Для Хавьера Мариаса шпионская фантастика являлась средством изучения человечества

«Томас Невинсон» — последний роман покойного испанского писателя отправляет незадачливого шпиона на поиски террориста

В начале «Томаса Невинсона» ( «Tomás Nevinson» ), последнего романа Хавьера Мариаса , одноименный рассказчик цитирует неназванного «испанского генерала» из интервью: «В борьбе с терроризмом есть некоторые вещи, которые не следует совершать. Если они совершены, то о них не стоит говорить. Если о них говорят, то от них стоит отречься».

Это классическая фраза Мариаса, одновременно исчерпывающая и внутренне противоречивая, но в то же время предполагающая некую основу последовательного замысла. Отчасти эта фраза работает, поскольку мы не можем точно сказать, реален ли испанский генерал и точна ли цитата, или все это просто очередная выдумка Мариаса. Несколькими сотнями страниц позже Невинсон идентифицирует говорившего как реально существующего «бывшего генерала Саэнса де Санта-Мария» и добавляет, в качестве контекста, некоторые высказывания из другого интервью: «Демократия — это хорошо, но мы не можем довести ее до логического завершения, поскольку если мы это сделаем, то отдадим себя в руки террористов».

Мариас (1951-2022) долгое время пользовался языком контрразведки, даже когда не писал о шпионах. В его творчестве обычные отношения — между родителями и детьми, между друзьями, между влюбленными — зависят от зашифрованных взаимодействий, которые можно отыскать в романе Джона ле Карре , где часть того, что интересует двух людей друг в друге — это их профессиональная способность хранить секреты. (Что и привлекло его к определенной ветви английской культуры браминов, по крайней мере, в том виде, в каком она представлена в романах и телешоу, таких как «Театр шедевров»: идея Оксфорда в том, что вы никогда не говорите то, что имеете в виду, поскольку все, что вы скажете подвергнется ряду личных суждений.)

Для него было естественной эволюцией применять такую технику к шпионским историям, даже если эти истории никогда по-настоящему не пытались убедить других в его непосредственном опыте взаимодействия с мирами, в которых те обитают. Его больше интересуют тропы жанра, как писателя вестернов, использующего Фронтир в качестве декорации для истории о морали.

«Томас Невинсон» исследует многие из этих троп. В своих благодарностях Мариас даже признается, что использовал «частичку идеи, принадлежащую, по моему убеждению, Джону ле Карре». Невинсон — незадачливый старый шпион, влачащий свое существование в Мадриде, совершенно отчужденный от своих детей, но поддерживающий отношения бытового уровня со своей женой Бертой. (История их брака — тема предыдущего романа Мариаса «Берта Исла» ( «Berta Isla» ), который Мариас называет «дополнением» к текущей книге.)

Через некоторое время его старый начальник из Лондона, Берти Тупра, выходит на связь, чтобы завлечь Невинсона обратно на последнее задание. На дворе 1997 год, баскская сепаратистская группировка ЭТА (Эускади Та Аскатасуна, с баскского «Страна басков и свобода», — прим. пер.) все еще совершает насильственные нападения в Испании. Разведывательным службам удалось выследить ирландско-испанского террориста, ответственного за два самых страшных теракта ЭТА в 80-х годах, в небольшом северо-западном городе с вымышленным названием — Руан.

Проблема в том, что они не могут определить, кто из трех предполагаемых женщин, каждая из которых поселилась в городе около 10 лет назад, может являться террористкой. Поэтому Невинсон снова отгораживается от жены и детей и устраивается на работу в Руан школьным учителем, чтобы втереться в доверие к женщинам и выяснить, кто виноват.

Подозреваемые, похоже, выбирались не столько сообразно своему типажу, сколько вероятности. Первая подозреваемая — худощавая, неразборчивая в связях владелица популярного ресторана, с которой Невинсон быстро заводит вялотекущий роман; вторая — жизнерадостная коллега со школы (замужем за мелким мошенником); и третья — элегантная, несчастная светская львица и жена местного аристократа.

