Что делал Хемингуэй на Кубе во время Второй мировой войны?

Автор: Эндрю Фельдман

Вторая мировая война распространилась на все стороны человеческой жизни.

Поставив всё на карту, правительство бросило силы на то, чтобы собрать каждый осколок металла и крошку хлеба в процессе мобилизации против врага, настаивая на том, что заберет всех отцов, матерей, дочерей и сыновей для одержания победы над нацистами. Когда Соединённые Штаты объявили войну странам гитлеровской коалиции, правительство Батисты поклялось в верности делу Кубы. И всё же среди тысяч, бежавших на Кубу от гражданской войны в Испании, было много элементов фашистской фаланги, которые одержали победу над лоялистами благодаря поддержке Гитлера и Муссолини. Поэтому американские и кубинские власти были справедливо убеждены в том, что эти элементы, преданные гитлеровской коалиции, могли подорвать интересы союзников.

Эрнест Хемингуэй незадолго до этого написал предисловие к антологии рассказов «Люди на войне». Готовый участвовать в конфликтах, описанных им в антологии, писатель заверил американского посла на Кубе Спрюиля Брадена в том, что он может задействовать свою сеть контактов с гражданской войны в Испании, чтобы избавиться от фалангистов на острове, расстроить планы гитлеровской коалиции и арестовать любого нациста, проводящего работы в этом полушарии. Заручившись поддержкой и американского, и кубинского правительств, писатель «привлек странное сочетание испанцев: несколько барменов, несколько портовых крыс, несколько священников, собрал высланных из страны графов и герцогов, несколько лоялистов и франкистов. Он создал отличную организацию и проделал первоклассную работу». Эрнест дал шпионской группе выразительное название «Хитрое дело», но вопрос о том, стояли ли её информаторы за многочисленными задержаниями и обвинениями подозреваемых агентов гитлеровской коалиции в Америке и на Кубе в том же году, по-прежнему остается засекреченным.

Наблюдая за антифашистскими кампаниями Эрнеста в Испании и обдумывая его солидарность коммунистам, советские агенты по меньшей мере дважды вступали в переговоры с ним в ресторане «Флоридита» в Гаване в сентябре 1942 г., но эти встречи не приводили ни к чему, кроме опьянения. Тем не менее, «преждевременный фашизм» с испанскими лоялистами, советскими «друзьями» и преследовавшими его шпионами, его недавние путешествия в коммунистический Китай и довольно необычное участие в диссидентском разведывательном кружке не прошли незамеченными среди ряда агентов ФБР в Гаване, по отношению к которым писатель выражал сильное отвращение. Эти агенты завели дело на писателя и сообщали о каждом его шаге директору «Бюро», которым в то время был Дж. Эдгар Гувер.

Гувер читал эти доклады со снисходительным благодушием. Но своей собственной рукой под докладом директор расписался в том, что Эрнест был увлеченным писателем с богатым воображением, а не изменником страны. Гувер посоветовал своим агентам не вмешиваться, поскольку для такого мужественного и находчивого художника, как Эрнест Хемингуэй, вполне естественно ненавидеть таких скучных и добропорядочных людей, как они. Восстановив таким образом его репутацию преданного американца, директор при этом посоветовал своим агентам «дипломатически обсудить с послом Браденом недостатки» того, чтобы позволить возглавлять такую миссию гражданину, некомпетентному в вопросах исполнительной власти и обладающему необузданным воображением. Несмотря на то, что Эрнест надеялся стать шпионом, кажется, советский НКВД (предшественник КГБ), Управление стратегических служб и Федеральное бюро расследований совместно пришли к выводу о том, что он никогда не жил в полную силу.

Понимая, что пути снабжения определят исход войны, власти Германии, изучив источники топлива и металла союзников, воспользовались моментом и перешли к атаке с целью перерезать их. Адмирал Дёниц направил немецкие подводные лодки атаковать в ходе операции «Барабанный бой» источники топлива в Карибском море: шахты в Гуаяне, нефтезаводы в Арубе, Новом Орлеане и Хьюстоне и нефтяные танкеры, как только они появятся из Венесуэлы. С февраля по ноябрь 1942 г. немцы потопили более 400 кораблей по всему миру, при этом 263 из них – в Карибском море. Находясь у входа в Карибское море и Гольфстрим, ведущий в Панамский канал, Куба занимала стратегическую позицию для контроля за военно-морским транспортом.

