Вальтер Моэрс: сплошное недоразумение

Автор: Геррит Лембке

Уже который год книжные магазины то и дело заполняют чудаковатые книжнецы, а прилавки снабжаются новой замонийской литературой. Как только Вальтер Моэрс объявляет о новом романе, литературные отделы и читательские форумы пускаются в догадки о теме и дате выхода. А те немногие читатели, которые не знакомы с его романами, уж точно знают героев его комиксов и фильмов: Маленького Негодника, капитана Синего Медведя или «Адольфа, Нацистскую Свинью». Каждый из его художественных проектов оказался успешным, будь то комикс или фильм, изобразительное искусство или литература. Между 1999 и 2011 годами он опубликовал семь романов (13 1/3 жизней капитана по имени Синий Медведь, Безумное странствие сквозь ночь, Энзель и Крета, Румо, Город мечтающих книг, Der Schrecksenmeister и Лабиринт мечтающих книг), и все они без исключения пользуются большим успехом у публики и одновременно чествуются литературными критиками. С большим нетерпением ожидается роман, продолжающий серию о Замонии – «Замок мечтающих книг». Всем полюбились литературные ландшафты, населенные читающими книжнецами, влюбленными в книги драконами и властолюбивыми червякуламии. И даже музейной чести удостоился Моэрс: его скульптуры и графические работы выставлены в «Музее немецкого ордена» в Бад-Мергентхайме.

Не для детей: выставка Моэрса

Казалось бы, Моэрсу все удалось. И все же: он не разрешает себя фотографировать, не дает интервью, не выступает в ток-шоу – и его романы даже не оригинальны. Он все делает неправильно. Феномен по имени Моэрс – величайшее недоразумение на литературной сцене.

Литературный фантом: писатель или инсценировка?

Прежде всего, он не показывается на глаза. Он ведет замкнутый образ жизни, не делает из своего лица торговую марку, не подписывает книги, не использует ни одну медийную платформу, а свою невидимость превращает в символический капитал. Есть лишь немного старых фотографий и один короткий фильм в архивах NDR, который показывает Моэрса на выставке. Однако, эти «публицистические несчастные случаи» принадлежат далекому прошлому и не говорят нам ничего о человеке по имени Вальтер Моэрс. Какая-либо биографическая информация о его жизни отсутствует.

Подобная мистификация авторского «эго» не нова, и Моэрс следует определенной традиции; он сам намекает на сходство с Томасом Пинчоном, Патриком Зюскиндом, Д.Д. Сэлинджером или Б. Травеном. Эти авторы тоже разыгрывали из себя боящихся публичности фантомов.

Так возникает шумиха вокруг великого неизвестного Моэрса: она вырастает в том числе из осознания того, что его изображение в наше перенасыщенное фотографиями время куда менее значимо, чем драгоценная тайна его личности. Эта тайна потому так ценна, что один фотоснимок на фейсбуке или видео на youtube в любой момент может положить конец сказочному поиску сокровищ. Демонстрация медийной недоступности во времена, когда потребность в публицистической известности так велика, как сегодня, – особая редкость и благо.

Существует много предположений об идентичности этого Вальтера Моэрса: например, что под фирменным знаком «Моэрс» скрывается коллектив авторов; или что в действительности автор – издатель Вольфганг Ферхл. Или (и это было бы куда более сенсационно, чем можно подумать) что Вальтер Моэрс – это и в самом деле Вальтер Моэрс и он один пишет эти чудесные книги, которые сам же иллюстрирует.

Искусственный спор или спор об искусстве: Моэрс или Мифорез

Чем меньше слышно о настоящем Моэрсе, тем громче шумиха в СМИ вокруг его книг. Они продвигаются на рынке с большими затратами и большим чутьем на читательский спрос. Так, в книжных магазинах лежат кипы экземпляров выдуманной газеты «Замонийский курьер». Есть домашняя страничка, аккаунт на фейсбуке и многое другое, что заставляет учащенно биться сердца фанатов Замонии. Упорному молчанию автора противопоставляется неустанный шум механизмов СМИ.

Шумиха – это также результат интервью, которым Моэрс стойко противится. Вместо этого он предоставляет слово своему вымышленному персонажу – Мифорезу. Согласно замыслу романа, литературно одаренный дракон Хильдегунст Мифорез и есть автор замонийских текстов, а Моэрс выступает лишь в роли его переводчика.

