Ничего особенного в этой моей истории нет. Мне захотелось запечатлеть сегодняшний день в словах, потому что не столь уж часто случается со мной такое, что я проливаю слезы над книгой. Никогда не знаешь, какая книга разобьет тебе сердце. Та, в которой посреди спокойного, неспешного повествования случайно оброненная героем фраза, или пальцы, вцепившиеся в краешек чужого рукава, выжигают из тебя сердце ко всем чертям. Или та, где накал осуществляется постепенно, докрасна под самый конец, где в кульминационной точке шарахнет так, что полчаса потом будешь вспоминать, как это вообще - дышать.
Одно я знаю точно: когда случается со мной одна из таких книг, каждую последующую будешь брать в руки с опаской.

Сегодня ходила записываться на сдачу ЕГЭ. В последний день записи - это так по-нашему, так по-балбеснически. Начинать после трех лет учебы не на своем месте новую жизнь. Точнее, совершать к ней первый шаг.
Отличный выпал шанс дочитать "Искупление", поскольку передо мной в аудитории ждала своей очереди целая толпа таких же желающих попробовать снова, как я. С книгой никакая очередь не страшна. Если книга затягивает, страшно другое - свою очередь упустить. Во избежание подобного недоразумения я села рядом с девушкой, после которой должна была наступить моя очередь, и принялась внимать заключительной части книги.
Эта третья уже третья книга, которую я читаю у Макьюэна, и каждый раз я в его прозу опускаюсь, как в глубокий бассейн, со дна которого мне необыкновенно трудно вынырнуть обратно, в реальный мир. Я не умею плавать, но добровольно тонуть я согласна только в таких книгах.
Я и не знала, что что-то не так, до тех пор, пока девушка, возле которой я села, не тронула меня аккуратно за плечо. Вынырнув, я обнаружила, что зажимаю себе мокрой ладонью рот, едва дыша. И что шарф у меня влажный от сбежавших по шее слез. Поблагодарив ее, я на несколько минут вышла в коридор, где тяжело дышала у окна, словно меня действительно только что выбросило на берег из-под толщи воды.

А виной всему была одна-единственная фраза.

Он был чудесным мальчиком, оказавшимся вдали от дома, и он умирал.

Я вообще сухарь, причем редкостный. Меня чтобы пронять, надо весьма и весьма постараться. А то, что сегодня случилось, и вовсе сбивает с толку.
Но никогда ведь не знаешь, какая книга разобьет тебе сердце. Иногда ее намерений не подозреваешь вплоть до самого конца.