О том, как по воле случая стать автором детектива

Я не осознавал, что написал детективный роман, пока не подписал контракт на издание книги.

Возможно, вы задаетесь вопросом как такое произошло? Наверняка, у писателя или писательницы есть его или её жанр, в соответствии с которым всё хорошо и по-настоящему планируется, прежде чем он или она возьмутся за перо, да?

В моем случае всё не совсем так. Это было всего лишь однажды, когда я начал приводить в порядок рукопись с моим замечательным редактором в Техт, и до меня начали доходить кое-какие ранние идеи для дизайна обложки: «Бумажная Клетка» , мои зарисовки о жизни в маленьком городе Аотеароа в Новой Зеландии, была детективным романом. В конце концов, роман нашел свое место в криминальной секции моих любимых книжных на родине, прямо перед  Агатой Кристи и Шоном Косби. «Бумажная клетка» была представлена на фестивале писателей детективного жанра в Харрогите. Но самое главное, книга была прочитана множеством фанатов детективного жанра.

Весь этот опыт заставил меня задуматься: насколько жанр действительно важен? Что для романа значит быть классифицированным таким образом, что это удивит самого автора? И, наконец, являюсь ли я теперь официально писателем детективного жанра?

Чтобы ответить на эти вопросы необходимо сделать шаг назад. К месту преступления, если будет угодно.

Я начал писать роман, который в конечном счете станет «Бумажной клеткой», в приступе тоски по дому. В 2020 году я заканчивал магистерскую программу по творческому письму в Кентском университете, учась в филиале в Париже. Направляя часть моего огорчения неспособностью вернуться домой, в мою родную Новую Зеландию, из-за строгой политики карантина в связи с COVID, я начал работать над набросками персонажа, изображающего незаметного служащего, прячущегося в подвале полицейского участка маленького городка. Как и всё, над чем я работал ранее, проект начинался с поиска характерно для произведения голоса — способа передать в истории то, что знал только я.

Вскоре я уже слышал от своей главной героини, Лоррейн, о всевозможных дневных заботах. Выбор печенья для персонала, например, или тот факт, что все в здании ожидали, что именно она пополнит запасы молока в холодильнике. Странноватой, забытой и более чем одинокой Лоррейн было о чем мне рассказать. И все что мне нужно было делать это внимательно её слушать.

Так появились кое-какие наброски, но они еще не были историей. Пока нет. Только когда несколько участников моей программы по творческому письму подтолкнули меня задуматься о том, что может происходить в файлах, над которыми работала Лоррейн, я представил себе пропавших детей, племянницу, попавшую в беду, и слишком дружелюбную соседку со своими секретами. Теперь у меня есть все составляющие истории. У меня были время, растущий список конфликтов и обид и работа для Лоррейн. Как оказалось, это была большая работа: вскоре ей предстояло заняться расследованием, используя свои обширные знания местных особенностей и семейные связи, чтобы докопаться до сути того, что на самом деле происходит в Мастертоне.

По правде говоря, жанр — это последнее, о чем я думал. Мысль, что история Лоррейн может проложить себе путь от моих писательских заметок до печати, и окажется перед носом у какого-либо читателя, кроме моей мамы, была слишком фантастической и неправдоподобной, чтобы я мог о ней беспокоиться. Я работал над этой историей из чистой радости и эгоизма. И потому что скучал по семье.

Находясь так далеко от Мастертона, мне было приятно поговорить с персонажем оттуда. У Лоррейн было столько общего с членами непосредственно моей родной и большой семьи, что работа над историей была похожа на бесконечную версию самого лучшего видео звонка в Зуме — без каких-либо неловких пауз и технических сложностей. Определив список проблем, которые должна решить Лорейн, я дал себе возможность набросать версию моего родного города и проводить там столько времени, сколько захочу: прогуливаться по его залитым летним солнцем улицам, слышать предрассветный грохот молоковозов, проезжающих по перекресткам главных улиц, и наблюдать, как сороки щебечут на деревьях у крикетного павильона.

Вместо того, чтобы составить список сцен, главы или сюжетные повороты, я нащупал свой путь в этой истории, становясь ближе к Лоррейн, как только это было возможно, и прислушивался к тому, что она хотела бы сделать дальше. Что бы она хотела узнать? Куда бы она хотела пойти? Будет ли она достаточно голодной, чтобы по дороге туда остановиться и съесть пирога? (Ответ на вопрос да, она будет).

Своеобразная смесь элементов в «Бумажной Клетке» — расовый патернализм, коллективная слежка в маленьком городке и напрягающая семейная преданность — всё это появилось благодаря персонажам, с которыми я разговаривал через Лоррейн. Вот почему было так удивительно отнести мой романа к жанру «детектив» или даже «художественный детектив». Я полагаю, это просто способ сказать, что детективная литература требует от читателя большего. Думаю, в каком-то смысле я, возможно, обманывал себя. До тех пор, пока не дал почитать окончательную редакцию подруге. Она воскликнула: «Конечно это детектив, балда. У тебя есть открытое дело о серии детских похищений, а твой протагонист работает в полиции!» Как начинающему писателю, это та честность, которая нужна от ваших первых читателей.

Итак, сейчас «Бумажная Клетка» стоит на полках в секции детективов книжных магазинов по всему миру, и обсуждается на тематических форумах. Как я себя чувствую из-за этой счастливой случайности? Честно, довольно здорово. Оглядываясь назад, могу сказать, что во многих знаменитых детективных историях или триллерах есть элементы, которые перекликаются с тем, что больше всего восхищает меня в художественной литературе: персонажи, которые кажутся настоящими знакомыми, описание мест, где я никогда не был, отношения проверяются невероятными испытаниями, а людей подталкивают к тому, чтобы они узнавали удивительные вещи о себе. И, конечно, хорошая порция темной стороны человеческой природы, которая характеризует литературу в стиле нуар. Тот факт, что я в конце концов увлекся этим жанром, следуя за первоначальной искрой моей истории, вместо того чтобы осознанно оправдывать ожидания, которые люди возлагают на детективную литературу, может быть причиной, почему «Бумажная Клетка» задела за живое очень многих читателей. Во всяком случае, до сих пор.

Опираясь на эти элементы «Бумажной Клетки», я смог лучше понять, что делает детективный жанр таким популярным и востребованным, и почему читателям нравится проводить время с такими историями, как моя. Посещая фантастические мероприятия, такие как фестиваль писателей детективного жанра в Харрогите, я развиваю своё понимание того, как современные писатели свергают и играют с классическими тропами детективного жанра, и как авторы могут найти свою определенную нишу — уютную, процессуальную, детективную или даже всё вместе — и радуют свою аудиторию, рассказывая истории, которые соответствуют ожиданиям, а иногда и превосходят их.

Сейчас я работаю над сиквелом «Бумажной Клетки». Я способен увидеть наиболее ясно, как особые требования читателей детективного жанра — риск, напряжение, динамичность -могут быть удовлетворены, когда подчеркиваешь сложность человеческой натуры и подверженность ошибкам, которые я люблю находить на странице. И сейчас, когда я веду свой собственный мастер класс по художественному письму, я призываю группу из талантливых молодых писателей следовать первоначальной искре истории, не ограничивая себя в угоду жанра. Или хотя бы до тех пор, пока они не увидят предлагаемые дизайны обложек у них в папке с входящими письмами.

И, наконец, считаю ли я сейчас себя официальным писателем детективного жанра? Конечно. Если это поможет людям проникнуться историей, которую я рассказываю, вы можете звать меня как вам угодно.

Том Барагванат

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