Людям Тупры удалось установить скрытые камеры в домах последних двух, поэтому, когда Невинсон находится дома один, он может наблюдать, как его объекты едят, читают, занимаются сексом или спорят с мужьями. Это изобретательная предпосылка, но не потому, что она создает какую-то особенно хитроумную демонстрацию шпионского мастерства (вскоре Тупра пожалуется, что Невинсон потерял сноровку), а скорее потому, что она позволяет Мариасу задаться некоторыми из его любимых вопросов. Как много можно узнать о людях из их повседневной жизни? В какой мере они несут на себе шрамы от своих прошлых деяний? Насколько высока должна быть убежденность в совершении этих деяний, прежде чем иметь возможность осуждать или вмешиваться?

В романе «Белое сердце» 1992 года, получившем престижную Дублинскую литературную премию, Мариас утверждает, что то, что мы совершаем или то, что с нами происходит, ненамного реальнее того, чего мы не совершили (а, возможно, вообразили) или чего не произошло (а могло произойти). Мы живем и с тем, и с другим, впоследствии забывая и о том, и о другом, поэтому с годами разница между ними становится все более относительной.

Невинсон на текущем этапе своей карьеры испытывает нечто подобное, и давление на него лишь усиливается после того, как террористы ЭТА похищают и убивают Мигеля Бланко, члена городского совета из другого маленького города, от чего поднялись недельные общенациональные протесты против террористической группировки. Опасность резко становится реальной как никогда, поскольку женщина, за которой он следит, может нанести новый удар. Бланко, как и бывший генерал, историческая фигура, и Мариас намеренно использует реальные и ужасные события в середине романа, отдавая дань удовольствиям жанра.

Началом служат размышления Невинсона о том, как трудно отнять жизнь, даже чудовищную. Он предлагает несколько рассказов в качестве примера, как вымышленных, так и основанных на фактах, о людях, которые могли убить Гитлера до Холокоста. К ним относится британский охотник в фильме Фрица Ланга, который держит фюрера на прицеле винтовки в Берхтесгадене в 1939 году, но не стреляет, поскольку его засада — всего лишь «разведческая вылазка». Имел значение лишь сам факт того, что он мог попасть в цель.

Кроме того, рассказчик цитирует реальные мемуары Фридриха Рек-Маллечевена, врача и писателя, ненавидевшего нацистов, который столкнулся с Гитлером в ресторане в Баварии в 1932 году. Рек-Маллечевен всегда носил с собой заряженный револьвер и мог предотвратить огромные человеческие страдания, убив Гитлера за семь лет до Второй мировой войны, однако позже написал, что «я принял его за персонажа из комикса и не выстрелил». К концу романа Невинсон оказывается в подобном положении, и ему нечем руководствоваться, кроме историй, которые он рассказал своему начальнику об этих трех женщинах.

Другими словами, он оказался перед дилеммой, обрисованной тем бывшим генералом. В действительности это еще одна разновидность напряжения, которую можно ощутить на протяжении всей работы Мариаса: между потребностью выдумать мир, чтобы можно было его вынести, и потребностью осознать, что происходит, чтобы можно было действовать.

В этом романе часто встречаются скрытые отсылки на некоторых писателей, которые что-то значили для него: Берта ведет урок по Генри Джеймсу ; Тупра и Невинсон обмениваются цитатами из «Макбет» . Всегда узнаваемый стиль Мариаса: одновременно замысловатый и непринужденный, от которого захватывает дыхание, и постоянно видоизменяющийся.

В одной из бесед Невинсона со светской львицей они «согласились с тем, что действительно хорошим писателям, которых, по ее словам, становилось все меньше, удавалось «волшебным образом» (ее весьма нарочитое слово) заставлять нас поверить в их истории и страстно увлечься ими, даже когда они ясно давали понять, что истории являлись выдуманными, продуктом их воображения, чистым вымыслом, которого не существовало в той реальности, в которой обитали и они, и мы». Это описание очень соотносится с самим Мариасом, который умер в прошлом году от осложнений, связанных с ковидом. А это значит, что еще на одного хорошего писателя стало меньше.

Бенджамин Марковиц

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