Многие пишут про то, что не такие уж все тут и жертвы

Я понимаю, что когда у тебя всё относительно нормально и ты без подобного ментального воздействия, то действия (бездействие) и подавленность девочек вызывает недоумение. Но когда ты был внутри этого, воспринимается совершенно по другому.
В 13 лет мать и отец сильно поругались и меня отправили жить к отцу (он жил с мачехой отдельно), а младшую сестру оставили с матерью. Сначала это было праздником, меня возили в разные места, занимались, интересовались, любили, слушали даже иногда. Потом постепенно отец стал контролировать почти всё, что я делаю, приходить со мной в школу, говорить с учителями (каждому из них он подходил и рассказывал, что я врушка, все мои слова ложь и мне НИКОГДА нельзя верить, я стояла рядом и слышала это, но была слишком стеснительна и зависима от отца). Медленно каждая моя ошибка (криво нарезанные овощи, случайно пролитая вода, сьехавший почерк в тетрадке по биологии) стала заканчиваться скандалом, признанием меня бестолковой и бесполезной, тупой не способной ни на что. Объявили, что существует только 2 оценки 5 и 2 всё остальное не считается (т.е. если что то меньше 5 , считается двойкой и 4+ тоже). Первый раз я получила тетрадью по лицу за контрольную на 4 ку. Потом уже не тетрадью. Потом меня ставили на колени и читали лекцию, что я тупое никчемное создание. Я научилась выключаться, меня здесь нет, это не меня наотмашь бьют по лицу и по почкам) . Иногда я приходила домой, видела, что у отца "бычьи " глаза и что мне в любом случае достанется за что угодно, он придумает.
Самое ужасное, что я считала, что я и правда виновата, он говорил, что из-за меня у него диабет (много нервов уходит и тд), что из-за меня у него не хватает денег поехать в Тай на месяц (хотя он всё же поехал оставив меня с мачехой дома), а не потому что он ушёл из МВД на пенсию и лежал дома ничего не делая. Про диабет и Тай, я не верила, но во всё остальное постепенно начала. Дома меня стали называть чучелом, он говорил, что только алкаш и наркоман согласится трахнуть меня, ибо я убожество. А потом иногда ночью мог прийти и залезть ко мне в трусы, войти пальцем, помять мою грудь (которая тогда была 4 го размера).
При этом даже мачеха, которая приходила поздно вечером с работы не знала об этом, но знала, что я всегда вру, как и в школе сразу об этом знали, чтобы не дай бог не сказала. Однажды я сказала мачехе, что синяк на спине от того, что отец меня ударил кочергой на даче за медленную прополку и что в этот момент сбежал суп, который я варила. Она не поверила, но потом на следующий день отец избил меня за ябедничество, сказав ей, что я полезла на крышу и оттуда упала.
Со стороны он всегда был отличным, добрым умным человеком, мне бы никто никогда не поверил. Я это понимала. Мать обиделась и считала, что я предала ее , потому что когда они решали кто с кем  живёт я не устроила скандал, что остаюсь с матерью и отказалась поддерживать со мной отношения до окончания школы. Я бы сама себе не поверила, поняла  я в 17, когда его родственники собрались праздновать и он радушно говорил, как терпит меня, как я хамлю, кидаюсь на него и ничего не умею.
Я сбежала от него, когда он сильно меня избил за мелкую провинность.  Я отказалась ехать на очередное семейное торжество и меня заперли дома, мачеха ждала уже на месте. Отец забрал все ключи из дома (их было его, мои и ещё 2 запасных) оставил меня на полу и ушёл. Я открыла дверь, оставила её не запертой и убежала. До ЕГЭ оставалось 2 месяца.
Он искал меня. Я в итоге пришла к матери и умоляла пустить. Она пустила, но не разговаривала со мной.
Отец плакался как скучает. И до сих пор не понимает, что  я не хочу его общения с внуками. И до сих пор говорит : А Лена всё ещё придумает, что её били.
Мне казалось это заслуженным  и было вероятно куда убежать, я сломалась от части, но не до конца (до сих пор считаю себя стремным чучелом) но я жила так только 5 лет. Девочки жили так с рождения. Я помню как мне было стрёмно, что кто то узнаёт, увидит, подумает.