Рецензии — стр. 4

Эта – из тех книг, которые прославились экранизацией. Фильм, говорят, замечательный (с чужих слов, я не смотрела), но я его побаиваюсь. Если я ввожу название «Заводной апельсин», то мне в разделе «похожие фильмы» отчего-то показывают всякий треш типа «Человеческой многоножки» и «Свадебной вазы». Этого достаточно, чтобы отбить у меня всякое желание смотреть великое творение Кубрика, при всем к нему глубоком уважении. Но нельзя же в полные 27 лет быть необразованной, самое время познакомиться если не с фильмом, то хоть с первоисточником, не так ли?..

Могу понять тех, кому оригинал категорически не нравится. Местами он очень злой, невротичный, даже жестокий, а главный герой вызывает омерзение и бессильную ненависть – вот хочется его убить, но зачем-то терпишь его, а временами даже жалеешь. Берджесс, конечно, был мастером, раз его читатели добираются до финала, и это с Алексом в заглавной роли. В ином случае можно было бы забросить книгу после первых 50 стр.

Алекс – самый мерзкий персонаж из главных, которые были на моей памяти, он даже Броуди оставляет в аутсайдерах. Алекс – психопат, у него начисто отсутствует эмпатия, и любимое дело в его жизни – калечить жизни остальных. С приятелями, которые те еще мрази, не лучше Алекса – с ними он убивает, насилует, грабит и совершает прочий «веселый» треш. Наблюдать за этим сначала противно... но после привыкаешь, как к чему-то неизбежному. К счастью, Алекса ловят и изолируют, а потом делают... эм... подопытным в важном, с точки зрения медицины, эксперименте. Поскольку научить психопата эмпатии невозможно, у него пытаются развить рефлекторное неприятие насилия: в случае, если Алекс захочет прибегнуть к нему, он не сможет, потому что тело откажется ему повиноваться.

Самое забавное, что автор хочет поговорить о нравственности этого, хотя в данном конкретном случае это несколько... нелогично, что ли? Если бы на месте Алекса был запутавшийся человек с подавленной (в силу жизненных обстоятельств) эмпатией, можно было бы рассуждать, насколько этично ставить над ним такой эксперимент. В случае этого «иного» эксперимент не имел бы смысла, потому что был бы направлен на взращивание отвращения к насилию, а не на социализацию, подавление жестокости естественным путем. Но Алекс именно что психопат. Психопатические черты можно корректировать, пока психопат еще молод и не почувствовал жажды насилия. Но психопата-маньяка бессмысленно перевоспитывать/социализировать, это человек с больной головой, он просто не сможет жить в обществе, постоянно испытывая позывы к насилию. Таких, как Алекс, нужно пожизненно изолировать. В мире «Заводного апельсина» ему дают выбирать – либо тюрьма, либо воля, но после успешного эксперимента. И Алекс самостоятельно принимает решение, никто его силком не тянет, он просто хочет выйти из тюрьмы, так что дальнейшее – это его ответственность (серьезно, он рассчитывал, что его выпустят из тюрьмы и он пойдет дальше убивать и насиловать?). Автор всерьез спрашивает: разве правильно лишать человека свободы воли (т.е. заставлять его быть добрым, а не злым)? Но если Алекс психопат, то он и так лишен свободы воли. Алекс не выбирает между эмпатией и ее отсутствием, у него эмпатии просто нет, так устроен его мозг. Алекс не может сознательно выбрать сторону добра, если его тянет совершать преступления (да-да, это сродни болезни, хоть ею может не признаваться). По сути, врачи, программируя Алекса на условное «добро», просто меняют его поведение, чтобы его тело не могло совершать насилие, это работа с рефлексами, а не с мозгом, Алекс более не может убивать и насиловать, но мозг-то его остался прежним. Задачу эксперимент выполняет – преступный элемент более не опасен и не занимает место в тюрьме. И говорить о том, насколько нравственно поступили с Алексом... а разве нравственно было запускать психопатию у подростка до такого состояния? Разве нравственно поступал сам Алекс? Алекса немного жалко – но абстрактно, как жертву своего мозга и ужасного воспитания, но совсем не жалко, что его пытаются лишить права на насилие.

Хотя я не согласна с автором (о том, что дискуссия вокруг эксперимента нужна в случае с Алексом), я признаю, что книга великолепна, прекрасна и прочее. Она отлично отражает сознание криминального элемента. Она даже по политике проехалась – и это было забавно, конечно же. «Заводной апельсин», возможно, был бы еще лучше, не окажись Алекс настолько однозначным злодеем без выбора (финал меня не убедил, простите). Но достаточно и того, что есть. Не знаю, каковы остальные книги Берджесса, но эта не зря сделала его классиком.

Notite te bastardes carborundorum.

В России много Ивановых, Даниловых, Петровых, потому что много лет назад их предки были крепостными и принадлежали помещику, носившему однокоренное имя. Просто «души» - обезличенные массовостью скоты, на трудах которых жирели их хозяева. Так же и в Галааде – государстве на территории бывшего США, спустя столетия после крепостной России. Все возвращается на круги своя – История так же циклична, как и Природа.
Ее звали Фредова. Она – кусок мяса для Командора, инкубатор для высидки его яйца, матка на цирлах, без чувств, без средств к существованию, без личного пространства. Все, что у нее есть - это клочья нищенского одеяния из прошлого – ее воспоминания о дочери, муже, матери, подруге. И еще... мысли… Будоражащие и яростные, ненавидящие, но смиряющиеся, не верящие ни во что и не доверяющие никому, страдающие и соболезнующие, закрывающие и обнажающие, греховные и любовные - это-то они у нее не отнимут! Еще остались желания. Скудные, сухие, мелочные, но они безгранично огромны в том ограниченном мирке, где ее насильно заперли – накрасить губы, ощупать пишущую ручку, помазать кремом руки, почитать... И страх. Его много, он повсюду, он лезет из всех щелей, заполняя пространство, он липкий и вонючий, с ним крайне неуютно, но надо учиться с ним жить. Ибо если есть карающая система при диктатуре, он не исчезнет.

Не дай ублюдкам себя доконать.

Это грустная, убогая, покалеченная история молодой женщины не может оставить равнодушной. Я прощаю Маргарет Этвуд даже излишний феминизм – она безусловно талантливый автор. Превосходный лаконичный язык, меткий, как копье чемпиона, острый, как лезвие самоубийцы, чувственный, как сама Женщина. В подтверждение своих слов хочу привести отрывок из текста:

«Можно слушать, как сердце стучит о пружины кровати, можно гладить себя под сухими белыми простынями в темноте, но я сама слишком суха, и бела, и жестка, зерниста; все равно, что вести пальцами по тарелке высушенного риса, по снегу. В этом нечто от смерти, нечто от пустыни. Я – словно комната, где прежде что-то случалось, а теперь не случается ничего, лишь пыльца сорняков, что растут за окном, носится по полу, будто пыль».

4,3*

Антиутопия, которую я увлеченно прочла, но которой я ни на грошь не поверила. Пожалуй, за увлеченность я и поставила бы книге 4 балла, но не смогла. Даже странно. Никаких особых чувств и эмоций книга не вызвала. Хотя читала я этот абсурдный взгляд на альтернативный путь эволюции американского (прежде всего) общества с интересом, но при этом у меня абсолютно не возникло эффекта эмпатии, я не пыталась поставить себя на место героини.
Тоталитарный режим, мужчины (прежде всего, так как достоверных свидетельств причастности женщин к подобному перевороту или повороту событий, кому как нравится, не представлено) решили судьбу женщин в лучшую сторону, создав для них идеальный мир, где женская сущность, способность к чадородию, возводится в ранг наивысшей ценности и блага. Женщина - есть ценность, а потому насиловать ее, оскорблять пошлыми намеками, пользоваться ее даром не по назначению в это обществе есть высочайший грех и преступление. Каждой женщине, имеющей шанс зачать - по мужчине. Точнее, наоборот...

Мы им дали больше, чем отняли, сказал Командор. Ты подумай, сколько раньше было мороки. Ты не помнишь бары для одиноких, унижения школьных свиданий вслепую? Мясной рынок. Ты не помнишь чудовищную пропасть между теми, кто мог с легкостью заполучить мужчину, и теми, кто не мог? Некоторые жили в отчаянии, голодали до дистрофии, накачивали груди силиконом, обрезали себе носы. Ты подумай, сколько человеческого горя. ... Мы лишь вернули жизнь к законам природы.

В общем, старая как мир история: "хотели как лучше, а получилось..." . Все как всегда. Благими намерениями нормальные дороги не мостят, как в народе говорится. Всего предусмотреть не удалось, про многое, как выяснилось в процессе, позабыли.
И все же, не смотря на интересную тему, рассказ от первого лица, книга не подарила мне ярких эмоций, полноценного удовлетворения от чтения. Что-то было не так. Все время что-то было не так. Ломаный язык текста от того самого "первого лица", вероятная специфичность перевода А. Грызуновой, но было что-то еще.... Что же? Что?!
Предсказуемость. Практически от первого до последнего слова. Как будто я уже читала что-то подобное, смотрела что-то подобное или готова была придумать что-то один в один такое же. Читаешь и по ходу текста предполагаешь, когда "выстрелит" то или иное "ружье", ведь не зря же оно здесь висит, как известно. И через энное количество страниц оно "стреляет". Радуешься собственному "попаданию". Может, это и затянуло. Хотя нет, у меня было несколько вариантов развития событий в концовке романа, вот я и ждала, который сбудется, так что азарта определенного предсказуемость не отменила.
Собственно, сердце екало только пару раз, когда речь шла о дочери главной героини. Материнский инстинкт во мне брал верх, сердцебиение учащалось, в эти моменты были шансы на то, что я бы вжилась в роль героини, но их было так мало, что чудо сие не случилось.
Самое интересное, что во мне даже не поднялось, не вспыхнуло пламя феминистского духа, как-то вот никакого противления не возникло. ДО сих пор я сама себе удивляюсь. И я знаю причину. Звучит она просто "Не верю!".

