О любви, дожде и клёне (пейзаж одного разговора)

Вчера… странное и грустное слово. Чем-то похоже на вечер.
Если бы у времени был свой вечер, то это было бы — вчера.
Ноябрьский вечер с тихими звёздами. У времени есть свои звёзды — слёзы.
Или нет, это банально. Просто что-то нежное и грустное мерцает в памяти.. если приглядеться, то можно различить целые созвездия.
Вчера я шёл по улице по лужам. Звучит тоже, банально и не очень то интересно, да?
Но если бы я сказал, что был на высокой горе на Кавказе или на острове в Тихом океане, то в этом было бы меньше глубины чувства, поверьте.
Да и с этой горы и острова, не видны мои тихие звёзды.. Созвездие смуглого ангела.
А с лужи видны? О да. Особенно если чуточку выпить.
Боже, как я любил в детстве, идя с мамой за ручку, обязательно пройтись по голубым лужицам!
Какие волшебные следы оставались за мной! Словно тень крыльев, которые следовали за мной.
Это сейчас я понимаю, что это были крылья из стиха Бодлера — Альбатрос.
Не менее волшебным было на велосипеде в детстве проехаться по луже. И чем больше была лужа и чем меньше мой возраст — тем громче и сладостней билось сердце: сердце ехало на велосипеде, такое оно было огромное: больше тела! Тела как бы и не было.
Нет, мне и в раю будут снится эти чудесные тёмные следы от велосипеда на асфальте после лужи. Есть в них что-то от полёта ласточки..
А как сладостно было замереть в луже и оглядеться на зачарованный мир, на улыбающуюся и качающую головой, маму!
Вот и вчера я так замер в луже большой, голубой. Замер в небе и прикрыв глаза, с улыбкой думал о любимой моей.
А потом за мной шёл призрак дождика, оставляя тёмные, чеширские следы за спиной.
Пуантилизм.. Сёра.. И почему я раньше не замечал, что пуантилизм, от слова — пуанты? Вся моя жизнь и любовь — на пуантах, грация дождя и призрака..
Вся моя жизнь — танец с дождём.

Я стоял в луже не один. Со мной стояли Платонов, Кавабата, Цветаева, Дени Дидро, Перси Шелли, Керуак..
И все мы думали о моём смуглом ангеле.
Нет, я не сошёл с ума и много я не пил. Просто я зашёл в магазин и накупил себе книг.
Я захожу в книжный, как в гости к друзьям, со светлой улыбкой, здороваясь с книжными полочками и ласково касаясь их рукой, словно в лесу — деревьев милых (да, я и в лес так захожу), может быть потому.. что у меня в жизни нет друзей?
Ни жизни нет, ни друзей, ничего нет.. есть лишь любимая. Если любимой не будет… ничего не будет. Будут следы тёмные по асфальту: призрак дождя. Дождь ведь лунатик, как и я в любви.
Стою в луже, нежно думаю о любимой, никому не мешаю.. и слышу улыбчивый женский голос: привет, Саш!
Оказывается, чуточку стыдно стоять в луже и встретить старую знакомую. Ощущение какое-то эдемическое, словно бы чуточку раздет и видно твои сокровенные мысли и даже мечты.

Слово за слово. Улыбка за улыбку, рука в руке..
Мы пошли в кафе. Я оглянулся с улыбкой: за нами (с нами!) в кафе шли и мои кареглазые после лужи, шаги. Призрак дождя шёл с нами. Мой милый..
Знакомая моя была с сумочками: накупила в магазине одежду.
Сижу возле окошка и улыбаюсь, смотря на шелест листвы, прозрачно отражённый в окне и лужицу, словно бы я пришёл в кафе с ними, со своими друзьями: клёном и дождём.
Задумался я о том, как по разному мы порой делаем покупки..
Вот знакомая накупила разноцветных теней для тела. От избытка жизни.
А я? Если бы она знала.. что когда нет стимула жить, то бессознательно покупаешь разные вещи, книги, много книг.
Зачем? Всё просто: они как бы заземляют. Они — образ живой тени судьбы.
Вот ты решил умереть, а книг накупил… Я читаю медленно и этих книг мне хватит на пару месяцев.
И в душе что-то странное, чудесное, экзистенциальное шевелится: я умру, а книги? Я же хочу их прочитать! Нельзя умирать, пока есть такие чудесные книги!
И получается дивный, иррациональные перепад «атмосфер» и приятный холодок на сердце и плечах: значит ещё поживём?
Оборачиваюсь на клён в окне. Шелестит, улыбается, милый. Вдрызг — пьяный. На ногах еле стоит. Дождик уже лежит на асфальте и спит и бог знает что снится ему. На его устах — улыбка.
Клён стоит над ним и шатается и не уходит от друга.
Милые мои друзья..
Когда Есенин с Айседорой путешествовал по Европе, незадолго до смерти, он накупал в магазинах много вещей, совершенно ненужных ему. И даже подтыривал чудесные платья у Айседоры (она как то открыла его чемодан и изумилась).
Накупал и тырил не для себя — для друзей и сестрёнки Саши. Что то в нём знало, что он их уже не будет носить, да и не нужно ему это. А сердце земное цеплялось за вещи, как за жизнь: в этих вещах можно было бы ходить, жить,  — годы.

- Саш, о чём ты задумался? Знакомого увидел в окне?
Тебе не говорили, что ты похож чем-то на Есенина? Особенно чуточку в профиль? Твои вечно непоседливые волосы… словно у них с ветром тайная любовная связь, которую уже трудно скрывать от других.
У тебя перебинтована рука. Порезался?

- Нет. С кошкой играл.

