Рецензии на книги — Евгений Головин

Эта книга сделала мой список чтения на несколько месяцев, что говорит о том, что она в некотором роде выдающаяся и вдохновляющая, если только ты проникся темой.

Темы у Евгения Головина несколько специфические: алхимия, оккультизм, герметизм и «черная фантастика», как он сам называет авторов, которых он переводил. Статьи сборника принадлежат к двум категориям: эзотерика и литературоведение, оценку я дала средневзвешенную. Есть прямо шедевральные работы, а есть такие, которые добавлены «до кучи». Сначала расскажу про эзотерическую составляющую.

Был период, когда я интересовалась герметизмом и алхимией (если только ими можно «интересоваться») и прочитала некоторые классические тексты – Магический архидокс Парацельса, Химическая Свадьба Христиана Розенкрейца Иоганна Андреэ, что-то из Ямвлих…

Для меня, Евгений Головин — самый гениальный русскоговорящий человек ХХ(-XXI) века.

По уровню интеллектуальной концентрированности и присутствия ему не было равных. Человек, который оживлял всё, к чему прикасался. Мастер символизма и иррационализма, которого можно сравнить разве что с Борхесом.

Благодаря Головину я начал ценить поэзию (в глобальном смысле слова, а не как частное литературное явление-жанр).

Не все его стихи мне пришлись по духу (а какие-то даже вызвали отторжение). Но Головин ценен далеко не сухим остатком. Он ценен воплощенной кульминацией хайдеггеровского дазайна, призывом к экзистенции и магией образа. Его поэзия — это пульсация.

Приведу целиком один из стихов, он же титульный:

…туманы черных лилий не могут растерзать сиянья бугенвиллий И даже в синем трепете созвездий…

Даже не верится, что человек с внешностью алкоголика был столь блестящим интеллектуалом, который по уровню эрудиции и специфических познаний в «истории культуры» мог бы заткнуть за пояс академиков и профессоров. Предисловие косматого Дугина книгу, несомненно, портит, но наш уничтожитель сообщает важные вещи: «Всегда было само собой понятно, что Головин относится к какому-то вынесенному за скобки виду, коррелированному с конвенциональной антропологией весьма причудливо и эксцентрично». А люди – это кто? СНОВА о ЛЮДЯХ Вернемся к весьма болезненному вопросу о сословиях. Я уже сказал, что ни сакральное жречество, ни европейское дворянство не могут сетовать на свою судьбу потому, что эти сословия не были божественно санкционированы. Поэтому многие философы и девятнадцатого и двадцатого…

Бывают книги, о которых нельзя говорить вслух. А уж тем более рецензировать. В 15 лет мне попала в руки книга Юнга «Психология и алхимия», которую в то время я своим провинциальным умишком так и не смог обозначить на полочке моих литературных сокровищ. Такова книга Евгения Головина «Веселая наука. Протоколы совещаний». Евгений Головин вышел из знаменитого «южинского кружка» и знаменит, прежде всего, комментариями и первым правильным изданием Густава Майринка, кроме того он поэт, философ, редактор книжной серии «Гарфанг», учитель Александра Дугина, лектор и многое другое. Его стиль не описать языком XXI века, скорее он наводит на мысли об античных мыслителях, в крайнем случае, о средневековье, постоянные цитаты и упоминания забытых имен заставляет лезть в библиотеку за тем или иным…

Головин очень хороший. Мощнейшая эрудиция, изящная, оригинальная мысль, лёгкий, поэтичный язык. О мифе он рассказывает так образно, будто сам там побывал:

"Аид изменился: мрачные голые прогалины, затянутые плесенью и белесой, чахлой пародией на траву, зловещие буераки, где медлительно продвигались зловонные протоки, болотистые овраги, бездонные пропасти и уходящие неведомо куда извилистые тропы, поросшие чертополохом, сочащимся черным соком кустарником и уродливо растопыренными деревьями…вся эта гниль вечно умирающей осени сменилась буйной растительностью и огромными корнями, вершины которых расцветали на поверхности земли и уходили в небо. Таково было превращение, свершенное Прозерпиной."

