«Будущее принадлежит эффектным и неразборчивым в связях». Как Эдит Уортон предвидела XXI век

Эмили Дж. Орландо о непреходящей актуальности и предвидении писательницы

Говорят, что не было еще лучше времени для чтения романовЭдит Уортон, чем наши дни. Эта американская писательница опубликовала более сорока книг за четыре десятилетия, и если вы сейчас подумали, что не знаете, кто такая Эдит Уортон, вы удивитесь, поняв, что знаете.

Благоговение перед творчеством Эдит Уортон пронизывает весь сериал HBO «Секс в большом городе», где Кэрри Бредшоу в пилотной серии приглашает: «Добро пожаловать в эпоху не-невинности».

«Сплетница», сериал телекомпании CW, начинается — как и роман «В доме веселья» Уортон — с грустного парня на Центральном вокзале Нью-Йорка, наблюдающего со стороны за девушкой, в которую он безответно влюблен. А второй сезон сериала напоминает нам, что до «Сплетницы» были романы Эдит Уортон.

Но почему Уортон? И почему сейчас? Возможно, потому, что со всеми новыми технологиями общения, удобствами и способами передвижения наш собственный «золотой век» очень похож на ее век. Роман «Эпоха невинности» Эдит Уортон, получивший Пулитцеровскую премию, своей послевоенной атмосферой и климатом после эпидемии гриппа очень напоминает нашу пост-ковидную реальность. В эти исторические моменты граждане всего мира стали свидетелями возврата к консерватизму и подъема превосходства белой расы.

Махровые фанатики, объединенные в группы, такие как «Гордые мальчики» и «QAnon», а также отрицатели всего, от коронавируса до изменения климата, приглашаются к столу во имя свободы слова. И здесь недоверие Уортон к ложным нарративам особенно хорошо резонирует. Призывы к патриотизму после 11 сентября и выравнивание американского флага по одной политической высоте возвращают нас к острому вопросу, который Уортон поднимала в письме 1919 года. В нем она осуждала принуждение исповедовать национальную преданность:

Как долго ещё мы будем считать, что необходимо быть «американцами», прежде чем (или вместо того чтобы) быть культурными, просвещенными, гуманными? Когда мы будем иметь такую же интеллектуальную дисциплину, как и другие цивилизованные страны?

Ее космополитическая критика националистического пыла остается для нас поучительной и сегодня.

В 1990-х годах интерес к писательнице возродился особенно резко. Исследования Эдит Уортон превратились из преимущественно американского проекта, основанного на феминистской литературной критике, во все более глобальное междисциплинарное предприятие. Уортон была известна на протяжении большей части двадцатого века во многом благодаря тому, как ее описывали некрологи: писательница, ведущая хроники Нью-Йорка позолоченного века, автор отрезвляющего новоанглийского рассказа об Итане Фроме (1911), а после публикации романа «Эпоха невинности» (1920) — первая женщина, удостоенная Пулитцеровской премии.

Эдит Уортон теперь интересуются специалисты не только в литературоведении, культурологии и гендерных исследованиях, но и в архитектуре, истории искусств, музейных исследованиях, исследованиях моды, истории, социологии и антропологии. Сегодня её изучают в школьных классах чаще, чем когда-либо ранее. Она является предметом резонансных публикаций в журналах и регулярно представлена в книжных клубах, в знаменитой игре-викторине «Jeopardy!» и в популярных хэштегах в социальных сетях. Она также единственная женщина, дважды фигурировавшая в списке «100 лучших романов» 20-го века, составленном Modern Library.

Среди знаменитых литераторов, недавно упомянувших Эдит Уортон как человека, повлиявшего на их становление или любимого писателя, — Роксана Гей, Брэндон Тейлор, Та-Нехизи Коутс, Дженнифер Иган и Джулиан Феллоуз… И это лишь некоторые из имён. Это ли не свидетельство привлекательности писательницы за пределами академии, по всему миру, среди всех поколений и демографических слоёв?

В течение шести месяцев The New Yorker, Atlantic, The New York Times, Vulture.com и Entertainment Weekly активно освещали творчество Уортон на своих страницах.

На собрание виртуального книжного клуба, посвященное шедевру Уортон 1913 года «Обычай страны», The Times собрала более четырех тысяч участников. В настоящее время в разработке находится долгожданная экранизация режиссёра Софии Копполы для Apple TV романа «Обычай страны», повествующего о столкновении между старой гвардией и новой.