С глупой улыбкой глажу перебинтованную руку, словно спелёнутого младенчика.
Смотрю в окно на своё отражение, улыбающееся, глупое. Сквозь меня ласково отражён клён. Я — клён. У клёна перебинтовано запястье..
И как это я раньше не заметил? У меня ведь имя и отчество, если поднести его к зеркалу — как у Есенина: Сергей Александрович.
И рука порезана. Есенин ведь кровью написал свой последний стих?
Я тоже как-то писал стих кровью своей, любимой..
Она тогда заплакала, милая. А я просто был с ней в разных городах и так стосковался по ней, что всё моё существо озябло без неё и рвалось к ней, к ней одной: и душа моя и слова и сны и тело и кровь..
Написал на листочке стих кровью, сфоткал и отправил ей. Всего себя отправил.. потому что я принадлежу ей, ей одной.
Отправил и улыбнулся: и как это у меня получилось? Я весь, весь уместился на листочке зелёном!
Я весь умещусь в ладошке любимой! Сон на ладошке..

- О чём задумался, Саш?
Ты словно где-то далеко-далеко. Помнишь, в школе учительница тебе постоянно говорила: Александр, вы снова летаете в облаках? Возвращайтесь к нам на урок, тут тоже интересно..

- Как думаешь, какое самое страшное слово?

- Ты об этом думал?

- Не уверен. Наверное это слово — никогда.
А ты как думаешь?

- У Эдгара По есть чудесный стих, знаешь? Мужчина потерял свою любимую, он тоскует по ней и к нему вечером прилетает Ворон. Он спрашивает: жива ли моя любимая? Встречусь ли я с ней хотя бы в раю? И Ворон отвечает: никогда..
У тебя что-то случилось на личном фронте?
Ты какой-то грустный весь.
Ничего, всё будет хорошо.
У меня тоже не так давно были любовные муки. Всё прошло. А думала, что умру. Сейчас встретила чудесного человека. Счастлива. И ты будешь счастлив.
Знаешь, может ты и прав. Никогда.. страшно было бы вдруг потерять осязание: никогда не чувствовать запахов милых. Или ослепнуть и не видеть этот прекрасный мир.
Или оглохнуть и не услышать никогда пения птиц, шелест листвы, дождь..
Или.. оказаться вдруг парализованным и не мочь ходить, не иметь возможности просто поднять руку и коснуться любимого.
Никогда..

- Так разве в любви не этот ад сбывается? Если любимая не с тобой, то ты не можешь её видеть, слышать, не можешь коснуться её..
Ты словно парализованный ангел, лежишь на далёкой и холодной планете и лишь крылья твои шевелятся тихо от ветра.
У человека бы шелестело творчество. Оно — его крылья.

- Саш, всё будет хорошо. Я тоже недавно думала, что умру. Видишь? Теперь у меня столько покупок! Хочу быть красивой перед любимым. Я счастлива. И ты будешь счастлив.

Я не знал что ей сказать. Грустно смотрел на клён за окном, на прозрачную подругу, в окне. Словно с призраком пью чай. Забавно..
И как я раньше не понимал этого? Думал, что если человек страдает в любви и умирает, умирает.. а потом — вдруг счастлив и новые отношения, как чудесное новое платье, то это что-то вроде предательства.
Нет. Глупый я, глупый. Просто люди разные. У каждого своё время года. Есть люди и души, чувства, с разными временами года. И это нормально, наверно. За осенью — вновь светит весна.
Но.. но.. правда и то, что есть люди, чувства, которые похожи на ранимые цветы или мотыльков. Они рождаются не для времён года, а для одной весны, рождаются для цветка или..
Разве я виноват, что родился для любимой моей и принадлежу лишь своему смуглому ангелу?
Я могу любить только её, её одну, и только она мне может дать счастье и жизнь. Без неё меня нет.
Без неё у меня не будет и не может быть иной весны, иного лета. В ней одной — все времена года, всё, что мне нужно от этого мира и даже неба.
Никогда… Никогда мои пальцы не коснутся её милых каштановых волос, её смуглых плеч.
Моим пальцам зябко.. мои пальцы задыхаются уже сейчас.
Мои губы никогда не поцелуют её тёплое бедро, коленочки. губы милые..
Мои губы задыхаются и слепнут.
Я никогда не вдохну её тёплую подмышечку, её чудесные ладошки..
Я задыхаюсь, задыхаюсь, словно лежу на далёкой и холодной планете..
Никогда, никогда в моей жизни мне никто больше не скажет ласкового слова, никто не поцелует меня, не коснётся нежно меня и не проведёт рукой по волосам.
Я это знаю точно. Потому что если любимая не со мной, то меня нет без неё и у меня просто невозможны не то что другие отношения, но даже тень отношений, ни писем с другими женщинами, ни флирта, ни просто улыбки мимолётной с женщиной другой.
Потому что все мои мысли только о любимой, потому что я весь, вместе с моими снами, бьющимся тёплым сердцем, творчеством, душой и телом — принадлежу ей, ей одной!
Знакомая сидит за столиком и пьёт чай. Улыбается чему-то. Она счастлива.. милая. Потому и не поймёт меня. Она улыбается на ад моей жизни, и не знает об этом.
Вот сидит подруга за столиком, и не знает, что по другую его сторону, начинается холодная и тёмная планета и моя душа лежит там.
На моей планете нет никого, только пьяный клён и голубоглазая лужица, спящая на асфальте.

- О чём задумался, Саш? Снова витаешь в облаках, как в детстве?
Смотри, как чудесно дождик накрапывает на окно. Похоже на картину Сёра.
Ребёнок за окошком так мило играет. В лужу зашёл и смеётся, хлопая в ладоши и смотря в небеса.
Как мало нужно для счастья, правда?
Вот бы так и в любви..