В своей любви к ВК я оказалась ровно посередине между фанатичными толкинистами и теми, кто в принципе не понимает прелести фэнтези. Чего я только не наслушалась. С одной стороны дичайшие восторги, призывы начать учить эльфийский и поклонение Автору (только так, с большой буквы, а за сокращение ВК - ремнем по заднице, образно, конечно). С другой - долгие рассказы о том, что фэнтези - не литература вообще, как можно Толкиена воспринимать за серьезного писателя, когда у него в книге бродят эльфы, гномы и прочая нечисть, это просто толстая сказка для детей, которая к тому же ничему не учит.
Я также отношусь к тем невыносимо ужасным людям, которые не помнят, как полностью зовут Мерри и Пиппина, более того, имеют наглость путать, кто из них скакал с Эовин, а кто служил королю Гондора, чье имя я тоже не запомнила. Да, я вообще плохо запоминаю имена, разве что они у меня с чем-то будут ассоциироваться. А те имена, что я помню, буду произносить в старой транскрипции, именно так, как прочла я их в первый раз. Если у вас еще не встали дыбом волосы в подмышках от того, какой я неблагодарный читатель, то вы сможете спокойно выслушать мое мнение о книге :))
С моей точки зрения не правы ни те, ни другие. Ни одна книга, как бы талантлива она ни была, не стоит того, чтобы начинать жить придуманными миром, забывая о настоящем. Но при этом не видеть за антуражем реально серьезной писательской работы - неправильно.
Из всего эпоса единственное, к чему у меня сформировалось двоякое отношение - это стихи. С одной стороны они правильные, талантливые и даже стилистически выверенные, что мне очень по душе. С другой стороны их столько, что в какой-то момент книга начинает напоминать болливудский фильм, где даже ружье на стене в конце споет и спляшет. Второй напрягший меня момент - орлы. Пожалуй, это можно счесть придиркой, но в совершенно идеальной книге вдруг оказывается мощнейший рояль в кустах. В фильме они были доведены до абсолюта, даже в Хоббита их ввернули. На самом деле в конце возник только один вопрос: какого черта в таком случае эти орлы не отнесли полурослика сразу на гору? Проблема решалась достаточно быстро и малой кровью, но... В общем, орлы мне подпортили впечатление. Но не будем о них. Я готова простить этот мелкий недостаток, оставить его памятной родинкой на лице сюжета.
В самом деле, то что сделал Толкиен - невероятно. Он написал не сказку и не роман, мне кажется, точнее всего это назвать приключенческим эпосом. Его работа - мощнейший пример того, как нужно писать фантастические романы. Не пытаясь "впихнуть невпихуемое", Толкиен создал мир, в котором совершенно органично сосуществуют люди, эльфы, полурослики и прочие существа. Он придумал язык эльфов, нарисовал карту, дотошно расписал все существование мира (тем самым подтолкнув читателей к созданию фанфиков), и да, именно благодаря ему мы имеем тонну фэнтези хорошего качества, средней и не очень паршивости - но качество романов оставим на совести их создателей. Толкиен же стал основой всего, при этом и сам взял многое за основу. Корни трилогии в мифологии, оттого вся канва достаточно банальна и привычна. Помните, у Джека Лондона в рассказе:

" Как аргонавты в старину,
Спешим мы, бросив дом,
Плывем, тум-тум, тум-тум, тум-тум,
За Золотым Руном..."

Здесь то же самое, только толпа героев идет не за артефактом, а уничтожать артефакт. Для любого поклонника мифов каркас книги кажется типичным, но не в нем весь смак. Да, каждому герою найдется подвиг, будут и второстепенные персонажи, важные для повествования и не очень понятные (пожалуй, самый загадочный - Том Бомбадил, леший его знает, кто это был и зачем). Помимо прочего в книге описаны государства накануне военного конфликта и внутри его, а значит, и рассуждений на эту тему более чем достаточно - это как раз к вопросу о том, что "в детской сказке подчерпнуть нечего". Умных и правильных мыслей там более чем достаточно. Начиная от понятных даже детям о дружбе и предательстве, подвиге и трусости и заканчивая рассуждениями о морали и войне,такими как:

Для того чтобы развязать войну, достаточно желания одной из сторон, о достойный Целитель, – отвечала Эовин. – А от меча могут погибнуть и те, кто никогда не брал его в руки.

Мысли вроде бы простые, а и сейчас об этом мало кто задумывается. "Властелин Колец" - книга, где каждый желающий найдет свое. Ну, а кому не нравится - так, может быть, и искать не стоит...

Все смешалось в этом обманчиво далеком и вместе с тем таким уже близком нам виртуальном будущем, где оцифровывается всё и все, все тайны личности - в сети (утечки персональных данных - не редкость уже и в наши дни), где происходят беспорядки...в библиотеках. Библиотеки - те места, которые лично у меня всегда ассоциировались с тишиной, уединением, становятся политической ареной. Люди требуют сохранить книги от шредеров, безжалостно уничтожающих миллионы томов исторического наследия человечества. Оцифрованные бумажные книги уходят в небытие. Благая затея - защитить информацию от пожаров, наводнений, утери - оборачивается крупнейшим хаосом. Кое-кто уже в истории человечества сжигал книги, и чем это закончилось...

А кроме того, современные формы записи данных отнюдь не гарантируют их защиту и возможность воспроизведения через, скажем, веков пять. Еще лет 15 тому назад были популярны компьютерные дискеты (с минимальным объемом хранения в один всего лишь мегабайт) и где они теперь. А книги переживут все и всех нас - по крайней мере, историей это уже доказано....

И совершается вся эта оцифровка тоже не для благих целей, как впоследствии выяснится в книге. Нет, создается единая база данных для коммерческого доступа. Информация, данные - это власть, это сила, и она будет сосредоточена лишь в руках самого богатейшего. А потом...потом на основе этой супер-базы знаний по всем разделам и отраслям знаний, которые накопило человечество за всю историю существования, будут разработаны мощнейшие системы ментального контроля за тем самым человечеством, которое сегодня так радуется росту информационных технологий. Технологии эти, безусловно, благо, но и вред они (в неумелых или мошеннических руках) тоже могут принести немалый...

Еще это роман о небывалом развитии не только информационных и цифровых, но и биотехнологий (куда же без них). Человечество ведь стремится не только к знаниям, но и к вечной молодости, и даже к бессмертию. Одному из героев (Роберт Гу) будет предоставлен такой шанс, только вот побочных эффектов куда больше от такого воскрешения...Пока его сын (Боб), работающий в спецслужбах, будет бороться против шпионов и разработчиков нового ментального оружия, Роберт успеет поучаствовать (на пару со своей внучкой Мири) в тех самых библиотечных беспорядках - кому же защищать книги от столь варварского уничтожения, как не бывшему профессору литературы и поэту с мировым именем (правда, операция по излечению его от Альцгеймера дала очень неожиданный эффект - он напрочь утратил способность писать стихи, но любовь к книгам - настоящим, живым, реальным, как их называют митингующие) в нем не убила. Роберт очень одинок и потерян в этом новом мире, где, кажется, ему совсем нет места и где ему никто не рад. Отношения с близкими (сыном, дочерью, да поначалу и с Мири) очень напряженные, его жена умерла несколько лет назад. Теперь у него внешность очень молодого человека, да вот только к новой реальности он совсем не приспособлен: виртуальная реальность, эти вечные спецэффекты, сенсорика, аудио, видео, носимые на себе компьютеры, базы данных вместо настоящих книг - легко запутаться в этом цифровом мире нецифровому человеку. И вот уже Роберта отправляют в школу, где вместе с пятиклассниками он будет постигать основы выживания в новой дополненной реальности.

Динамическая переподготовка, апгрейд профессии - людей вытесняют технологии, приходится переучиваться (чем-то мне этот роман в жанре киберпанк напомнил книги Харари с его прогнозами, далеко не радужными)….

Повествование очень увлекательное, книга актуальная, но чересчур уж сумбурная. множество перекрёстных сюжетных линий. избыток главных героев, резкие скачки сюжета - трудно за всем этим уследить, хотя...может, это просто и есть такая вот цифровая эпоха, где надо быть постоянно на связи, постоянно в сети, постоянно за чем-то наблюдать и следить...А в целом понравилось (я заметила, что киберпанк мне вообще нравится, ка, впрочем, и социальная фантастика). 4/5

Вот вам короткая история про то,

Как Энди Вейр придумал "Артемиду"

но решил сделать ее смешнее

а потом такой

пришел к издателю

спросил у друзей

но не понял, что в итоге сделал

но знаешь точно, что сделаешь в следующий раз

Ваш CoffeeT

Запрещение книги означает, что без особого на то разрешения её нельзя издавать, читать, хранить, продавать, переводить на другой язык, ни каким–либо другим образом сообщать её содержание другим. ... Любой, читающий запрещённую книгу, совершает серьёзный грех, даже если он прочтёт только один абзац. ... Владелец запрещённой книги, узнав о её запрещении, обязан уничтожить её или отдать тому, кто имеет разрешение читать запрещённые книги, или по крайней мере отдать её на хранение до получения разрешения читать её

такое распоряжение содержалось в каноне №1398, входящем в «Канонический кодекс» 1917 года.

Хм, мне стало интересно, а что имеется в виду, когда возникает сомнение в доброкачественности книги? Оказывается, четких правил, регламентирующих изъятие книги из общественной библиотеки не существует. Их создают сами власть предержащие, руководствующиеся собственным кодексом чести. Или комплексом неполноценности и внутренних перекосов.

Вот, например, среди таких запрещённых книг оказалась «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла. Она была запрещена в Китае в 1931 году, так как правитель провинции Хунань установил правило, согласно которому животным запрещено пользоваться человеческим языком и смерть угрожала тому, кто осмелится уравнять животных и людей. А в книге, как нам известно, были говорящие животные: «Но я не хочу находиться среди сумасшедших», — возразила Алиса. «Ничего не поделаешь, — ответил Кот. – Здесь все сумасшедшие. Я сумасшедший. Ты сумасшедшая».

В списке запрещённых оказались такие известные книги, как Эрнест Хемингуэй «Прощай, оружие!» и «По ком звонит колокол», Эрих Мария Ремарк «На Западном фронте без перемен», Джеймс Джойс, «Улисс», Джордж Оруэлл «Скотный двор», Анна Франк «Дневник девочки», Борис Пастернак «Доктор Живаго», Джоан Кэтлин Роулинг со своими книгами о Гарри Поттере, Уильям Голдинг «Повелитель мух», Марк Твен «Приключения Гекльберри Финна», Джей Ди Сэлинджер « Над пропастью во ржи», Харпер Ли «Убить пересмешника».

Но, вернемся к нашей книге. По иронии судьбы роман о запрете книг в фантастическом обществе, ведущем потребительский образ жизни, изданный в 1953 году, сам был запрещён: в 1990 годах от него отказались в одном из школьных округов в США за употребление слова «проклятый», а ранее его также оспаривали из-за «проблематичных тем» (цензура, репрессия и религия – только часть из них):

Нам известны все проклятые глупости, которые мы натворили за тысячу лет, и, раз уж мы об этом знаем, и они всегда вокруг нас, куда бы мы ни посмотрели, однажды мы прекратим устраивать проклятые погребальные костры и прыгать посреди них.

