Ласточки (силуэт)

Голубая глубина неба, в которой с пронзительным писком летают ласточки: они похожи на крылатых школьников на каникулах, играющих в свои райские игры.
В такие солнечно-тихие деньки, хорошо идти по тенистой дорожке, закрыв глаза, в доверчивой темноте.
Идти и улыбаться, слушая крылатых школьников и шум листвы, похожий на прибой океана.
Писк ласточек дивно преображается и похож уже на писк дельфинов. Идёшь и улыбаешься от этого чуда жизни, что в ней незримо мерцают среди обычного русского дворика — океан, дельфины, крылатые школьники.
Иду в улыбающейся темноте и сердце бьётся мыслями о любимой. Загадываю желание: если я так, с закрытыми глазами пройду 26 шагов, то любимая мне напишет сегодня.
Иду вслед за бьющимся сердцем, которое словно держит меня за руку и ведёт за собой: у него открытые глаза.
Я улыбаюсь весь, не только губами. И самые руки мои словно улыбаются, ласково расставленные и чем-то похожие на силуэт крыльев ласточек.
Славно вот так идти и думать о любимой.. вот-вот войду в волны океана, вот-вот дельфинчик уткнётся своим лиловым лобиком мне в бедро. Или школьники собьют, или мужской баритон грубо скажет, наткнувшись на меня плечом: куда прёшь, наркоман!

24, 25, 26.. открываю глаза, словно голубоглазые свои объятия, миру, любимой.
Сердце так сладко билось и так верило в чудо, любовь, что я бы не удивился, если бы с неба мне в руки упало письмо от любимой.
Остановился. Впереди, на лавочке послышался весёлый смех. Надо мной шумела листва клёна и тополя. Школьники по прежнему летали.. Хорошо то как, боже..
Присмотрелся, это две старушки сидят на лавочке и смеются весело, совершенно как девчонки, и кушают мороженое.
Рядом с ними, к тополю прислонены две метлы. Это дворничихи, видимо.
Но мне так хорошо и сладко на сердце, что кажется, что это две милые ведьмы приземлились отдохнуть и поесть мороженое.
Припаркованные к тополю мётлы, стояли так кротко, прижавшись друг к другу.. Казалось, они тоже были влюблены.
Меня так очаровало это зрелище, что хотелось его поближе рассмотреть, но я не хотел смущать милых старушек.
Красота увиденного ни чем не отличалась от полотен Монтичелли, или чудесной художницы 18 века, Маргерит Жерар.
Тихо-тихо, чёрной кошкой я прокрался вдоль сирени поближе, спрятался за куст, всего в нескольких метрах от старушек и присел.
Совершенно бесплатно смотрю на чудесную и живую картину Маргерит. Если бы вот сейчас, с моего места, она нарисовала эту картину, люди во Франции посещали бы её и восхищались, выстаивали очереди.
А я смотрю на эту красоту совершенно бесплатно, в простом русском дворике, под высокими тополями, шумящими в небе..

Ну совершенно как девчонки сидят и рассказывают что-то, смеются и кушают мороженое. В синих передничках, одна уже седая, вторая ещё держится. А глаза — уставшая синева. Но счастливая синева.
И вновь я закрыл на миг глаза и подумал о любимой своей..
Было бы счастьем, сидеть с ней в старости на лавочке и кушать мороженое.
Счастье, прижаться к ней и поцеловать её в каштановую макушку и в плечико, ставшее таким хрупким, нежно-податливым и ранимым, как.. крылья ласточки, которую держишь в руке (я однажды нашёл на тропинке раненую ласточку, быть может, врезавшуюся в синеву неба, отражённого в окне).
Глаза у неё, по прежнему, цвета крыла ласточки. Ласточки, перелётной, улетающей в Африку.
Ласточки по особому поют в это время: словно серебристая изнанка травы волнуется на августовском ветру..
Снова закрыл глаза и поцеловал мою милую старушку в губы и обнял.
Слышу, кто-то идёт по дорожке сзади меня. Каблучки по асфальту. Сердцебиение асфальта. Влюблённого..
Оглянулся: молодая и красивая девушка в лилово-бежевом платье.
Странно улыбается, смотря на меня.. спрятавшегося за кустом, подглядывающего за двумя старушками, словно-Пан.
И мне вдруг стало так стыдно.. растаяли Монтичелли и Маргерит, исчезла и моя возлюбленная с лавочки будущего.
Кем я показался девушке? Развратником? Сумасшедшим?
Если бы она меня спросила, о чём я сейчас думал.. я бы искренне сказал: мечтал о том как целую старушку..
Я не успел бы договорить, что мечтал о том, чтобы я и любимая вместе состарились, что я безумно любил бы мою возлюбленную и в старости.
Но девушка не дослушала бы и ушла, грустно обернувшись на меня: вроде приличный парень, а совершенно, совершенно болен.
Представил себя, сидящего в кустах сирени, подглядывающего за старушками, глазами девушки… Маргерит.
Как бы она это написала? Смогла бы передать эту необычность ситуации, мои мечты о любимой, эту радость старушек, обратившихся в совершенных девчонок, их влюблённые мётлы, словно на свидании тайном (одна, чуть повыше, другая, пониже, словно опустила головку на грудь к любимому), прильнувшие друг к другу у высокого тополя?
Я поднялся и вышел из кустов прямо перед старушками. Глупо улыбнулся им и почесал макушку, словно школьник нашкодивший.
Они странно, но ласково на меня посмотрели.
Не знаю что они подумали обо мне, да это и не важно, когда любишь.