Книга – сборник эссе, предоставляющих информацию о разных аспектах мифа, - отсылает не только к…

Я, если честно, понятия не имею как можно описать, объять, охарактеризовать творчество Евгения Головина. Сколько ни делай усилий — нет жанра. Его действительно нет. Литературный обзор? Нет. Гораздо больше. Мировоззренческий дискурс? Опять не то. Сравнительное культуро-мифо-литературо-историоведение?..

В предыдущей рецензии на эту книгу, которая (рецензия, а не книга) мне изначально совершенно не нравилась, я писал о том, что есть категория книг (точнее, это даже не категория, т.к. такой категории просто не может быть), которые подобны десерту: острые, горькие, кислые, сладкие — какие угодно, только не пресные, только не серые и не рутинные. «Веселая наука» — это именно такая книга — книга-исключение, книга, которая не поддается никакому описанию или классификации (стилевой, жанровой,…

Книга о поэзии, её смыслах и трудностях. В «Там» Е.Головин сочувственно цитирует Поля Валери, про то, что в красоте форма и материя совпадают до неразличимости. Между тем, сам автор, если судить по фото и видеозаписям, видом больше напоминал типичного советского алкоголика. А «застой» был неоделим от дорогой водки и дешёвого портвейна. Но в знании понимании «шифров» культуры явно превосходил Аверинцева и прочих гипер-эрудитов и «ломовых мышей» (М.Гаспаров). Что же давало Головину превосходство, а его мысли возможность довлеть над работами ходячих книжных шкафов с их мертвым латинством и другими залежами гиперэрудиции? Много читать сейчас «классики» - это как использовать хитон, тогу, или колет и фрак в качестве повседневной одежды. Но ведь используют – только профессионалы, например,…

Душа обезумела от красной пошлости и её страдания превратились в поэзию абсурда, чтобы алхимическим огнем разогреть вечную стужу Снежной Королевы. Для быдла одна свобода Ютиться в своих городах Я знаю, спасенья от холода Надо искать во льдах

Есть переклички с Г.Траклем (про волков в городе). Забавно ироничное стихотворение про кота, рассыпающегося на снежинки. Но, в общем, полный мрак. А предисловие интересное: «Поэзия прежде всего — ритм, понятый как внутренний закон индивида. Этот ритм изменяет или даже ломает привычные слова и привычные сочетания слов, создавая особую атмосферу, где значение и смысл, теряя прозаическую первостепенность, превращаются в игровые элементы композиции».

Алхимические символы, мифы, древние боги и богини сливаются в единую субстанцию и образуют мир. Мир, полный текучих линий и образов, но познать его может только тот человек, который сделал шаг в строну неизведанного. Человек, который не побоится мыслить шире, который поставит под сомнение достижения современной науки. И обретёт свободу, понимание? Вряд ли, скорее - ещё кучу вопросов к себе и бытию. В книге затрагиваются вопросы смерти, как говорил Л. Толстой: "а смерти нет..", и её действительно нет - всё трансформируется, переходит из одного состояние в другое. Душа приобретает опыт. Современный мир, по мнение автора, всё дальше и дальше уходит от мира античного и его волшебства, от умения обращаться с минералами и веществами, способности видеть жизнь в камне и песчинке. Да, мы…

Инквизиторы нашли бы здесь работу для себя... Если брать этико-эстетическую проекцию, то в отношении Головина это отторжение. Но в интеллектуальном плане он порой бывает очень любопытен. Пожалуй, для себя выделяешь его из прочих темных «метафизиков». Мамлеев, это, большей частью болтун, с немалым прибабахом. Про Дугина и говорить не хочется – дешевый позер, спекулянт на интеллектуальной барахолке, впаривающий доверчивой школоте разного возраста ни на что не годные сломанные игрушки. Джемаль – это просто враг, да и сам он не особенно маскируется. Но вот у Е.Головина (ум. 2010) кое-что интересное было. Сам он объяснял: «Я пишу для читателей, воспитанных в традиции монотеизма, который под разными своими вариантами (единство, принципиальность, полюс чего бы то ни было, единая ось,…