12 марта немецкая субмарина привела в трепет жителей острова, когда потопила грузовое судно «Ольга» и нефтяной танкер «Тексан» в проливе между маяком Вульф и островом Кайо Конфитес, совсем близко к Кайо Романо. Так как большая часть флотилии Соединённых Штатов была разрушена во время бомбардировки японцами Пёрл Харбор или принимала участие в решающих сражениях в Тихом океане, их военно-морской флот оказался слабым и неготовым отразить надвигающуюся угрозу в виде немецких миноносцев в водах Карибского моря, поэтому он призвал владельцев маленьких лодок и яхтсменов вооружиться, чтобы их суда стали вспомогательными в сражении, предлагая федеральные фонды тем, кто поступил на военную службу.

Будучи одним из яхтсменов, откликнувшихся первыми, Эрнест получал 500 долларов в месяц от военно-морских сил США за разведывательную службу. На полученные деньги он снабдил «Пилар» глубинными бомбами и пулемётами (а также наживкой и алкоголем), превратив свою лодку во вспомогательное оборонительное судно, которое бы патрулировало побережье Кубы. Он назвал эту миссию «Операцией Френдлес», в честь любимого кота. Вскоре после начала операции его сыновья, выпущенные из школы на летние каникулы, поспешили на Кубу, чтобы присоединиться к отцу и команде его друзей, шайке моряков, считающих себя бойцами, в настоящей военной миссии против нацистов – преследовании подводных лодок в cayos, рыбача, загорая и купаясь в опасных проливах тропического рая. Во время войны, когда горючее было дефицитным и выдавалось другим по нормам, Эрнест получал топливо баками, тайно доставляемыми из посольства США к нему домой, где их регулярно закапывали на заднем дворе пьяные баски. В том месяце, когда Эрнест начал свою операцию, в Аушвиц-Биркенау начала свою работу первая газовая камера с целью массового истребления цыган, синти, евреев, участников движения Сопротивления и других военнопленных.

За компанию в операции приняли участие сильный британский чемпион по поло Уинстон Гест, лысеющий испанский лоялист с безумным взором Роберто Геррера Сотолонго, баскский игрок в пелоту Франциско Ибарлучио, или «Паксчи», такие моряки, как артиллерист Дон Саксон, «Синбад» Хуан Дунабейтиа, священник-сквернослов Дон Андрес, кубинский старпом Грегорио Фуэнтес, специалист по связи (из американского посольства) Джон Сэксон, каталонский владелец бара Фернандо Меса и другие, такие как Хосе Редигор и Феликс Эрмуа, которые были на борту несколько недель, но не обладали достаточной стойкостью для того, чтобы остаться с капитаном Хемингуэем до конца.

Вооружённая пулемётами, противотанковыми пулемётами, базуками, ручными гранатами и телекоммуникационной башней первоклассная команда ближайших друзей Эрнеста взяла курс прямо на очаг торпедной атаки в прозрачных водах между Кайо Гильермо и Санта Марией, между пальмами, под солнечным светом и под руководством капитана лодки и владельца таверны Августина Туэрто, «Гвинчо», который знал эту местность и провёл писателя через мангровые леса в проливах вблизи Кайо Франсес к точке выхода около Нуэвитас.

Эрнест думал о подъеме тяжёлых пулемётов на «Пилар», но позднее посчитал эту мысль непрактичной. Вместо этого его команда могла бы заманить «фрицев» на поверхность, направить огонь на стальной корпус подводной лодки (с целью не дать им воспользоваться 88-мм палубными артиллерийскими установками) и подойти достаточно близко, чтобы один из его игроков в хай-алай бросил гранату в командный пункт за счет своих особых навыков. Безумный план, которому он следовал с таким же необузданным воображением и радостью, как и в своих детских приключениях с отцом в лесах Валлонии. Теперь сын охотился на плохих парней со своими собственными детьми и страстью, похожей на одержимость.