Фантастический в 1953 году роман, в наше время становится самым реалистичным. Судите сами: основной сюжет романа в чем? Весь мир катится в пропасть. Не из-за внешних причин, они остаются вторичными. А из-за внутреннего согласия каждого человека на примитивное существование рядом с домашними родственниками, выдающими пустые фразы с телевизионных стен как истину в последней инстанции. И обычное теплое общение близких за вечерним чаем кануло в лету. Его заменили ракушки, рассказывающие о дивных мирах. Однако, почему же всё больше и больше жителей, тупо соглашающихся на такое бездумное существование, но с маниакальным упорством глотающих горсти снотворных? Только ли ради того, чтобы забыться?

Мне было больно и грустно читать эту книгу. Практически все части общества, созданного Брэдбери в своей жуткой книге уже стали реальностью. Плазменные домашние кинотеатры, бормочущие с раннего утра и до поздней ночи. Младенцы, тупо застывшие перед рекламой прокладок и чистящих средств... Осталось изменить обязанности наших доблестных пожарных.

Это было бы смешно, если бы не было так серьёзно.

Твари Англии и твари
Всех земель, какие есть,
О земном грядущем рае
Принимайте, твари, весть!
Твари, будете счастливы,
Будет свергнут человек,
Будут все луга и нивы
Тварям отданы навек…

Гениальная метафора. Очень едкая, хлесткая, тонкая и, увы, очень жизненная сатира.

Торжество животных над человеком и, как результат, идеальное общество, в котором все равны. Общество, в котором вожди-свиньи обещают быть честными перед остальными обитателями фермы. Общество, в котором вожди-свиньи и остальной скот будут равны. Общество, которое живет по семи заповедям. Общество, которое можно назвать идеальным. Этакое воплощение мечты революционера.

Но Оруэлл с восхитительным едким сарказмом превращает животных в людей. Те, кто начинал революцию за здравие, кончили ее за упокой. Власть, сосредоточенная в одних руках - развращает, а "движущая сила" переворота остается обычной скотиной, неспособной взять бразды правления в свои копыта. Те, кто привел свиней к власти, вынуждены упорно пахать на строительстве, сражаться против людей и заканчивать свою трудовую жизнь на скотобойне. А те, кто вел на баррикады, на проверку оказываются не идейными борцами, а такими же прощелыгами-политиками, которые улыбаются нам с экранов. Господскому двору суждено стать сначала Скотским, а потом вновь Господским. Ведь история циклична...

- Я стала совсем плохо видеть, - сказала наконец Кашка. – А я не могла разобрать, что здесь написано, и когда была помоложе. Только, сдается мне, стена стала другая. Вениамин, ну а семь заповедей, они-то те же, что прежде?
И тут Вениамин впервые изменил своим правилам и прочел Кашке, что написано на стене. Там осталась всего одна-единственная заповедь. Она гласила:
Все животные равны.
Но некоторые животные более равны, чем другие.

Обязательно к прочтению любителям порассуждать о необходимости появления новых лиц в политике. Вы до сих пор думаете, что они нам нужны? А не боитесь, что свиньи-революционеры с легкостью превратятся в тех самых людей-угнетателей, против которых в свое время и развязали войну? Не боитесь? А разве бывает иначе?..

Книжный вызов 2011

Замечательнейшая притча-сатира по мотивам советского строя (и прочих тоталитарных режимов). Может быть применена и к современной России – как пример того, как начинает лихорадить общество при несменяемой власти.

Во многом «Скотный двор» действительно повторяет Советский Союз: растревоженность умов накануне революции, отвратительное обращение с «рабочим классом» и как следствие – неизбежная реакция; первый восторг после освобождения от многовекового гнета хозяев, вполне себе демократия, появление новых проектов для улучшения качества жизни, но после, за неспособностью демократию сохранить, – уничтожение оппозиции и диктаторская форма правления, благо общество еще недостаточно сознательно и готово проглотить любую ересь, что эта диктатура бросит своим рабам.

Увы, но так устроена власть – она обязательно «бронзовеет», если ее не менять, долгое пребывание на троне портит любого правителя, и в определенный момент планы «сделать страну снова великой» сменяются примитивным желанием построить себе лучшую в мире аквадискотеку (что бы это ни значило).

Но Оруэлл в своей повести описывает не только аморальность «долгой власти», которая по закону жизни вырождается в террор, но и рабское мышление. В политически и культурно развитом обществе в принципе не может быть диктатуры, в нем любого кандидата в диктаторы вынесут вперед ногами, не успеет он принять репрессивные законы. Диктатура – это симптом глубинных проблем, тяга к ней означает, что в обществе есть «раковая опухоль». Так, у Оруэлла революция прошла лишь внешне, не изменив ее участников. Много было сказано о «свободе», но внутренне герои не свободны. Они избавляются от одной тирании, но без особых колебаний принимают новую, даже более безжалостную, ибо верят, что вот эта тирания – во имя «освобождения».

Фишки в оболванивании масс прямо-таки умиляют своей известностью: «Мы окружены врагами, лишь у нас счастливо светит солнце, а что за нашими землями – все тонет во тьме!»; «Раньше было хуже! Мы вас освободили!»; «Кто, если не Наполеон?»; «Вы что, хотите, как на соседних фермах? Вы что, хотите, как при Джонсе, а?». Пугая население «страшным прошлым» и «вражеским окружением», можно долго держаться на троне. Никто не протестует, даже если происходящее кажется несправедливым. Чернь должна любить своего хозяина и радоваться, что «стало лучше», но «вы там держитесь, денег пока нет, но скоро случится прорыв, и мы заживем!» Что, ты не согласен? Спустить на тебя псов-полицейских! А пока население работает из последних сил и не может даже рассчитывать на достойную пенсию, можно жить в свое удовольствие (обязательно притворяясь страшно занятым), нежиться в роскошествах и объяснять это тем, что ты «равнее, чем остальные».

У Оруэлла рабское мышление не изживается никак. Даже узнав о жадности и жестокости своего «вождя» Наполеона, о его пренебрежении «делом революции», животные все равно принимают это… как должное. Они снова стали рабами, осознали это – но готовы мириться с этим. Великая революция не привила им достоинство. Население, которое обожает своего диктатора вопреки всему, не заслуживает иного – к сожалению.

P.S. Считаю, эту повесть нужно включить в школьную программу, она полезна не меньше, чем «Отцы и дети» и «Преступление и наказание». Жалею, что не прочитала раньше.

Я, кажется, уже говорил, что с самого детства очень люблю Властелина Колец. И все знают, что восприятие сей замечательной книги часто зависит от перевода. Была даже такая шутка, сравнивающая точные и неточные переводы с верностью женщин в браке. Жаль, что я забыл эту шутку, так как она имеет самое прямое отношение к тому, что я буду говорить ниже. Так вот, лишь сегодня мне вздумалось поинтересоваться, а как воспринимают другие люди любимый и дорогой мне перевод? И вот читаю следующий пасквиль, искажающий реальное положение дел:

Перевод А. Кистяковского и В. Муравьева с привычным названием был издан в 1982 году и в течение 10 лет оставался единственным в России. Переводчики сочли произведение Толкиена былинно-героическим эпосом и постарались изложить его живым русским языком, чтобы приблизить к читателю.
Это обернулось излишней экспрессией, просторечием автора, вульгарностью речи персонажей. Перевод терминов в старорусском стиле искажает мир Средиземья, полный кельтских и скандинавских корней. Например, повелитель назгулов Король-Чародей здесь звучит как Царь-Ведьмак.
Этот в целом неплох, так как действительно легко читается, если сделать скидку на неудачные названия.

(Замечу, что чародей - это Мерлин, сидящий в Камелоте над зельями, что никак не вяжется с предводителем назгулов. А вот ведьмак, в свете книг Сапковского, звучит очень даже ничего).
Во-первых, в моей книге датой перевода указан 1998. Возможно, хоть я и не могу этого утверждать, переводчики просто решили доработать (переработать) перевод. Остальному так же нельзя верить. Ну ладно, эталонным (на другом сайте, да и здесь, в сравнение с другими) был назван

Перевод М.Каменкович и В.Каррика точен и даже многословен. Пространные комментарии объясняют события эпопеи с точки зрения культурно-мифологических пластов, которыми пользовался Толкиен при создании своего эпоса.

Ознакомился и пришёл в ужас. Теперь, на цитатах из оригинала, "хорошего" и "былинно-плохого" переводов, попытаюсь объяснить, почему точный перевод плох.
Но, в на начале, немного теории. Думаю, что всем известно, что каждый язык обладает своей мелодикой, если хотите, эстетикой, очарованием, атмосферой, и одни и те же выражения воспринимаются в них по-разному. Самый простой пример, если кто-то читал перевод на русский язык своих любимый песен, спетых по-английски, то наверняка чувствовал, что как-то это уже и не так здорово. Равно как и противоположный вариант. Английский перевод "Преступления и наказания" ввёл меня в уныние. Он абсолютно не передает затхлой атмосферы Петербурга, создаваемой русской речью. Или Гоголь. Ну как можно перевести Гоголя с его поэтикой? Ещё пример. "Великий Гэтсби", перевод которого достаточно точен, по-русски читается как просто хороший, а для кого-то средненький романчик. А граждане одной только Америки возводят его на неизвестно какой пьедестал. Помните, как в фильме "Человек с Луны", рассказывающем о знаменитом комике Энди Кауфмане, Джим Керри, игравший, собственно, Кауфмана, который был сам себе на уме, вместо юмористического номера вышел на сцену и начал вслух читать собравшимся "Великого Гэтсби", а когда ожидавшие ржаки его освистали, он просто осерчал: "Я читал им величайшую книгу Америки, а...". Думаю, что никто из наших читателей, явно не считает сей роман величайшим. А всё потому, что перевод, повторюсь, точный, ничего не искажающий перевод, не звучит по-русски так здорово, интересно, разнообразно и ещё ряд эпитетов. Об этом писал Чуковский в своём "Высоком искусстве". Там он, - порой очень грубо, - говорит, что задача переводчиков в том, чтобы не только перевести фразу, а чтобы иностранный автор заговорил по русски так же интересно, разнообразно, красиво и здорово, как он говорит на английском, немецком, японском и других языках. Он приводил в пример Маршака. Действительно, если посмотреть на нижеследующее знаменитое стихотворение, ему удалось сохранить эту уникальную, изумительную мелодику

Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.

From the bonny bells of heather
They brewed a drink long-syne,
Was sweeter far than honey,
Was stronger far than wine.
They brewed it and they drank it,
And lay in a blessed swound
For days and days together
In their dwellings underground.

