвался какой-то надломленный шёпот хрипа.
Казалось, что пауки невыносимо размножились, ибо мальчик натыкался на их горячие, противные тела.
Они толкали мальчика, жутко смеялись, произнося демонические, тёмные, неприличные слова...

Это было похоже на ад! Словно бы погрузившись под воду, мальчик захлёбывался бледной пеной горячего воздуха.
Мимо него призраками мелькали чудовищные тени, он шёл, "плыл" на свет, к спасению, но свет гас, и мальчик снова захлёбывался белой и густой тьмой, и не мог "родиться".
В какой-то миг он коснулся краешком ладони раскалённого камня, но он ощутил это так, словно бы его из тьмы и страха жизни, болью смерти что-то ужалило.
Свет снова поманил к себе. Мальчик "плыл" на него из последних сил, но уткнулся в бледное чудовище, которое, обманув все его надежды, подняло его в колючих лапах над собой.
Мальчик потерял сознание...

Молодые мужчина и женщина в белых халатах, склонились над младенцем в постельке.
Новорожденный так страшно плакал и кричал, словно бы он совсем недавно пережил нечто ужасное, но не мог высказать, осознать эту боль преодоления страха смерти, и от этого он почти сходил с ума в своих смирительных пелёнках.
Призрак боли и ужаса прошлого и тёмный призрак страха смерти в грядущем, нависали над ним подобием единого камня. Точнее, этот камень нёсся в мировом пространстве, а он, беспомощный, лежал на нём, ощущая всем своим существом ужас густой и тёмной скорости падения в бездну.

Между окнами, в бледной духоте, паук словно бы укачивал завёрнутого в пелёнки кокона затихшего от ужаса мотылька.