Вначале поощряя храбрость мужа, Марта избегала неудобных вопросов и приняла назначение от Collier’s в то лето, взяв двухмесячный отпуск, чтобы изучить последствия войны на ряде островов Карибского моря. Когда Марта вернулась и обнаружила, что операция «Френдлес» продолжается, она уехала в Нью-Йорк и Вашингтон. Пока её не было, он жаловался на одиночество – на то, что он «может умереть от грусти» без неё и без секса: без дела [Мистер Скруби] окончательно придёт в негодность.

Несмотря на недовольство мужа, Марта вновь настояла на необходимости исполнения задания и пригласила его отметить своё продвижение по карьерной лестнице: «Сможешь ли ты вернуться и отметить со мной? Ты, наверное, с ума сходишь сейчас в своей плавающей банке с сардинами со всеми этими душами и телами в такой близости от тебя. Я даже не могу выразить словами, как восхищаюсь твоим терпением. Ты дисциплинированный человек. Я люблю тебя, Бочоночек. Деткам весело?»

Пока Эрнест и Марта Хемингуэи продолжали изображать в своих письмах взаимную тоску, периоды самовольной высылки на задание или в море становились всё более частыми в связи с конфликтами, вспыхивающими каждый раз, как они воссоединялись. В их отношениях были близость, любовь, благодарность за счастливую судьбу и моменты, которые они разделяли друг с другом, тонкое понимание личности друг друга, ностальгия, пренебрежение, расстройство и горечь. Отправляя ему письма из дома, Марта умоляла мужа, который уехал от нее на свою миссию в cayos: он был настолько давно женат и настолько привык к их браку, что она не могла повлиять на него и хотела вернуть те времена в Мадриде или Милане, когда они были неженаты и счастливы вместе. Погрузившись в писательскую деятельность, пока Эрнест был в море, Марта закончила в июне роман под названием «Лиана».

Эрнест получил рукопись Марты, приступив к преследованию немецких подлодок со своим «экипажем» около Кайо Конфитес, и читал ее при керосиновой лампе, старательно редактируя, между отчетами о ходе операции, атаками москитов, приготовлением поросенка на вертеле и партиями в покер. Возвращая ей рукопись, он предложил перемирие: «Давай помиримся. Когда мы не в ссоре, все перестаёт существовать. Путь перестает быть таким долгим». Рильке писал: «Любовь состоит в следующем: два одиночества защищают друг друга, прикасаются к друг другу и приветствуют друг друга». Я недостаточно хорошо защищал тебя, мало прикасался к тебе и насмешливо приветствовал тебя. Но я по-настоящему уважаю тебя и очень сильно тобой восхищаюсь. А с этого дня и часа насмешки прекратились, а это хуже всего».

Она завершила переписку, ответив на эту записку с признательностью и нежностью: «Дорогой мой жучок, как сильно я скучаю по тебе сейчас… О, как сильно я люблю тебя и тоскую по тебе. Мне хочется заплести твою бороду в красивые косички, как у ассирийца».

Когда во время подготовки к публикации Марта узнала от своего издателя Чарльза Скрибнера, что «Клуб книги месяца» и «Парамаунт» отклонили «Лиану», она дерзко написала мужу: «В глубине души я всегда знала, что ей не суждено стать бестселлером». Тем не менее, роман получил положительные отзывы от The Washington Post, The Nation, The New Republic, The New Yorker и The New York Herald Tribune, которые с уважением заявили о том, что Гелхорн была художницей «с ослепительно пылкой грациозностью», которая «сформировалась как личность» и написала простую историю, вызывающую много чувств. Первый тираж, составивший 27 000 экземпляров, был быстро распродан, что сделало роман бестселлером, несмотря на опасения Марты.

«Эрнесто: Нерасказанная история Хемингуэя на революционной Кубе» (Ernesto: The Untold Story of Hemingway in Revolutionary Cuba). Использовано с разрешения Melville House Publishing 2019 Эндрю Фельдман