Каким же кажется Властелин Колец тому, кто возьмётся читать его в оригинале? Ответить на это достаточно просто. На ютубе можно найти одно-два интервью Толкина. Там он уже старый, но его голос... вне зависимости от того, что он говорит, это голос сказителя, барда, рассказывающего старинные легенды ночью у костра, отрываясь лишь для того, чтобы приложиться к трубке. И просто невозможно предположить, чтобы обладатель этого голоса, знаток древних эпосов написал что-то кроме прекрасной, пафосной легенды, пересекающейся с простотой английский сказок вроде того же Джека с его бобовым стеблем.
Возьмём для примера то древнее заклинание, которое было написано на Кольце и которое вынесено в начало книги. Каким оно должно быть? Это заклинание в незапамятные времена нанёс сам Саурон. (Слово "незапамятные" не звучит уж слишком архаично? Несмотря на то, что в ВК описываются именно стародавние времена, не должно быть никакой архаики! Много времени назад нанёс сам Саурон"). Оно, как, простите, литературный памятник прошлых веков, должно звучать и восприниматься так, как нами сейчас воспринимается "Слово о полку Игореве". Его нанёс повелитель тьмы, в прошлом правая рука Мелькора, оно должно хотя бы при прочтении, хотя бы на уровне звуков, звучать иначе, чем бытовая речь. В оригинале:

Three Rings for the Elven-kings under the sky,
Seven for the Dwarf-lords in their halls of stone,
Nine for Mortal Men doomed to die,
One for the Dark Lord on his dark throne
In the Land of Mordor where the Shadows lie.
One Ring to rule them all. One Ring to find them,
One Ring to bring them all and in the darkness bind them
In the Land of Mordor where the Shadows lie.
Если прочитать это с выражением, так, как читает актёр при создании аудиокниги, стараясь передать, как прочёл бы это сам Саурон, то эти простенькие строчки звучат достаточно эффектно. Эталонный перевод звучит так:
Три кольца – высшим Эльфам под кровом светил,
Семь – властителям Гномов под кровом земли.
Девять – Смертным, чей жребий молчанье могил,
И одно – Повелителю гибельных сил
В царстве Мордора мрачном, где тени легли.
Отыскать их, собрать их, предать их Ему,
Воедино сковать их и ввергнуть во тьму
В царстве Мордора мрачном, где тени легли.
Кстати, достаточно приятное стихотворение, но совершенно не передающее атмосферу и когда я пытаюсь прочесть его как древнее заклятие, то у меня получается просто стихотворение, причём часть сил уходит на поддержание стихотворного ритма. Обратите внимание на то, как удачно выдержан баланс в английском языке. Когда же получается прочесть это как жуткое пророчество или как тень мрачных событий, то поэзия делает всё это достаточно смешным. Сама фраза "Three Rings for the Elven-kings under the sky", располагает к медленному, неторопливому чтению, если прочесть её быстро, то получится какая-то ересь. Русский же перевод лично мне хочется громко выкрикнуть, как какую-нибудь песенку пионеров. Былинный перевод не стал корчить из себя высокую поэзию, сделав рифму не столь навязчивой и сделал упор на атмосферу (и даже разбив строку на две части, чтобы указать читающему на ритм или смысловые паузы):
Три Кольца – для царственных эльфов
в небесных шатрах,
Семь – для властителей гномов,
гранильщиков в каменном лоне,
Девять – для Девятерых, облеченных
в могильный прах,
Одно наденет Владыка на черном троне,
В стране по имени Мордор,
где распростерся мрак.
Одно Кольцо покорит их, одно соберет их,
Одно их притянет и в черную цепь скуёт их
В стране по имени Мордор,
где распростерся мрак.
Обратимся к главе "Fog on the Barrow-Downs". Тот же Чуковский ругал переводчиков за то, что они не дружат с синонимами и переводят всё в лоб. Туман над курганами. Ну и что? Нас вот тоже в школе возили на экскурсию и показывали курганы. Ну спустился на них туман, что мне, от радости прыгать? Но "Мгла над могильниками" звучит тревожно, словно предвещая что-то плохое. Само слово "могильники" - неприятно, оно словно отдаёт каким-то тленом, затхлым воздухом. И я уж не говорю о том, что текст моего былинного перевода короче, но лаконичнее, лучше и красивее, на мой вкус. Вот сравните (О. - Э. -БП):
Cold be hand and heart and bone,
and cold be sleep under stone:
never mare to wake on stony bed,
never, till the Sun fails and the Moon is dead.
In the black wind the stars shall die,
and still on gold here let them lie,
till the dark lord lifts his hand
over dead sea and withered land.
He heard behind his head a creaking and scraping sound. Raising himself on one arm he looked, and saw now in the pale light that they were in a kind of passage which behind them turned a corner. Round the corner a long arm was groping, walking on its fingers towards Sam, who was lying nearest, and towards the hilt of the sword that lay upon him.
At first Frodo felt as if he had indeed been turned into stone by the incantation. Then a wild thought of escape came to him. He wondered if he put on the Ring, whether the Barrow-wight would miss him, and he might find some way out. He thought of himself running free over the grass, grieving for Merry, and Sam, and Pippin, but free and alive himself. Gandalf would admit that there had been nothing else he could do.

Стыло, холодно в могиле:
Сном последним вы почили.
Ледяной померкнет свет –
Выхода отсюда нет.
Солнце сгинет и луна,
Море высохнет до дна,
Ляжет мир под мертвый спуд,
Звезды в бездну упадут.
Эти ж будут спать, пока
Не поднимет их рука
Властелина Черных Сил,
Что чернее тьмы могил.

Сзади, за головой Фродо, послышались скрип и царапанье. Фродо приподнялся на локте и увидел, что лежат они не в комнате, а в каком-то подземном коридоре. Обернувшись, хоббит разглядел, что в нескольких шагах от них коридор поворачивает, а из-за поворота ползет, перебирая пальцами по камням пола, длинная рука. С краю лежал Сэм, и рука подкрадывалась все ближе к нему. Еще немного – и доберется до рукояти меча!..
В первый миг Фродо показалось, что заклятие и в самом деле превратило его в камень. Потом его обуяло желание бежать без оглядки. Может, если надеть Кольцо, удастся как-нибудь выбраться, не привлекая внимания Навий? Он представил, как бежит по траве, горько рыдая о Мерри, Пиппине и Сэме, но сам-то живой и свободный! Даже Гэндальф признал бы, что иного выхода не было...

Костенейте под землей
до поры, когда с зарей
тьма кромешная взойдет
на померкший небосвод,
чтоб исчахли дочерна
солнце, звезды и луна,
чтобы царствовал – один -
в мире Черный Властелин!

У изголовья его что-то скрипнуло и заскреблось. Он приподнялся на локте и увидел, что лежат они поперек прохода, а из-за угла крадется, перебирая пальцами, длинная рука – крадется к Сэму, к рукояти меча у его горла.
Жуткое заклятье камнем налегло на Фродо, потом нестерпимо захотелось бежать, бежать без оглядки. Он наденет Кольцо, невидимкой ускользнет от умертвия, выберется наружу. Он представил себе, как бежит по утренней траве, заливаясь слезами, горько оплакивая Сэма, Пина и Мерри, но сам-то живой и спасшийся. Даже Гэндальф и тот его не осудит: что ему еще остается?

Я вот сейчас перечитываю эти отрывки и размышляю. А может и вправду, новый перевод лучше? Мой перевод действительно напоминает мне "Слово о полку Игореве". Какое-то чувство объединяет их, их обоих словно покрывает какой-то флёр старины. Но мне это нравится. Может сей перевод менее литературен, менее соответствует оригиналу, но, в конце концов, он выглядит, как сказание, что прямо ассоциируется у меня с ВК.
Ну, и напоследок, первые строки (а то уже и лень, и час ночи):
When Mr. Bilbo Baggins of Bag End announced that he would shortly be celebrating his eleventy-first birthday with a party of special magnificence, there was much talk and excitement in Hobbiton.

Bilbo was very rich and very peculiar, and had been the wonder of the Shire for sixty years, ever since his remarkable disappearance and unexpected return. The riches he had brought back from his travels had now become a local legend, and it was popularly believed, whatever the old folk might say, that the Hill at Bag End was full of tunnels stuffed with treasure. And if that was not enough for fame, there was also his prolonged vigour to marvel at. Time wore on, but it seemed to have little effect on Mr. Baggins. At ninety he was much the same as at fifty. At ninety-nine they began to call himwell -preserved, butunchanged would have been nearer the mark. There were some that shook their heads and thought this was too much of a good thing; it seemed unfair that anyone should possess (apparently) perpetual youth as well as (reputedly) inexhaustible wealth.

Когда господин Бильбо Бэггинс из Котомки объявил, что намерен в скором времени отметить сто одиннадцатый день рождения и устроить по этому поводу особо пышное торжество, – Хоббитон загудел и заволновался.
Богач Бильбо удивлял Заселье своими чудачествами вот уже шестьдесят лет – с того самого времени, когда он однажды столь внезапно исчез и столь же неожиданно возвратился. Среди хоббитов ходили слухи о сокровищах, которых он якобы привез из дальних стран видимо-невидимо; никто не сомневался, что Холм под Котомкой просто ломится от золота. Одних этих россказней хватило бы, чтобы сделать Бильбо знаменитым, но сокровищами дело не ограничивалось. Чем этот хоббит поражал соотечественников больше всего, так это неиссякаемой бодростью и здоровьем. Время шло, шло, а господину Бэггинсу – хоть бы хны. В девяносто ему давали пятьдесят. С девяноста девяти стали говорить, что он „хорошо сохранился“. Но, по правде говоря, он не просто „сохранился“ – он не изменился вообще. Находились такие, что качали головой, подозревая неладное. Разве справедливо, чтобы один хоббит заполучил одновременно и вечную молодость (как было в это не поверить, глядя на Бильбо!), и неистощимые богатства (в чем никто не сомневался)?