Сама Эдит Ньюболд Джонс Уортон, члены семьи которой принадлежали к «позолоченным четыремстам» во главе с миссис Астор, готовилась к карьере жены праздного класса. Но в конечном итоге она стала непревзойденным мастером справедливо прославленной художественной литературы. Она также проявила себя в поэзии, драме, в мемуарах и научно-популярной прозе о путешествиях, в литературной критике, садоводстве, архитектуре и дизайне.

Уортон свободно владела пятью языками, жадно впитывала знания и создавала картину космополитизма с поразительной скоростью. Как отметила Гермиона Ли, «между 1897 и 1937 годами Уортон публиковала по крайней мере одну книгу почти каждый год своей жизни. Всего у нее насчитывается сорок восемь произведений, опубликованных под своим собственным именем». Хотя она сомневалась в политике Америки во времена Великой войны, она никогда не отказывалась от гражданства.

Уортон также была невероятным героем войны, отмеченным правительствами Франции и Бельгии за ее неустанную благотворительную деятельность в поддержку беженцев. Действительно, газета «Нью-Йорк Сан» от 28 ноября 1915 года писала об Уортон, что «ни одна другая женщина и, вероятно, ни один мужчина, не прошедшие военную службу, не видели так много войны».

Пожизненный любитель собак, она помогла основать «Общество по предотвращению жестокого обращения с животными».

О творчестве Эдит Уортон постоянно говорится, что, подобно Уолту Уитмену , которого она представила в новелле 1924 года «Искра», она — «великий культурный деятель», ее вклад в изучение американской культуры выходит далеко за рамки сатиры на тему праздных слоев общества. И Уортон также, как и ее любимый поэт, полна противоречий.

Как недавно заметили Дженнифер Хейток и Лаура Рэттрей: «Изучать Уортон — значит работать с огромным объемом материалов», некоторые из которых, по общему признанию, противоречивы, «составлены женщиной с потрясающей энергией, интересами в разных областях знаний».

Эдит Уортон была одной из самых хорошо оплачиваемых популярных писательниц своего времени, получившая признание критиков. И она сама была настолько начитана, насколько активно читаема.

Она получила известность благодаря серии рассказов в 1890-х годах, собранных в конце века под названием «Великая склонность». Действительно, в рассказах, которые она ласково называла своим «маленьким реализмом», Уортон «покорила Нью-Йорк» задолго до того, как ее друг и коллега-реалист Генри Джеймс умолял ее сделать это. Она проявила себя как специалист по внутреннему декору и архитектуре, написав книгу «Украшение домов» (1897 г.) совместно с архитектором и дизайнером интерьеров Огденом Кодманом-младшим. Кстати, эта книга недавно была названа «самой важной книгой по декорированию из когда-либо написанных» и «новаторское руководство», которому «все современные книги по дизайну обязаны своим существованием». Ее триумфальный роман социальных репортажей «Дом веселья» (1905) и последующие художественные произведения сделали ее известной.

Своего рода литературный аналог художника Джона Сингера Сарджента, Уортон оказалась особенно искусной в изображении нью-йоркской аристократии. Уортон критикует её в «Запоздавших душах» (1899) как отличающуюся «таким же зацикленным взглядом на жизнь, такой же осторожностью, всё теми же добродетелями и теми же страшными пороками». И теперь Уортон также получила славу писательницы, сосредоточившей свой взгляд на менее освоенных и непривилегированных жанрах, и не только в художественной литературе.

Уортон была автором бестселлеров, начиная с «Дома веселья» и до выпуска ее мемуаров «Взгляд назад» (1934). Получив звание почетного доктора Йельского университета в 1923 году, что сделало ее первой женщиной, удостоенной такой чести, Уортон была прославлена критиком Уильямом Лайоном Фелпсом. Он признал, что Уортон оказала огромное влияние на литературные вкусы, как «американский романист, получивший международную известность», добившийся «по всеобщему признанию, места в первых рядах ныне живущих романистов мира».

Тем не менее ряд факторов поспособствовал угасанию звезды Уортон в 1920-х и 1930-х годах. Кульминацией этого спада стало то, что Хелен Киллоран назвала «затишьем» 1938–1975 годов: сопротивление реализму как способу репрезентации, недоверие к викторианской тематике, обвинение в ненужной жестокости и пессимизме, сексистское и эйджистское предпочтение в искусства, которое могло бы «сделать его новым». Появилось даже недальновидное высказываение, сформулированное Эдмундом Уилсоном и переписанное Альфредом Казином и Луисом Окинклоссом, о том, что художественную литературу Уортон после «Эпохи невинности» читать не стоит.

