О РЕСТАВРАТОРАХ.

Еще в детстве, глотая книги подряд, вывела для себя правило: про живопись и художников по возможности избегать и браться только в случае, если совсем нечего будет почитать. Потому что это всегда было тяжким чтением. Герои голодали, мерзли, терпели лишения, бывали подвержены пьянству и прочим саморазрушительным порокам и все заканчивалось плохо. Не спасала даже мистика, столь редкая и ценимая в советской время - страшный старик из лермонтовского "Штосса"; несчастный финал гоголевского "Портрета"; жизнь, отданная порочным страстям в "Портрете Дориана Грея". В общем, хочешь провести время за книгой с удовольствием - не читай о художниках.

Я и не читала, пока в двадцать четыре года не случились "Сердца и судьбы" Фэй Уэлдом - не то, чтобы совершенно о художнике, хотя одним из персонажей там как раз живописец. Как водится, прозябавший большую часть жизни в бедности, зарабатывая багетным ремеслом (багетчик - это не тот, кто батоны печет, а кто рамы картинам строит); но к старости ставший коммерчески успешным. Главным героем там был не художник Джон Лалли, а его оборотистый зять - эксперт, искусствовед, галерист, плейбой. И вот тогда мне впервые открылась иная сторона книг, в которых рассказывается о живописи.

Вон оно как, Михалыч! Там же не только пишут картины, но и продают их. И не за миску супа или тюбик свинцовых белил, как в тех историях, что ты до сих пор знала, но за очень большие, непомерные, громадные деньги. А определяют цену аукционы. А признают произведение достойным быть выставленным на аукцион и оцениваться в сумму со многими нулями эксперты. Стало быть, вот кто в мире искусства играет первую скрипку, а вовсе даже не художник. И уж ему, эксперту - все радости жизни в одном флаконе: путешествия, открытые автомобили, одежда от кутюр и дизайнерски обставленные дома. Художнику такое только если повезет стать о-о-очень модным, да и удержаться в топах на всю жизнь мало кому удается, для этого надо стать товарным знаком, как Энди Уорхолл или Дали.

Так вышло, что в этом году две книги о людях, обладающих замечательным живописным талантом, которые предпочли наступить на горло собственной песне, сделавшись коллекционерами и экспертами. Поддельщиками по совместительству. Средняя часть "Корнишской трилогии" Робертсона Дэвиса "Что в костях заложено" (1985) и "Белая голубка Кордовы" Дины Рубиной (2009). Да простит меня Дина Ильинична, но ее замечательный во всех отношениях опус, рядом с романом Дэвиса смотрится как разряженная в пух пейзанка возле герцогини крови.

Хотя, может быть я пристрастна и Рубину надо просто любить, не пытаясь ставить рядом с тем, кто на голову выше. Но так уж устроен человек - всегда ищет лучшее в меру положеных в него талантов, а один из моих - способность понимать толк в литературе. В "Голубке" много яркой мишуры, вроде вояжей по миру, красивых дорогих вещей в пользовании Захара, джеймсбондовски-необязательных отношений с женщинами, оружия, смутного спецназовского прошлого героя, еще более смутного чекистского - его деда и еще более смутного (если такое вообще возможно) - пиратского патриарха семьи Кордовиных.

Закручено мастерски и семейная сага читается с неослабевающим вниманием, при этом от явных несоответствий в одних местах и повисающих хвостов в других хочется просто отмахнуться: не любо - не слушай, а врать не мешай. Причина, по которой герой отказывается писать свои картины, целиком отдавшись подделкам - гибель друга, сердце которого не выдержало допроса с пристрастием о подделанной Захаром Венере Рубенса (угу, а что мелочиться). Андрюша об этой эскападе приятеля и не знал ничего. Следующую четверть века Кордовин проведет скорбя и вынашивая планы мести, что не помешает ему наслаждаться жизнью в промышленных объемах.

Теперь о Френсисе Корнише. Родился в семье мэра канадского городка, дед же заложил и основы финансового благосостояния семьи, разумно переориентировав семейный бизнес с лесопильного и свекловично-сахарного производства в сферу финансовых инвестиций. В детстве был одиноким ребенком, рисовать учился по книге, первыми натурщками служили мертвецы в прозекторской местного морга. И был еще странный уродец-имбицил, которого в дедовском доме держали в закрытом от всех глаз (только не от глаз мальчишки, который везде пролезет) помещении под надзором двух преданых слуг.

Он будет работать в годы Второй Мировой помощником реставратора, разбирая коллекцию картин старых мастеров и выполняя кое какую работу для английской разведки. Ничего экстраординарного - считать перестук вагонных колес на стыках рельсов железнодорожной ветки в Бухенвальд и делать вывод о количестве вагонов, проследовавших туда, а после писать "дядюшке" письма, передавая эту информацию. Так вот, там, в замке, он пишет картину "Брак в Канне" на евангельский сюжет о воде. превращенной в вино, выводя в качестве персонажей людей из канадской глубинки своего детства. В том числе маленького уродца - человека в железной маске, бывшего его старшим братом и карлика портного, замученного издевательствами больших сильных мужчин городка.

Картина "неизвестного мастера" так хороша, не являясь в строгом смысле подделкой, но лишь безупречной стилизацией, что ее решают включить в число "найденных" шедевров (все это - часть сложной антигитлеровской интриги по экономическому подрыву). После чего, Корниш просто не может писать своего. Потому что у всякого художника есть свой, ему одному присущий стиль и эксперты легко распознали бы его работу в "Браке", который зажил к тому времени собственной жизнью. что обрушило бы всю интригу.

Дэвис превосходен, у него даже самые немыслимые совпадения в рамках семейной саги - "Что в костях" - тоже семейная сага. Так вот, все продумано, все логически завершено, совершенно филигранное плетение. И это история того, кто говорит за тех, которые сами за себя сказать не могут.