Когда Бильбо Торбинс, владелец Торбы-на-Круче, объявил, что хочет пышно отпраздновать свое наступающее стоодиннадцатилетие, весь Норгорд загудел и заволновался.
Бильбо слыл невероятным богачом и отчаянным сумасбродом вот уже шестьдесят лет – с тех пор как вдруг исчез, а потом внезапно возвратился с добычей, стократно преувеличенной россказнями. Только самые мудрые старики сомневались в том, что вся Круча изрыта" подземными ходами, а ходы забиты сокровищами. Мало этого, к деньгам еще и здоровье, да какое! Сколько воды утекло, а господин Торбинс и в девяносто лет казался пятидесятилетним. Когда ему стукнуло девяносто девять, стали говорить, что он «хорошо сохранился», хотя вернее было бы сказать «ничуть не изменился». Многие качали головой: это уж было чересчур, даже и несправедливо, как везет некоторым – и старость их обходит, и деньгам переводу нет.
п.с.
Люди бают, что есть послание Толкина к переводчикам, где, условно говоря, Профессор сказал: Ребята, я знаю более 20 языков, я знаю, что адекватно перевести, не искажая оригинал и при этом создавая качественный, высоколитературный текст в лоне вашей традиции - не удастся. Поэтому, адаптируйте мой текст для ваших языков и даже, если хотите, переводите фамилии, включая Бэггинса, адаптируйте названия и так далее.
Не знаю, правда это или нет. Но, зная глубокое понимание Толкином языков, - а человек, знавший около 20 существующих и создавший несколько искусственных, поневоле должен в них разбираться, - можно предположить, что Профессор не стал бы никого корить за Сумкинсов или за то, что имя эльфа перевели на славянский манер. Думаю, Профессор не возражал бы против творчества в лоне его собственных творений и корил бы только за некачественный художественный текст, а все имеющиеся переводы почитал бы с интересом.
п.с.с.
Что они сделали с моим любимым стихотворением?! Какого вообще тут творится?! Вот моё любимое:
Под горой стоит трактир,
Но не в этом диво.
Дивно то, что как-то встарь
Соскочил с луны лунарь,
Чтобы выпить пива.

Вот зашел в трактир лунарь,
Но не в этом дело.
Там был пес, и этот пес
Хохотал над ним до слез -
Видимо, за дело.

Вот лунарь спросил пивка,
Но не это странно.
Там был кот, и этот кот
На дуде играл гавот
Весело и рьяно.

А корова у дверей,
Подбочась вальяжно,
Под дуду пустилась в пляс
И плясала целый час,
Но не это важно.

И не важно, что ножи,
Ложки и тарелки
Стали весело скакать,
В огоньках свечей сверкать
Да играть в горелки.

А корова поднялась,
Гордо и отважно,
Да как встанет на дыбы,
Как пойдет бодать дубы! -
Это все не страшно.

Вот испил пивка лунарь,
Но беда не в этом.
Худо то, что он под стул
Закатился и уснул
И не встал с рассветом.

Начал кот опять дудеть,
Но не в этом штука.
Он дудел что было сил,
Тут и мертвый бы вскочил.
А лунарь – ни звука.

Спит лунарь – и ни гугу,
Как в своей постели.
Ну, подняли старину,
Зашвырнули на луну -
В самый раз успели.

Дунул кот в свою дуду
Гулко и беспечно -
Лопнула его дуда,
А была ведь хоть куда!
Но ничто не вечно.

Тут корова вдруг взвилась
В небо, будто птица.
Долетела до луны,
Поглядела с вышины -
Ох, не воротиться!

На луне она живет,
Но не в том потеха.
На заре веселый пес
Зубы скалить стал всерьез -
Озверел от смеха.

Убралась луна с небес,
Быстро и устало:
Дождалась богатыря,
Выпивоху-лунаря, -
Тут и солнце встало.

Огляделось – день как день,
Небо – голубое,
Но в трактире не встает,
А ложится спать народ -
Это что ж такое?!

А во что, я спрашиваю, оно превратилось? И если так в оригинале (о, в этом я не сомневаюсь), то это первый случай, когда Толкин-поэт меня подвёл:

Под горой стоит корчма
У слиянья речек –
Раз свалился с чердака
Выпить доброго пивка
Лунный Человечек.

Был там подгулявший кот
С пятиструнной скрипкой –
Он по ней что было сил
Вжик-вжик-вжик смычком пилил
С пьяною улыбкой.

Там еще гулял щенок –
Не было с ним сладу:
Он по-щеньи лопотал
И от пуза хохотал,
Просто до упаду!

И корова там была –
Сунься к недотроге!
Но под музыку кота,
Позабыв свои лета,
Проплясала ноги!

Так надраена была
В кухне вся посуда,
Что, куда ни положи
Ложки, вилки и ножи –
Блещут, просто чудо!

Ну, веселье началось!
Все перемешалось –
И корова от щенка
Получила тумака,
И коту досталось!

Человечек окосел
Да и лег под лавку –
Но во сне он не молчал
И без удержу кричал,
Чтоб несли добавку!

Стали тут его будить,
Хоть и неприятно –
Уж недолго до утра,
Значит, самая пора
На луну обратно!

Кот на скрипке заиграл,
Голося ужасно.
Тут бы и покойник встал, –
Ну а этот спал да спал.
Видно, все напрасно!

На гору его снесли –
Было ж „аху-оху“!
Хором крикнули „А ну!“ –
Зашвырнули на луну
Луновыпивоху!

Кот опять схватил смычок,
Снова запиликал –
И корова, хоть строга,
Встала прямо на рога,
А щенок хихикал!

„Дзынь!“ – и струны порвались;
Ахнула компания!
А корова (чудеса!)
Ускакала в небеса –
Что же, до свидания!

Закатилася луна,
Брезжит свет во мраке:
Ну, дела! Пора вставать,
А они идут в кровать –
Экие гуляки!

Я бы эту сатирическую сказку читала в младшем подростковом возрасте. Конечно, для взрослого она тоже хороша, но на мой вкус — уж слишком прозрачна, из-за животно-сказочного обрамления все мысли выражены настолько однозначно, что кажутся уже прожёванными и запиханными тебе в рот. Как привкус после детской басни: какая в самой басне захватывающая история, а потом — бац! — мораль в конце, которая и так была понятна ребёнку (если он, конечно, выращен не под чутким руководством Фурсенко) и немного обижает его человеческое достоинство. Все эти «Не ешь грязь» и «Не облизывай розетку» хороши до определённого возраста.

Впрочем, вру. Вот нашла отличное применение для «Скотного двора»: учебник или учебное пособие по политике. В таком случае, претензий никаких, всё очень чётко: вот методы политической дезинформации последовательно прописаны от и до, вот различные социальные классы и типажи, вот и сами политики со свитой во всей своей поросячьей красе. Поставил на автозамену несколько названий животных в ворде и можно после прочтения идти сдавать политологию. Я сейчас, конечно, утрирую, но всё равно считаю «Скотный двор» настоящим путеводителем по ухищрениям власти и её аудитории.

На место одного тирана всегда приходит другой тиран. Простой сюжет этой притчи очень наглядно демонстрирует нам худшее, что может случиться с миром, в котором правит информация. Что уже случается. Никак не могу понять, почему в сборниках «Скотный двор» всегда ставят после «1984» — ведь скупо намеченная линия «Скотного двора» как раз напрямую продолжается и более полно демонстрируется в самом известном романе Оруэлла. Логично было бы поменять их местами и посмотреть, во что развилось (точнее, неизбежно деградировало) государство под чутким свиным руководством.

Я помню сама, как прочитала это в юном возрасте, и какое негодование я испытывала после возмутительного «некоторые животные более равны». Всем юным бунтарям — обязательно к прочтению.

Или Песнь песней всех геймеров, гиков, нердов и вообще.
Или Восьмидесятые - вперед!

Что-то есть во всех этих маргинальных, как по мне, субкультурах, что читая про них, невольно чувствуешь уважение к людям, их проповедующим. Не знаю, правильно ли я выбрала слово "проповедовать", но другое не могу подобрать. "Являющийся участником"? Длинно. "Фанатеющий" Как-то не о том. В общем, живущих этими субкультурами. Правда, правда. Я никогда не принадлежала ни одной субкультуре, разве что к среднему классу принадлежу, а еще меня можно отнести к поколению Y, я присутствовала при зарождении Интернета (надеюсь, в старости ко мне будут приходить правнуки с допросами "как это было"), но не была ни готом, ни эмо, ни панком (хотя где-то в душе может быть), ни еще ранее, металлистом, хотя наблюдала многих своих друзей в этих молодежных движениях, но всегда хотела. Абсолютная посредственность, как же скучно я жила со своими книгами, моя прелесссть.

И уж тем более, я никогда не была геймером, пара подружек, приходивших ко мне в гости играть в Quake, и бывший муж-геймер не считаются. Так что я могу сказать про эту книгу? Она плоть от плоти вся насквозь геймерская. Квест на квесте и квестом погоняет. Я не знаю, как ее приняли в геймерских кругах, но лично мне она понравилась. Интересно, как бы я приняла книгу, в которой речь идет об играх в книги? Напишите кто-нибудь книгу про ЛайвЛиб, что ли? Можно придумать сюжет, например (ничего реального!!!), про то, как Tarakosha задумала нечто, а russischergeist ее разоблачил, м? Я бы кричала бы во всех комментариях, что все было не то и все не так, и Tarakosha не виновата, но в душе была бы наверняка довольна.

Много лет тому вперед человечество настиг энергетический кризис, жить негде да и не особо хочется. Люди не в силах справиться с реальностью, уходят в виртуальный мир OASIS, который разработал кто-то вроде Сигеру Миямото или Сида Мейера. Естественно, главный разработчик сказочно богат, но вот он умирает, и оставляет в наследство наследство. То есть адский квест по поиску виртуальных ключей к OASISу. Кто найдет, того и тапки, то есть по сути весь мир. Только квест сможет пройти самый-самый задрот из всех возможных задротов, который не выходя из дому будет изучать все, что любит этот самый главный разработчик, а любит он игры и 80е. То есть музыка, фильмы, книги, упоминаемые в книге, все родом из 80-х. Такое количество информации про 80-е я не встречала больше нигде, даже в сами 80-е, которые я застала сидя на горшке. Некоторые из этих медийных сущностей даже я узнала. "Назад в будущее", "Индиана Джонс" там.

Ну и естественно план сработал, первым первый ключ нашел наибеднейший мальчик-гик из трущоб, которому больше нечем было заняться в жизни, как изучать своего героя и гуру геймерской жизни. Теперь он суперстар, и ему придется бороться против могущественной корпорации, которая хочет найти ключи и засрать OASIS контекстной рекламой и рекламой в баннерах и, о черная мерзость, всплывающей рекламой, и вот этой вот, что тут сбоку без конца мне предлагает купить пять бюстгальтеров по цене трех, а на хрена мне столько. В общем, мальчика-гика я очень понимаю, я тоже хочу засудить того, что бюстгальтеры направо-налево раздает.

