Салман Рушди и культ оскорбления

Вот что случается, когда вы пытаетесь обесценить свободу слова во имя свободы слова.

Аятолла Рухолла Хомейни умер в июне 1989 года, всего несколько месяцев спустя после издания фетвы, предписывающей убить Салмана Рушди и всех причастных к публикации его романа  Шайтанские аяты (Сатанинские стихи) . Фетва не может быть отменена посмертно, поэтому с тех пор она повисла в воздухе как запах разложения, для вдохновения глубоко вдыхаемый преданными последователями Хомейни и его преемниками. В пятницу на севере штата Нью-Йорк мужчина ударил Рушди ножом. Подозреваемому 24 года, он из  Нью-Джерси, и по сообщениям является поклонником иранского теократического правительства.«Новости не очень хорошие», — сказал в своем заявлении Эндрю Вайли, литературный агент Рушди. Один из ударов повредил печень, и по всей вероятности Рушди потеряет один глаз. К ночи субботы стало известно, что Рушди отключен от аппарата ИВЛ и может разговаривать.

Достойным ответом будет сказать, что теперь мы все Рушди, и неспособность Америки защитить его — это коллективный позор. Перед лицом этого бандитизма работы Рушди должны читаться публично, а его имя следует бросить в лицо апологетам режима, который однажды заказал и пообещал оплатить его убийство. (В 1998 году в попытке нормализовать отношения с Западом Иран отменил заказ, но ясно дал понять, что если какой-нибудь фрилансер захочет убить писателя, Тегеран не будет огорчен.)

Но не все мы Рушди. На самом деле последняя пара десятилетий вынудила меня задаться вопросом, не являются ли некоторые из нас больше Хомейни, чем нам хотелось бы признать.

В 1989 году реакция на фетву поделилась на три типа: некоторые поддержали ее; некоторые выступили против; а некоторые выступили против, несомненно, но все-таки хотели, чтобы каждый знал, как плохи Рушди и его роман. Эта последняя фракция, Команда Несомненно, призвала Запад к ответу за возвеличивание этого проблемного человека и его оскорбительной книги, чьей черной магии можно было бы избежать, если бы некоторые больше подстраивались под чувствительность оскорбленных.

Дым все еще поднимается от этой последней группы. Бывший президент Джимми Картер во времена провозглашения фетвы был наиболее видным американцем, предложившим соизмерять преступление убийства с преступлением богохульства, совершенного Рушди. Провозглашенный аятоллой смертный приговор «вынудил писателей и представителей власти западных стран беспокоиться почти исключительно о правах писателя», писал Картер для колонки «Нью-Йорк таймс». Что же, да. Картер не только сказал, что многие мусульмане были оскорблены и желали расправы над Рушди; это просто была действительность, о которой регулярно сообщали в газетах. Он обратился к газетной колонке, чтобы высказать свое мнение, что эти фанатики были правы. «Хотя свободы Рушди, гарантированные Первой поправкой, важны, — писал он, — мы склонны были продвигать его и его книгу, имея небольшое представление о том, что она является прямым оскорблением миллионов мусульман, чьи священные верования были осквернены». Неважно, что миллионы мусульман совершенно не оскорблены, а обижены предположением, что должны бы оскорбиться.

В течение последних двух десятилетий наша культура Картеризовалась. Мы уступили моральный авторитет вопиющей толпе , и чем громче вопли, тем больше мы соглашаемся, что к ним стоит прислушаться. Писатель  Ханиф Курейши  сказал, что «ни у кого не хватило бы смелости» написать сегодня «Сатанинские стихи». Если точнее, никто не опубликовал бы их, потому что чувствительные читатели заметили бы теологическую щекотливость названия и сюжета книги. Аятоллы хорошо их натренировали, и катастрофы в социальных сетях последних лет закрепили урок: не публикуйте книги, которые заставят критиковать вас либо полуобразованных фанатиков по ту сторону света, либо полуобразованных фанатиков по эту сторону.

