«Развод»: классический роман о мизогинии, который едва не стал ее жертвой

Единственный роман Сьюзен Тобс жестоко раскритиковали при первой публикации в 1969 году. Дебора Леви изучает остроумную историю героической борьбы одной женщины за свободу.

«Развод» (Divorcing) — единственный роман Сьюзен Тобс. Он был впервые опубликован в 1969 году, а сейчас переиздан в США в серии NYRB Classics. Несмотря на название, эта книга, возможно, не столько о разводе, сколько о том, как мизогиния может лишить умную женщину жизненной силы и веры в себя. А еще — о призраке Холокоста и призраке брака, о личном и историческом переломе, который невозможно исцелить ни в жизни, ни в книге. «Как правильно распорядиться свадебным платьем, которое не можешь передать по наследству ни дочери, ни невестке? — задается вопросом героиня романа. — Никак».

Это остроумная и безнадежная книга с элегантным модернистским наслоением времен и мест. Жаль, она не попалась мне несколько десятков лет назад. Тогда я бы поставила ее на полку между сборниками стихов Сильвии Плат и Энн Секстон , рядом с философскими трудами Ханны Арендт . Тобс, в девичестве Юдифь Зюзанна Фельдманн, дочь венгерского психоаналитика и внучка раввина, изучала философию и религию и написала диссертацию, посвященную французскому философу Сюзанне Вейль.

Действие романа «Развод» происходит в США, Париже и Будапеште накануне Второй мировой войны. Повествование ведется от лица женщины, которая, судя по всему, уже умерла: ей оторвало голову в автокатастрофе на улицах Парижа. «Все произошло слишком неожиданно, да и к тому же я в этот момент полностью была погружена в свои мысли. Но то, что я мертва, несомненно. Об этом писали в газетах». В каком смысле мертва — вопрос спорный, потому что обстоятельства своего рассказа женщина осознает прекрасно. Но кто же она?

Удивительную героиню короткой, но впечатляющей истории о борьбе за свободу зовут Софи Блайнд. Она родилась в Будапеште, а теперь живет в Нью-Йорке, воспитывает троих чудесных умных детей и пытается развестись со своим депотичным мужем, известным интеллектуалом Эзрой Блайндом. Хотя на самом деле непонятно, как ему вообще удалось на ней жениться. «Она всегда отказывала — всем мужчинам и Эзре тоже. Выражение лица, походка, манера одеваться, говорить и молчать — все складывалось в решительное "нет". Она берегла себя для кого-то другого. А может быть, и вовсе ни для кого».

Но, помимо мужа, Софи пытается освободиться и от других людей. Например, от самовлюбленного фрейдиста-отца, который счел правильным уже в раннем детстве ознакомить дочь с информацией о комплексе Электры, как будто это все объясняет. Или от непредсказуемой матери, которая вырвала свои драгоценные меха из лап нацистов и ушла к любовнику.

Но самое главное, от чего Софи Блайнд пытается освободиться, — это всепроникающая мизогиния ее эпохи. Как и многие женщины, постоянно сталкивающиеся с пренебрежительным отношением, Софи чувствует себя одновременно и живой, и мертвой. Прямо по Сартру, ей придется столкнуться с экзистенциальными последствиями свободы, завоеванной дорогой ценой. «И вот она едет в такси по Бродвею, свободная женщина. Действительно ли она теперь менее одинока, чем была с Эзрой? Не скучает ли она по привычной тяжелой тоске?»

Пожалуй, здесь самое время упомянуть великолепное предисловие Дэвида Риффа к переизданию этого хрупкого, драгоценного романа. Это предисловие станет для вас шокирующим, если вы, как и я, раньше никогда не слышали о Тобс. Оказывается, она покончила с собой две недели спустя после публикации романа. Рифф рассказывает, что его мать, Сьюзен Зонтаг , дружила с Тобс и ее мужем Джейкобом. Именно Зонтаг пригласили на опознание тела Тобс.

После такого предисловия я читала роман с теми же чувствами, что когда-то — последние стихотворения Плат в сборнике «Ариэль». В свете самоубийства Тобс «Развод» воспринимается совсем иначе — это уже не просто умная, пропитанная изящным юмором книга. Но несмотря на это, роман остается интригующей, уникальной, достойной, хотя порой и неровной работой.

Нельзя не отметить, что мертвая главная героиня придает особую живость повествованию. Возможно, речь от лица покойницы позволила Тобс более свободно писать о странных, унизительных, сложных чувствах. Именно мысли, роящиеся в оторванной голове Софи, делают роман таким живым.

Вышедшая в The New York Times рецензия Хью Кеннера на первое издание «Развода» в 1969 году была написана столь снисходительным тоном и выражала такое полное непонимание предмета, что духом пала бы любая писательница. Думаю, Тобс особенно больно было видеть, что именно той мизогинией, против которой она так резко выступила в своей книге, была пропитана критика романа. Кеннеру особенно не понравился «модернизм кинематографических диалогов», «скачки повествования» и «типичные для дамских романов модные хитросплетения сюжета». Но оставим «дамские романы» на совести критика и поговорим о «хитросплетениях».

В 1939 году Тобс и ее отец бежали в США. Некоторые их родственники погибли в концентрационных лагерях. Именно такого рода «хитросплетения сюжета» имел в виду Кеннер — то, что автор протягивает ниточку от прошлого к настоящему, чтобы показать, как психологические травмы держат нас на границе между жизнью и смертью.

«То, что она была в Америке, не делало происходящее в Европе менее жутким. Все слышали про депортации в Будапеште. Даже в Питсбурге невозможно было укрыться от разговоров о лагерях смерти, массовом истреблении, ужасных условиях жизни. Лагеря смерти были ближе и реальнее, чем витрины магазинов, увешанные рекламой гигантских шоколадных батончиков и молочных коктейлей, которые будто надсмехались над ней. Может быть, она на самом деле едет в одном из поездов смерти. Может быть, очередь из пулемета только что разорвала ей горло. Улицы между ее кварталом и Ист-Либерти стали ее личным чистилищем, где она встречалась с собой с той, другой стороны — то ли призрачной, то ли реальной».

Кому принадлежит тело Софи Блайнд? Ее отцу, ее мужу, раввинам? Этим вопросом она задается, когда в середине книги появляется в гробу. Ответа, кажется, нет, но развод она получает. А на память ей остается фамилия мужа, Блайнд, как трофей с войны.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