В общем, экшн, экшн, экшн, экшн. Такой киберпанковский экшн, как окно в другой мир, не выдохнешь пока не пройдешь последнего босса, пока не сотрешь семь мозолей от джойстика, то есть семь кнопок на ридере. Крутая книга, очень. Хоть 80ми я все равно не прониклась, и играть во что-то круче тетриса тоже не буду. Мне реальность книга дорога.

Это было как-то… невразумительно. На каждом углу все визжали: какая сложная книга, какая твёрдая фантастика, как же невероятно и глубоко… Я, признаться, ожидала большего. Несколько предложений о Культурной революции в Китае, пара абзацев (околонаучных) по физике и астрономии. Как-то маловато, знаете ли. Нет, я не ожидала учебника по квантовой механике (а хотелось бы), но меня удивляет факт того, что, упомянув два раза протоны и реликтовое излучение, можно прослыть гениальным малым и словить кучу премий. Вот в таком мире мы живём.

Да, твёрдая НФ в наше время — птица редкая. Но, как и любая другая, каркас её строится на некоем фантастическом допущении. То есть существующая в рамках описываемого мира реальность в самой основе отличается от реальности нашей. У Лю Цысиня нет таких отличий. И потому, когда он вдруг решает ввернуть в повествование невероятного уровня компьютерные симуляции или нано-нити, способные нашинковать танкер, я чувствую некоторую наивную ирреальность происходящего.

Если сравнивать с другими, у какого-нибудь Питера Уоттса в Ложной слепоте тоже содержится около и псевдонаучная терминология, с помощью которой он пытается объяснить происходящее. И, даже с учётом того, что у Уоттса существуют вампиры-космонавты и невероятная инопланетная форма жизни, его книга почему-то не воспринимается ловушкой для неискушённого школьным курсом физики читателя. Именно потому, что уже допускает фантастические элементы, которые успешно взаимодействуют с новыми по сюжету допущениями. У Цысиня они не согласуются.
Но это только мои мысли, почему Задача трёх тел кажется мне более сказочной, чем дрейфующий в космосе вампир.

Грузить китайскими именами вас не буду, просто слегка расскажу о сюжете.

Кстати, объяснение работы коллайдера на примере бильярда где-то в начале книги не слишком-то состоятельно. Вы когда-нибудь пробовали передвинуть настоящий бильярдный стол?? Сложная задачка, мягко говоря.

Пусть я осталась несколько разочарована сюжетом и попытками в научное обоснование (Цысинь, похоже, верит, что употребление ГМО приводит к раку, из-за чего я не доверяю больше ни одному его слову), но я всё ещё хочу посмотреть на китайцев в космосе.
Про персонажей вообще ничего не стану говорить, они там просто для галочки. Чувствуется устаревание истории, надо было выпускать на прилавки и читать её в 2010-х, а не спустя десятилетие.

Вот не могу читать книги - крушение поезда. Не могу, а читаю. Знаю заранее финал, всю книгу мучаюсь от предчувствия крушения, но вот кто ж его не знает, этот финал, что ж теперь, книгу не читать. И нет, я не видела фильм, и ничего не знала про ЛСД опыты Кизи, но, мне кажется, тот, кто не слышал ни разу про эту книгу, тот лох тот Агафья Лыкова. Живет в лесу то есть без средств связи. И да, для меня Макмерфи - это Николсон. В интернете - Николсон, смотрю в книгу - Николсон. Зажмуриваюсь, опять Николсон. Не видела я фильм, говорю. Но если кому и играть стихию, то только ему. Так вот значимая книга, топ сколько-то на ЛЛ, много раз советовали, короче, книга в тренде (не люблю тренды), надо читать.

Ну что, буду открывать себе Америку во всех смыслах этого выражения. И это будут скорее рассуждения о жизни вообще, чем о книге. Потому что книга... ну что книга, книга гениальная.
Это и правда такая антиутопия в миниатюре. Маленькое тоталитарное общество во главе с Сестрой. У общества есть Правила, шаг влево, шаг вправо, большой брат, ну понятно, классическая история. Психи вот только в качестве людей, но Кизи и тут толкает мысль о том, кого же можно считать нормальным. А никого. Что пациент, что врач. Одинаково чокнутые. А от меня вдобавок вопрос, что такое норма вообще? Тот, кто глубже чувствует, так что с него рвет кожу, это ненормальный? Человек, которого никто не слышит, который на потребу обществу притворяется глухим, раз уж никто не слышит, это ненормальный? А кто нормальный? Кто-то более нормален, кто-то менее? Тогда где лежит граница, и кто ее определяет?
И вот что интересно про правила. Психи/люди привыкают жить по этим правилам, какими бы абсурдными они ни были поначалу. Какой там закон психики срабатывает? По первой возмущения и "доколе", а чуть попозже привычка и "зачем нам бейсбол, если есть новости". По аналогии теперь возникает вопрос, какие же правила у нашего, у реального общества абсурдны, и чего мы не видим.

Однако это взгляд с одной стороны. Со стороны, в которой где-то недалеко ошиваются путчи, хунты и анархия. Макмерфи - анархист, бунтарь, он раскачивает лодку, расшатывает устои. Казалось бы, донельзя привлекательный образ, спонтанность, стихия опять же. А с другой стороны что? Скука, рутина, болото? А с другой стороны цивилизация. Мир. Спокойствие. Предсказуемость. Ровные рельсы, по которым мы едем, чтобы можно было просто жить. Да, образ Сестры Рэтчед, по идее воплощающий в себе другую сторону (правительство), категоричен и мерзок, но. Но он гипертрофирован, вынесен за планку. Правила-таки нужны, но справедливые правила, ограничения в меру. Против всех правил бунтуют только подростки да взрослые инфантилы. Так что Макмерфи в каком-то смысле вечный подросток, не ужившийся в обществе, и из всех ограничительных зол он сам выбирает психбольницу, не задумываясь об электрошоке и лоботомии.

Короче, как и во всем, нужна мера, баланс. Еще 5 лет назад я целиком и полностью была бы на стороне Макмерфи, о да. Побунтовать, посопротивляться, круто же. Но теперь, из своего болота, я не знаю. Я ни за тех, ни за других. Я за золотую середину, пацифизм и умеренность. Вот.

Эта маска меня преследовала. Она была в полюбившейся мне игре – на аватарке одного из самых симпатичных героев. Она – в киоске, мимо которого я прохожу почти каждый день. Она даже обнаружилась на даче моей подруги – висела над дверью предоставленной мне комнаты. Столько встреч за несколько дней – наверное, это знак свыше, решила я (и правильно!).

Стыдно признаться, но я понятия не имела о сюжете – кто, что, откуда эта маска и зачем, фильм же не смотрела (бросайте помидоры!). И кое-что абсолютно ужасное – я раньше не читала графические романы/комиксы. Совсем (можете бросать вторую порцию помидоров!). Так что сей огромный том тяжестью кирпича и стоимостью в грамм золота лишил меня графической девственности. Получила ли я от этого литературный оргазм?..

По легенде правду можно убить, но она все равно победит. Человечество за свою историю привыкло восхвалять и романтизировать революционеров и нонконформистов. Можно сказать, это одна из самых любимых «сказок» нашего общества. Стартак, Иисус, герои Французской революции, декабристы, Че Гевара – нас мало заботит, какими они были в реальности, и не то чтобы мы не интересовались историей. Мы любим образы, скроенные по одним и тем же шаблонам: был человек, который остро чувствовал несправедливость мира, и решил протестовать против нее; иногда это заканчивалось его поражением, иногда – Victoria, даешь новый порядок, наш мир будет лучше, чище, умнее! Без этого не было бы развития. И оттого, подсознательно распознавая в таких личностях способность все изменить, дать новый вектор развития, мы склонны их романтизировать. Мы делаем их бескорыстными, смелыми, ловкими, иногда странными и жестокими, но обязательно с горячим сердцем. Мы обязательно даем им… скажем так, опознавательные знаки – крест, на котором распяли, жен, которые поехали на каторгу, броневик или берет. Что вы сначала вспоминаете, услышав об Иисусе? А о декабристах? А как выглядит Че Гевара?

Не придумав ничего нового, Алан Мур и его соавтор Дэвид Ллойд показали себя гениями в этом графическом романе. О таком мечтает любой автор, работающий с революционной/антиутопической тематикой, но получается это раз на сто тысяч попыток. Обычно такое не придумывают (поэтому Мур и Ллойд – гении), но это вымысел. Именно благодаря невероятному образу главного героя-нонконформиста (психологическому и внешнему) «V – значит Vendetta» стала культовой. Без образа V, на который наматывается все остальное, этой книги бы просто не было как художественного произведения. Форма V изумительно легла на содержание V, подарив мировому искусству одного из самых запоминающихся персонажей.

К счастью для книги, V – герой не только запоминающийся благодаря своему обаянию, но еще и достоверный, в его существование веришь. Без черт романтизма (как любая легенда) тут не обошлось, но и назвать его положительным язык не повернется. Это скорее антигерой вроде Раскольникова или Базарова. Формально он – террорист и маньяк, который готов идти по головам, в т.ч. случайным. Но он за добро, против фашистской диктатуры, дискриминации, безосновательной жестокости. Но все равно террорист – как и его противники, он прибегает к запугиванию и террористическим актам, чтобы повлиять на общество. Но все равно за добро – ну это же плохое общество, оно убивает в лагерях за гомосексуальность, за иной цвет кожи! В итоге борьба добра с ослом скатывается к личным представлениям героев, какой строй лучше для человечества. Мне, из-за моих личных политических и культурных убеждений, деятельность V очень симпатична, в реальности я бы с большой готовностью стала сторонником такого человека. Но мне хватает мозгов, чтобы признать: многие действия V аморальны, жестоки... Но были ли иные возможности у V? Отвечать на это бесполезно. V все еще маньяк. Гениальный. Наслаждающийся своей преступностью. Немного (или много?) безумный. Но против диктатуры. Неразрешимая ситуация, не правда ли? Ну не стали бы вы осуждать антифашистское Сопротивление 30-х годов, если бы у тех антифашистов, ценой множества случайных жертв, получилось убить Гитлера? Скажем, если для убийства Гитлера пришлось бы убить тысячу детей? Ф.М., конечно, говорил, что ничто не стоит слезинки ребенка, но это абстрактно, а вот на практике, когда есть силы и смелость все изменить?