Кроме того, установление в 1920-х годах канона американской литературы, исключавшего из литературы женщин, цветных и представителей рабочего класса, мало способствовало закреплению статуса Уортон.

Как отмечает Памела Найтс, «этот образ Уортон как отстраненной и оторванной от мира усилился в 1930-е годы, с появлением новых форм соцреализма, в условиях Великой депрессии». Более молодой модернистский литературный истеблишмент нашел ее устаревшей. Уортон сетовала на свой статус литературного эквивалента фиалок на окне, старых кружев, мебели, обтянутой тафтой и люстр… И это та же женщина, которая в письме 1925 года к своей подруге Дейзи Ченлер утверждала:

«Когда моя работа подходит к концу, я чувствую уверенность, что это либо ничто, либо гораздо больше всего того, что они знают... Что же из двух? Мне жутко интересно и немного безысходно.»

По мере того, как мы приближаемся к столетней отметке этого уникального таланта, его жизнестойкость — особенно для нашего нынешнего «позолоченного века» — подтверждает, что творчество Уортон дает гораздо больше, чем кто-либо мог предположить.

Ренессанс Эдит Уортон, растянувшийся на десятилетия, все еще продолжается. Он возник из нескольких переломных для её биографии моментов двадцатого века: снятие эмбарго на бумагу в 1968 году в Йельском университете; биография Эдит Уортон, написанная Р. В. Б. Льюисом и получившая награду в 1975 году; обнаружение в 1980 году личных писем Уортон к ее бывшему любовнику журналисту У. Мортону Фуллертону; основание в 1983 году «Общества Эдит Уортон» и появление в следующем году журнала, который теперь называется «Обзор Эдит Уортон», а также последующих многочисленных исследований её работ.

Вслед за льюисовской биографией последовали другие четыре: «Праздник слов: Триумф Эдит Уортон» Синтии Гриффин Вульф (1977), «Не бывает подарков от судьбы: биография Эдит Уортон» Шари Бенсток (1994), видеоотчет Элеоноры Дуайт «Эдит Уортон: необыкновенная жизнь» (1994), и «Эдит Уортон» Гермионы Ли (2007), которые внесли значительный вклад в растущую международную привлекательность Уортон. Сьюзан Гудман метко отмечает, что в случае Уортон «полная биография» — это оксюморон, учитывая широту ее жизни и деятельности.

Надеюсь, что читатели, мало знакомые с творчеством Эдит Уортон, тоже осознают неадекватность предыдущего прочтения ее творчества. Нельзя рассматривать Уортон как подражание ее соотечественнику-космополиту и другу Генри Джеймсу — сравнение, которое заставило бы ее съежиться. Неправомерно списывать ее со счетов словно чопорную гранд-даму из колючих рассказах  Вернона Паррингтона (1921) и Перси Лаббока  (1947). Обвинения Уортон в том, что она ледяная представительница элиты, осложняются широким спектром демографических данных, затронутых в ее литературе, огромными благотворительными инициативами Уортон, государственными и частными.

Погружение в полное её творчество также подрывает любое прочтение Уортон как антифеминистки. Хотя она не назвала бы себя и «феминисткой» — термин, противоречащий ее аристократическому воспитанию, — и она, к сожалению, высмеивала организованный феминизм. Исследователи признали, что в ее работе есть жесткое обвинение в ограничениях, налагаемых на жизнь женщин. Лора Рэттрей показала, что малоизученная опубликованная и неопубликованная литература раскрывает «неограниченный, непримиримый феминизм» Уортон.

Политические взгляды Уортон, возможно, являются самым большим предметом для разногласий. Книга Дейла М. Бауэра «Дивная новая политика Эдит Уортон» (1994) обратила наше внимание на послевоенные работы Уортон, чтобы показать автора, глубоко вовлеченного в культурные дебаты своего времени, включая репродуктивные права, авторитарную политику и массовую культуру. В книге Дженни А. Кассанофф «Эдит Уортон и расовая политика» (2004) утверждается, что противостояние Уортон политическому консерватизму помогает нам лучше понять тревоги американской культуры, а именно гегемонию белых, меняющуюся демографию и системные нарративы, оправдывающие изоляцию.