Почитать занятно. Как хорошее фэнтези. Евгений Головин – это такой советский пьяный ребенок, живший в коммунистическом концлагере и начитавшийся всякой экзотической литературы. верящий в прекрасные и страшные сказки, вроде живых кентавров и невероятные способности гейш. Для литературы – это очень неплохо, но вот для другого!.. Когда же у нас появятся ВЗРОСЛЫЕ МЫСЛИТЕЛИ? Ведь небезызвестный сектант Дугин тоже дитя дитем выглядит, несмотря на свою «реакционность» и флюсовую эрудицию. Из той же оперы и «стрРрашный» Мамлеев (обезьяна Достоевского). Для игры, повторим, хорошо, но ведь страшные детки и на серьезные вопросы претендуют. К самому Головину – действительно блестящему эссеисту и оригинальному поэту – вопросов нет, да он на них уже и не ответит. А вот по поводу общего нашего…

Одна из оригинальных и необычных книг о поэтах Серебряного века. Головин в отличие от многих, слишком многих, рассматривает поэтические шедевры начала прошлого столетия и их авторов не через стекло вульгарного социологизма («в соседнем доме окна жёлты), не через актуальность ближайших десятилетий (финдесиклей и декадансов) и даже не в перспективе из предыдущего века (романтизм и символизм). Но – с точки зрения «вечности», тысячелетней поэтической традиции. Поэзии как магии, стихов, как волшебства. Не очень часто ЕГ обращался к русскому материалу (хотя инее редко), предпочитая всякие чужестранные «алхимии». Но ведь «любовь к родине и отчизне – вещи разные, как любовь к матери и отцу». Иногда приходится выбрать между тяжестью жизни и магией поэзии. Мистическая любовь крайне…

Это "Уххх!". Очень хорош. Вот прямо так. Казалось бы, не совсем соглашаешься, но все равно - на высоте. Хотел несколько цитат выбрать, но тут все на цитаты брать надо. Вообщем, так, пусть будет это про мифы: "«Об этом не знают ни микроскоп, ни телескоп», - по словам Уильяма Блейка. Иначе говоря, при данном, контрмифическом развитии цивилизации всякого рода «Мифологии древней Греции» гораздо больше поведают о характерах и методах исследования, о личностях и вкусах авторов, нежели о самом предмете исследования. Сложность, увлекательность и загадочность мифов всегда будут возбуждать любопытство и привлекать интерес. Но их девственность всегда останется недоступной, несмотря на дерзания истории, психоаналитики, глубинной психологии. Ничего кроме поверхностных аналогий отыскать в них нельзя.…

Когда педерасты и воры Сдохнут в кровавой грязи На груди им выклюют вороны Слово poésie

Вот не назову себя фанаткой Головина ни разу, но это было как-то совершенно прекрасно. Замечательные стихи, на редкость европейские для российского автора (прежде всего это Франция, конечно, от Рембо до сюрреалистов) - настолько, что это совсем не воспринимается как подражание. (В сторону: когда я уже перестану читать поэзию? Кажется, скоро меня начнет рвать анжамбеманами).

Начало хорошее, не плохое, примерно треть, а дальше как говорится "Остапа понесло"

Массовая цивилизация превратила музыку черт знает во что плюс авангардные инвестигации более или менее одиноких групп. Однако универсальная музыка дает себя чувствовать в отношении человека к миру и к другим людям, Здесь так или иначе функционируют сведенные к минимуму правила привычной гармонии и элементарного этоса. Всякое общение идет в режиме музыкальных пропорций и здесь легитимно сравнение с гаммой, аккордом, энгармонией, аранжировкой и т. п. Ссора, любовное воркованье, лекция, разговор с начальником, соло застольного анекдота — все это вполне относится к музыкальной теории и практике. К примеру, слушая авторитет, необходимо «подстроиться», стать «спутником», вести доминантное сопровождение как в искусстве фуги. Лучше всего распознать свое место в «гамме» собеседника, дабы избежать…

Не люблю "черную фантастику", но в изложении Головани это интересно. Тяготел...

Фулканелли пишет, почему химия никак не отражает того, что есть в природе — ни веществ, ни объектов, ничего… Далее, пишет Фулканелли, почему химия никак не отражает того, что есть в природе — ни веществ, ни объектов, ничего. А Головин констатирует, что пути науки и магии, алхимии и медицины в герметическом понимании разошлись приблизительно в начале XVII века. После Галилея, после Декарта было понятно, что наука действует не во благо человека, как ученые очень любят говорить, т. е. не во благо нас, конкретных людей, но скорее по указке и во благо некоего абстрактного «общечеловека». Что это такое — понять, наверное, невозможно.