Из-за противоречия методов и посыла главного героя чтение скатывается к эмоциональным качелям, ты споришь с самим собой и ищешь оправдания самым отвратительным поступкам во имя итогового добра: «Ну это же плохо, так поступать нельзя! – Но это принесет революционные плоды! – Но мучить случайных людей плохо! – Они не случайные, они все живут в фашистском обществе и являются его сторонниками! – Окей, ладно они, но пытать свою же сторонницу, чтобы взрастить в ней настоящую революционерку без страха перед болью и смертью… ну, это уже за гранью! – Если бы ее пытала полиция, было бы хуже! – Но запугивать, унижать и пытать человека, который уже на твоей стороне… без ее согласия! – А пытки бывают по согласию? – Нет, и поэтому пытать никого нельзя! А если бы он окончательно поломал ей психику? – Ну не поломал же! Наоборот, она поняла, что жить так больше нельзя, он открыл ей глаза на жестокий мир! – Но он же сам говорил, что нельзя причинять боль тем, кого любишь! – Он сделал это из любви к ней и ради ее же блага...»

Иви – ее жалко больше всех. Главы о ней были самыми тяжелыми. Девочка с ужасной судьбой, потерявшая всех близких, она хочет найти кого-то, кто заменил бы ей покойного отца. Или хотя бы утешил ее. Ее тянет к мужчинам, которые могут дать ей чувство безопасности, она – жертва патриархального общества: так, она считает, что за простое участие нужно расплачиваться своим телом. Это единственно понятная ей модель выживания: мужчина что-то дает мне, я с ним расплачиваюсь через секс, при этом ничего к нему не испытывая. Оттого в голове у нее не укладывается, почему ставший ее защитником V не пытается с ней переспать. Не нужно винить Иви в ограниченности восприятия (если есть мужчина и женщина, то обязательно должен быть секс?). Их фашистское общество подвергает дискриминации не только гомосексуалов, евреев, темнокожих и полит.активистов, женщины в нем так же воспринимаются как вещи, не личности. Это можно видеть и на примере Розы Миндел, которая без мужа только и может заниматься проституцией – красивой женщине больше некуда пойти. Получается, прав был V, в прямом смысле выбивая из Иви рабскую психологию. Если бы не это, разве восхищалась бы я ею в финале? (Черт, я, кажется, нашла оправдание пыткам…)

Тем не менее, их любовь – это аномальная любовь, со стороны V то ли умелый расчет, то ли безотчетная привязанность, а со стороны Иви то детская зависимость, то стокгольмский синдром с примесью восторга от полит.активности. На фоне остальных линий о как бы любви эта смотрится выигрышнее, но это не отменяет болезненность отношений этой парочки революционеров – начиная с того, что V совсем не жалеет любимую девушку, раз за разом бросает ее в ужасном положении, ничего не объясняет, уверенный, что она сама все поймет, и даже не может с ней по-человечески попрощаться, потому что… боится женских слез? считает, что революционерам это не положено? у него тайный страх показать ей свою слабость?.. Но стоит сказать спасибо авторам, что любовь этих двоих так и осталась… эм… нереализованной. Асексуальная любовь может быть интереснее, так как выстраивается лишь вокруг общения, столкновения личностей, а не на физиологической тяге.

Касаемо политической теории V… Она мне очень нравится, но я осознаю, что это не очень-то жизнеспособно. V сам понимает, что человеки нехороши, но в нем жива надежда всех революционеров – нет, с ними еще не все потеряно, их можно направить на лучший путь, достаточно разрушить все старое, и из руин появится новый прекрасный мир. Увы, но практика показывает, что 80% населения всегда наплевать на политическую сознательность, им все равно, жить при либеральном или тоталитарном правительстве, им плевать на пыточные, всякие гестапо и Освенцимы, хоть тысячу лагерей постройте, им достаточно иметь нормальный достаток и личную жизнь. А ваши анархии, фашизмы, либерализмы… Пусть хоть все подохнут в этих лагерях, это же не мое дело, это же не за мной, так?

«Разрушители низвергают империи, превращая их в чистое поле обломков, где созидатели потом строят лучший мир… Им не будет места в нашем лучшем мире»

…Впрочем, к чему столько слов? Я только хотела сказать, что эта книга разделила мою читательскую жизнь на «до» и «после». Теперь у нее есть отдельное потайное местечко в моем сердце – навсегда. V и Иви, я люблю вас и буду очень-очень скучать.

P.S. Прочитала пересказ фильма на Вики – и поняла, что он не имеет к книге почти никакого отношения: пара моментов из сюжета и имена персонажей, а все остальное (основные события, характеры и их развитие, мотивы, даже мораль!) другое и явно примитивнее. Печально.

P.P.S. Спасибо московской Некрасовке за что, что выдают на руки графические романы. Читать лучше с листа – так аутентичнее ;)

Пятый роман самого знаменитого в мире книжного цикла про самого знаменитого в мире литературного персонажа за авторством самой знаменитой в мире писательницы - крутой роман. К тому же, из всех посвящённых очкарику с забавным шрамом/шармом, он самый толстый. Отличное сочетание.

Можно долго рассуждать о значении цикла для мировой литературы и всего человечества, но как-то лень. Стоит ограничиться тем, что породивший миллиарды последователей/пародий и прочего разной степени унылости на ту же тему, сам Гарик надолго останется мгновенной ассоциацией на слова "подростковая литература", "книжный бестселлер", "школа волшебства", "мальчик в очках" и всего такого прочего.

Начавшись, как добрая, не слишком мрачная сказка, с каждым новым томом цикл всё больше сгущал краски, углублялся в психологию и чувства героев, усложнял правила мира и раскрывал всё новые его аспекты. До конца от "сказочности" ни один том, конечно, не избавился, и это несомненное достоинство, благодаря которому погружение в волшебный мир происходит так легко, буквально с первых страниц.

К пятой части приключения паренька со шрамом приобретают всё больший психологический колорит - на сцену вновь выходят подростковые комплексы, проблемы, любови и всякие там темы взросления, и на фоне эпической главной истории с многочисленными масштабными сюжетными ветками и общемировыми событиями это выглядит особенно выгодно. Пожалуй, одно из главных неоспоримых достоинств цикла вообще - огромное количество сюжетных линий, мелких деталей и развешенных на стенах ружей с минимальным содержанием роялей в кустах. Всё это делает мир живым, увлекательным, таким, за которым интересно следить, а персонажей - не картонными статистами, с какой стороны ни посмотри, добрыми, идеальными или наоборот, бесконечно злобными, а настоящими характерами, с разными судьбами, предпочтениями и колоритностью, которой наделён абсолютно каждый из них.

Помимо всего прочего, "Орден Феникса" породил, возможно, одного из интереснейших антагонистов XXI века, и это никто иной, как Долорес Амбридж, совершенно новый персонаж. Вызывая яркие эмоции как у персонажей, так и у читателя, она придаёт книге необычайную способность захватывать, а нам - верить, яростно потрясая кулаком, негодуя или радуясь справедливому возмездию, которого персонаж заслуживает. Если чувак Имя-Которого-Очень-Странное по сути представляет собой классического злодея, то Амбридж далеко не так проста и сильно напоминает директора тюрьмы Шоушенк из небезызвестной повести. К слову, сам Его Величество Стивен Кинг охарактеризовал Амбридж как "лучшего книжного злодея со времён Ганнибала Лектера".

Пения дифирамбов в честь книги рискуют прервать разве что некоторые неувязочки в логике повествования, вина за которые лежит в первую очередь на том, что "Гарри Поттер" - это всё-таки сказка, и хоть сам Гарри по мере приближения к финалу книги всё больше напоминает неадекватного эмобоя-склеротика, хоть и совершенно непонятно, почему бы Того-Ну-Как-Там-Его и всю его компанию попросту не пристрелить из "магловских" пушек и решить этим все проблемы, стоит признать, что "Гарри Поттер и Орден Феникса" удался во всех отношениях.

8,5/10

“Я видела это во сне –
Умирает бумага в огне.
Беззащитные письма летят
В красно жёлтый трепещущий ад…

Пепел – это для них навсегда.
Слишком рано уходит звезда
В обгоревшие клочья небес.
Ну а я зачем ещё здесь?”

Группа “Флёр”. Пепел.

У меня очень трепетное отношение к книгам. Я храню их в хороших условиях, никогда не кидаю, не читаю их в ванне, не загибаю листы, не чиркаю карандашом. К чёрту компьютер, который уже тысячу раз ломался! К чёрту телек – я уже шесть лет не смотрю этот тупой зомбоящик! К чёрту диски с фильмами, которые я постоянно теряю, царапаю и путаю! Хороших фильмов на дисках всё равно нет. Но книги – это святое! Даже те, что созданы просто для развлечения. Всё равно чтение - это не тупой просмотр. Чтение – это созидание, развитие воображения и ума. А хорошие, умные книги – это неприкосновенные реликвии!
Странно, не пойму – от куда у меня такое. В семье вроде бы никто особо не читает, никто такое не прививал. Как-то само собой получилось… Что каждая книга – это больше чем бумага с напечатанным текстом. Это… даже не знаю как сказать… всех слов не хватит, чтобы описать – что же такое Книга. Наверное это то, что делает человека человечнее, умнее. Наверное, это единственный продукт верного развития цивилизации. Я не хочу конечно притеснять картины и другое художественное искусство, они тоже несут свой заряд, но до эффекта книг им ой как далеко! И, да, я знаю про агитационную литературу, вот только считаю, что само её наличие – это ошибка. Литература есть литература, и она заставляет людей думать. Сначала мыслями автора, а затем и собственным умом. Гораздо страшнее и вернее полностью отучить человека думать.
И на этой светлой ноте хочется, наконец, представить одну милую кучу эффектного бреда: “дамы и господа, познакомьтесь – Современная Масмедиа!”. Садитесь и смотрите “Папины дочки”, “Универ”, “Интерны”. Или канал НТВ. Кучу рекламы и тупые весёлые шоу. “Пусть говорят” например – это ж полный финиш! Посмотрел один разок эту муть, два дня пытался бабушке втолковать как мастерски её тупят и вокруг пальца обводят! Или современную попсу послушайте – да как вообще можно такое слушать? – у меня уже после десяти минут мозг вянет!
Нет, книги пока что никто не сжигает. Да чего там, этого и не требуется, ведь девяносто пять человек из ста, выбирая что же сделать – прочитать книжку или посмотреть тупой сериал с удовольствием выберут последнее. А зачем книгу читать то? Там думать надо. А это нынче не приветствуется. Некоторые родители даже ругаются – зачем это чадо читает! Нынче стало модно всюду хвастаться своей безграмотностью – вроде как кому нужны в наш век такие глупости как книги? Но сколько не пытайся уничтожить Литературу, ничего у тебя не получится. Она бессмертна, пока есть люди, способные и жаждущие её воспринимать, а эти люди всегда будут! И сколько хотите снимайте своих тупых сериалов, своих громких фильмов, сколько хотите лейте тупую дезинформацию – МЫ БУДЕМ ЧИТАТЬ И РАЗВИВАТЬСЯ! Не действует ваша политика, уважаемые. Ведь чего там, по трезвым подсчетам, читающих людей уже должно было остаться не более ста на всю страну. А нас всё ещё гораздо больше. Мы не хотим быть тупым стадом! Но долго ли нам осталось?..