Читатели сталкиваются с тем фактом, что Уортон, привлекшая внимание к угнетению женщин, не одобряла их избирательное право. Задача читателей двадцать первого века, конечно, не в том, чтобы спасти Уортон от «культуры отмены»; на фоне уитмановской разбросанности её политические взгляды выглядели разумно. Наблюдения Эмили Койт о Чарльзе Элиоте Нортоне, чье влияние сформировало молодую Уортон, верны и для нее:

… его элитарность и расизм являются частью либерализма, который почитает демократию. Этот либерализм является близким родственником другого либерализма, который до сих пор используется во многих образовательных работах. Изучая Нортона, который не является злодеем, мы сталкиваемся с элитарностью и расизмом, которые не поражают, а сердечны, полны добрых намерений и, возможно, хорошо нам знакомы.

Читатели могут обратиться к Уортон, чей кодекс отражает двойственное отношение к меняющейся классовой структуре, чтобы помочь раскрыть гражданские разногласия — те самые разногласия, достигшие апогея в январе 2021 года в ротонде Капитолия, на стенах которой висят изображения ее предка, защищающего демократию.

Статус Эдит Уортон как центральной фигуры американской литературы больше не подвергается сомнению, и ее сверхъестественное предощущение нашей культуры делает ее более резонансной, чем любого другого писателя. В самом деле, она, кажется, предвидела эксцессы, навязчивые идеи и зрелища нашего текущего момента. Скандалы, задокументированные в повествованиях Уортон, служат предвестниками ощущений, вспыхивающих на наших портативных экранах. Стрижка девочек под опального финансиста Джеффри Эпштейна затрагивает тот же нерв, что и сексуальная эксплуатация несовершеннолетних в романах Уортон «Лето» (1917) и «Дети» (1928). Сексуслуга за услугу между Лили Барт и Гасом Тренором вызывает неловкое предвкушение скандала с Харви Вайнштейном и движением #MeToo. Приход к власти Дональда Трампа нисколько не удивил бы Эдит Уортон.

Настойчивая Ундина Спрэгг Уортон из романа «Обычай страны» — настолько же ужасающая для читателей прогрессивной эпохи, насколько она вызывает восхищение у поколения Z. Они просто видят в ней оригинальную влиятельную личность в социальных сетях, продвигающую себя как бренд. Ундина и ее создательница знают, что «будущее — за эффектными и беспорядочными в связях», что на рубеже веков «мир, где броскость сменила индивидуальность», предвещает наш собственный. Уортон описала Ундину с оговоркой, которую мы могли бы использовать в «Настоящей домохозяйке»: «Если бы все делали так, как она хочет, она никогда не была бы неблагоразумной».

Ундина вынуждена изображать из себя трофейную жену. Двойные сексуальные стандарты, предписывающие, что «мало толку от гениальности женщины, которая даже не в состоянии сделать себе нормальную прическу», применимы и к самой Уортон. Спустя 150 лет со дня своего рождения она была бы оценена писателем-мужчиной с точки зрения сравнения её с Грейс Келли или Джеки Кеннеди. Писательница, объявившая в своем чрезвычайно популярном руководстве по дизайну интерьера «Украшение домов» неприкосновенность частной жизни «одним из основных требований цивилизованной жизни», была бы потрясена тем, что транслируется в социальных сетях.

Уортон также предвидела расизм, направленный на Меган Маркл, и понимала, почему интервью Опры мало чем поможет улучшить её отношения с родственниками мужа. Дети, насильственно разлученные с семьями из-за сомнительной с моральной точки зрения иммиграционной политики, перекликаются с тяжелым положением военных беженцев, ради благополучия которых столько трудилась Эдит Уортон. Недоверие к другим культурам перекликается с собственными сложными националистическими убеждениями писательницы.

Десять лет назад Лев Рафаэль заявил в Huffington Post, что «Эдит Уортон очень актуальна». Она определенно актуальна. Учитывая то, насколько точно Уортон предвидела наше «эффектное и беспорядочное в связях» настоящее, сейчас наступило идеальное время, чтобы свернуться калачиком на диване с романом «Обычай страны». И предвкушать выход мини-сериала Софии Копполы с Ундиной Спрэгг, которая годами готовилась к своему вхождению в высшее общество. И мне очень нравится Флоренс Пью в этой роли.

Эмили Дж. Орландо 

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