Летом 2007 года, точно к выходу романа «Schrecksenmeister», Моэрс перенес в мир СМИ полемику между автором Мифорезом и переводчиком Моэрсом, которая раньше разыгрывалась в сносках романа. Начало дискуссии положила статья Мифореза в газете «Франкфуртер альгемайне цайтунг» (FAZ), где он обозвал своего переводчика «охотником за литературными трофеями». Моэрс отреагировал на это встречной полемикой в газете «Цайт», Мифорез в свою очередь ответил многословным и агрессивным телеинтервью на канале ZDF («Беседы с драконом»). Конец спору положило робкое примирение в разыгранной в FAZ беседе с Андреасом Платтхаусом в роли ведущего.

О чем они вообще спорили? Мифорез поносил Моэрса как паразитирующего мародера от поэзии, Моэрс жаловался на многословие дракона-литератора. Этот спор не был вызван серьезными эстетическими разногласиями, а был, скорее, перепалкой ради шумихи.

Поэзия плагиата и искусство заимствования: «Мы все – мародеры»

Вальтер Моэрс не оригинален. Он художник-копировальщик слова и образа, как показывают не только его художественные пародии «Негодник в масле». Его романы – это дверь, ведущая в лабиринт мировой литературы. А удовольствие от лабиринта заключается не в том, чтобы найти цель, а в том, чтобы в нем заблудиться. Его романы культивируют это блуждание. Многочисленные нити тянутся от больших и малых артефактов истории литературы и кино в романы Вальтера Моэрса, и, что самое важное: они не ведут обратно. За Энзелем и Кретой даже человек без высшего образования откроет сказки братьев Гримм про Гензеля и Гретель, за «Мастером ужасов» скрывается новелла Готфрида Келлера «Зеркало, котенок». И по ту сторону этого очевидного заимствования обнаруживаются элементы из «Франкенштейна» Мари Шелли, «Принцессы-невесты» Уильяма Голдмана или «451 градуса по Фаренгейту» Рэя Брэдбери.

Одним словом: замонийские романы не оригинальны, они не предлагают чего-то «никогда-не-читанного»; вместо этого читателя ожидают «замонийские» копии литературной и культурной истории. Прекрасный пример подобного процесса замонизации представляет собой «Мастер ужасов» («Der Schrecksenmeister»). Моэрс сверх всякой меры пользуется оригинальным текстом Готфрида Келлера – но не тайком, а с хвалебным упоминанием Келлера в послесловии.

В «Лабиринте мечтающих книг» Моэрс целенаправленно довел до предела свой поэтический плагиат. Это очень точно подметили разочарованные читатели, которые в интернет-форумах жалуются на недостаток оригинальности. Роман действительно не оригинален: он просто еще раз пересказывает историю города мечтающих книг и описывает путешествие Хильдегунста Мифореза в Книгогород. Но этот самоплагиат так очевиден, что к нему не придерешься. Моэрс грабит здесь уже не мировую литературу, а копирует свои собственные копии.

Вальтер Моэрс микширует или создает «кавер-версию» старых экземпляров со стеллажа мировой литературы. Он величайший плагиатор и самоплагиатор Галактики Гутенберга. Его девиз гласит: «Мы все мародеры». Или, как пишет Мифорез в завершении «Мастера ужасов»: «И еще кое-что, потому что я уже слышу их, критиков, которые обвиняют меня в мародерстве и интеллектуальном воровстве за мою искусную обработку. Вот что: произведение Гофида Леттеркерла свободно от авторского права! И: как можно украсть то, что принадлежит всем? Ну-ка, обвините меня!»

Вальтер Моэрс копировал другие романы, упорно прячется от голодной до скандалов и фотографий публики, отказывается ступить на красный ковер парада знаменитостей и избегает фотовспышек бульварной прессы. Он не ставит себя в фокус телекамер, даря все горячие аплодисменты ей одной – литературе. И это – оригинально!

И кто теперь скажет, что Вальтер Моэрс что-то делает не так?

Выставка «7 ½ жизней Вальтера Моэрса. От Маленького Негодника до Капитана Синего Медведя и Замонии»