Несправедливо придираться к Картеру, потому что с ним согласились многие, имеющие меньше оправданий для такого отвратительного поведения. Включая профессиональных писателей. (Картер писатель и поэт, но его творчество скорее неудачное хобби, чем настоящее призвание.) Подобно Картеру, эти писатели осудили убийство, несомненно, но поспешили перевести стрелки на очевидно такую же насущную проблему собственных грехов жертвы.

В 2015 году, после того, как джихадисты убили восьмерых работников «Шарли Эбдо», ПЕН Америка (PEN America), уважаемая организация, поддерживающая интересы писателей и свободы слова — и которую одно время возглавлял сам Салман Рушди, — наградила выживших за мужество. Фанатики годами предупреждали, что убьют их за их карикатуры, но они все равно продолжали публиковаться. После резни сотни членов ПЕН во главе с  Теджу Коулом  и  Франсин Проуз  выразили сомнение в заслуженности награды и высказали протест в менторском разгромном открытом письме. (Я в том году присоединился к PEN, и на вопрос анкеты о причинах написал: «чтобы уравновесить голос  Джойс Кэрол Оутс », одной из подписавшихся).

Сегодня, в то время как Рушди, порезанный на ленты, лежит на на больничной койке в Эри, невозможно читать их письмо и не замечать, как всецело они покорились этому культу оскорбления и приняли сторону оскорбленных против павших.

Как ужасно, что художники и писатели «Шарли Эбдо» были убиты, писали они. Но следует ли нам действительно аплодировать им? «Есть существенная разница между тем, чтобы твердо поддерживать высказывание, оскорбляющее общепринятые нормы, — писали они, — и тем, чтобы с энтузиазмом награждать такое высказывание». Далее они объясняют (после заверений в том, что, несомненно, массовое убийство недопустимо), что высмеивание журналом «Шарли Эбдо» «отверженных, переживающих тяжелые времена, преследуемых» также недопустимо. В 1989 году Команда Несомненно проявила свои мещанские взгляды, низведя роман Рушди, один из величайших, написанных ныне живущим автором, до уровня «оскорбления». Критики «Шарли Эбдо» из ПЕН объявили, что карикатуры Пророка следует рассматривать как «попытку причинить еще больше унижений и страданий». Письмо даже не предприняло попытки критиковать «Шарли Эбдо» с литературной точки зрения.

Нужно набраться наглости, чтобы заявить, что недавно застреленные художники и журналисты сами причинили «страдания». То, что это делают члены ПЕН Америка, говорит о большом упадке культуры в ее уверенности, что за свободу личности стоит бороться и умереть. (Я заметил, что с момента нападения на Рушди почти никто не выдвигал эти аргументы. Я точно не знаю, почему удавшееся убийство нескольких карикатуристов, пренебрежительно относившихся к религии, заслуживает обращения несомненно, а попытка убийства писателя, пренебрежительно относящегося к религии, не заслуживает. В любом случае я готов приветствовать в рядах здравомыслящих любого, кто захочет присоединиться.)

В. С. Найпол назвал фетву Хомейни «экстремальной формой литературной критики» — мрачная шутка за счет Рушди. Сегодня она звучит так же мрачно, но поражает более достойную цель: тех, кто путает оскорбление с насилием, а разногласия по поводу идей с разногласиями в том, должна ли ваша голова оставаться на плечах.

Теперь, когда голова Рушди была частично отделена, и произошло это на американской земле, я надеюсь, что различия более не нуждаются в объяснениях, и те, кто их игнорировал, глотнут полную ложку стыда. Рушди прожил достаточно долго для того, чтобы увидеть, как свобода слова обесценивается во имя свободы слова. Поживи еще немного, Салман, и мы увидим, как все вернется на свои заслуженные места.

Грэм Вуд (Graeme Wood)

Штатный обозреватель журнала «Атлантик» и автор книги «Путь незнакомцев: встречи с Исламским государством» ( The Way of the Strangers: Encounters with the Islamic State ).

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