Эх, как же зрил в корень дедушка Брэдбери столько лет назад! И ничего не изменилось, только хуже становится… Честно, не люблю я его творчество, вот не люблю и всё. И к этой книге у меня много претензий. И в сюжетном плане парочка недоработок и несколько мыслей либо обрываются, либо недораскрыты. Но всё это отходит на второй план. Схватил он меня таки за живое! Крепко так, что не вырваться! Чувствую я в нём одного из тех людей, которые чтят литературу! Это не смогло оставить меня равнодушным. Отчаянная попытка рассказать, попытаться что-то изменить, попытка спасти людей. Очень искренняя такая, с мотивом обречённости и заведомой неудачи.

Роману конечно далеко до некоторых своих собратьев как до Луны, всё таки Брэдбери плохой фантаст. На одну полку с настоящими фантастами и антиутопистами я его не поставлю – упадёт с грохотом. Замятин, Оруэлл и Хаксли очень явно торчат тут изо всех щелей. Но всё равно книга довольно умна, нужна и глубока. Автор нащупывает нерв, он старается показать великую значимость лучшего изобретения человечества – Книг. Он заставляет читателя вспомнить их неоспоримое величие. И у него получается это сделать. Через образ огня и культуру “упрощения” он показывает весь ужас падения цивилизации. Показывает насколько отсутствие книг обездушивает всё человечество, делает его аморфным и безразличным ко всем прелестям окружающего мира, друг к другу.
Кроме того и экшн в книге весьма не слабый получился. Не ожидал от этого автора, вот не ожидал и всё. Пёс жуткий такой! Он прям олицетворил настоящее зеркало нашего будущего и будущего наших детей - не такие ли псы вырастят, когда человечество потеряет все моральные и эстетические ценности?

И я нарочно выбрал не обложку серии “интеллектуальный бестселлер”, а именно эту вот, с фениксом. Мне она показалось более отражающей суть. Образ этой мифической птицы, на мой взгляд, занимает центрально положение в характеристике человечества по Брэдбери, и в раскрытии основной стороны роли и нужности книг. И при этом он здорово ложится на остальные образы и само повествование.

В целом: удивлён и ошарашен качеством и глубиной произведения. Не шедевр, но обязательно к прочтению. Особенно подросткам.
4/5.

Благодарности:
За ненавязчивый толчок к более полному ознакомлению давно знакомого автора хочется поблагодарить читателя usermame . Эта книга у Брэдбери и правда неплоха. Да и читается гораздо менее скучно, чем остальные. Часа за два одолел. Может, с половиной…

На мой взгляд, самая неудачная антиутопия из 3. Тот же попсовый Дивный мир выигрывает засчет нормального для восприятия слога. Я понимаю, автор нарочито (я надеюсь) изобразил поток сознания главного героя отрывистыми, псевдо математическими фразами, ввиду идеализации математически выстроенного государства, но пробираться через несчастные 200 страниц очень тяжело. Даже через текст слабоумного героя из "Цветов для Элджернона" пробираться в разы проще. К слову сказать, повествование ведется путем записей дневника главного героя и к концу сюжета складывается ощущение его полной деградации (а также аналогии с "1984").
Все герои скомкались, не запомнились, никому не сопереживаешь, а идея "дикари помнят как было! Так давайте все вернем на круги своя, даешь революцию!" , мягко говоря, странная. С такими лозунгами люди бы вернулись в первобытное общество с палками и мычанием вместо языка. Миром всегда правил прогресс, отрицательный ли, положительный.

И еще у автора фетиш насчет женских ног, потому как главный герой все время в них валяется или о них думает.

Пожалуй, только финал неплохой. Для главного героя более чем закономерен, исходя из того в каком мире он вырос и его представления о нем.

В общем, цель антиутопий вроде как пугать ужасным будущим и предотвратить его появление, а на деле, нас - жителей РФ трудно вообще чем-либо напугать, кроме как исчезновением с полок сахара и туалетной бумаги.

Вся наша жизнь - это выбор.
Чай или кофе? Уйти или остаться? Признаться или соврать? Согласиться или отказаться? Черный или с молоком? Ударить или сдержаться? Быть тем, кого ожидают видеть или самим собой? С сахаром или без?
На наш выбор может повлиять время суток, внешние включения, традиции и обычаи, окружение, характер или просто настроение.
Каждый сделанный нами выбор рождает новый. Каждый наш выбор создает новую жизнь. Мы меняем свою жизнь сотни раз на дню. Выбор может сделать нас счастливыми или убить. Отсутствие выбора убьет нас наверняка.
Но всегда ли наш выбор - наш?

Алекс - главный герой.
Искать в Алексе причины и мотивации его поведения - бесполезно. Искать в нем светлые стороны - тоже. Алекс садист, насильник и извращенец. И дело, конечно, не в его юности. Просто он сделал свой выбор.
Насилие, жестокие избиения, проникновение в чужие дома, грабеж, заряженное moloko с ножами, изнасилования, вседозволенность, Бетховен, Гендель, классическая музыка в многообразии. Нет, любовь к классической музыке не показывает его глубину и многогранность. Берджесс не морализирует героя, напротив показывает, что не взирая на любые условности мальчик делает то, что ему нравится, и не более.
Считаете Алекс один такой? Оглянитесь вокруг. Остановите свой взгляд на зеркале.
Задумайтесь, а чего хотите Вы?

Прекрасная антиутопия. Великолепный абсурд.

Повествование ведется от лица Алекса, что дает возможность узнать глубже его как личность. Узнать о чем он думает. Например во время избиения мирного прохожего. Или во время изнасилования. Или во время чтения Библии. Или во время избиения. Или во время изнасилования. Увидеть первопричины выбора.
В нем нет жалости, сострадания, любви или чувства вины. И это тоже его выбор.
Случайность - последствие закономерности. Неверный выбор и будто бы случайное убийство.
В перспективе 14 лет заключения в гостюрьме. Или иной исход. Если Алекс примет участие в программе - исправлении, то его освободят значительно раньше.
Исправление - некая экспериментальная инъекция, от которой при любом виде или упоминании любого насилия и даже его любимой музыки у него появляются страшные приступы тошноты. Алекс соглашается.

Совершеннейшая антиутопия. Великолепное безумие.

Человек лишившийся возможности выбора - не лишается ли он жизни, даже если продолжает дышать?
Алекс совершает попытку самоубийства.
Сколько мы готовы отдать за свою внутреннюю свободу?
Алекс не погибает и приходит в себя в больничной палате. Под вспышки фотокамер и скрежет ручек журналистов. Его одолевают вопросами, показывают газетные вырезки с разоблачением "темных" тюремных экспериментов. Алекс уже не дьявол во плоти. Алекс - жертва и герой. Просто потерянный подросток, запутавшийся ребенок, и ничего страшного, что он освободился от действия инъекции и спокойно обсуждает грязные подробности своих желаний и заливается смехом при упоминании насилия. Разве это важно акулам пера?

Окончательно восстановившись, гуляя по промозглым улицам, втянув голову в плечи Алекс думает о своем будущем. Он подумывает о жене и сыне, которого постарается уберечь от такой молодости, которая была у него самого. Он больше не хочет убивать и насиловать, не хочет заряженного молока.
Он хочет спокойной жизни, укрыться в кофейне, глядя на улицу через огромные стекла окон, попивая чай и стать таким же как все.

Что изменилось? - спрашивает себя читатель.
Он вроде как повзрослел - ухмыляясь отвечает Берджесс.

Что такое взросление? Взросление - это дрессировка. И вовсе не обязательно колоть каждому подростку сомнительные препараты. Общество сделает это и без фармакологического вмешательства. Вся наша жизнь - взросление или борьба с ним.

Восхитительная антиутопия. Комедия парадоксов. Думаешь ты вначале. А в конце открывается правда.

Нет, Заводной апельсин - это НЕ антиутопия. Это филигранная сатира над обществом в целом и над каждым из нас в отдельности.
Это просто обычная реальность, на которую принято закрывать глаза. Об этом не принято говорить вслух. Принято умалчивать и обходить такие темы стороной. Самовнушение и саморазрушение.
Заводной апельсин - тончайшее произведение, поднимающее темы психологии, социального строя, мотивов и выбора, свободы и мнимой свободы, наших решений и решений нам навязанных, скрывающее это под маской постмодерна, абсурда и легкости повествования.
Книга о каждом из нас.
Все мы - Алекс. Каждый из нас - это Алекс, закованный в рамки приличия собственной экспериментальной программой.

Энтони Берджесс - удивительный автор. Он умеет поразительно влюблять читателя в отрицательных героев. Он умеет мастерски препарировать общество и пуская туман в глаза авангардом, заставлять понимать суть на уровне эффекта 25 кадра. Он словно яд, распространяет мысли своих произведений по нутру, и они уже не выводятся.
Где-то глубоко внутри, у меня навсегда останутся несводимой татуировкой на душе мысли о Заводном апельсине.

Спросите самого себя: чего мы больше всего жаждем? Быть счастливыми, ведь так? Всю жизнь вы только это и слышали. Мы хотим быть счастливыми, говорят люди. Ну и разве они не получили то, чего хотели? Разве мы не держим их в вечном движении, не предоставляем им возможности развлекаться? Ведь человек только для того и существует. Для удовольствий, для острых ощущений. И согласитесь, наша культура щедро предоставляет ему такую возможность.

Ну какая же это антиутопия? Смешно даже называть книгу так. В 1953-м это было пророчеством, а сегодня - реальность. Обыденная, неприглядная реальность. Вот разве что книги из огнемета еще не сжигают. Пока.

Неизвестно, представлял ли себе автор на момент написания романа, что так все и будет. Что люди разучатся находится в тишине - это станет невыносимым. Приходя домой, мы включаем телевизор (видеоплейер, музыку, компьютер, и т.д.). В ушах у нас всегда наушники. С экранов бушующим потоком несется отупляющая бессмысленная информация. Лучший отдых - компьютерные игры. И везде - реклама, реклама... И возразить-то нечего: если смотрят, слушают, покупают, пользуются - значит, это нужно. Значит, интересно. А то вдруг, начнут еще думать, не дай Бог... А думать вредно, разговаривать друг с другом вредно, хотеть чего-то "странного" - вредно. И еще - сегодня чрезвычайно модна "установка на позитив". Я счастлив и горжусь этим! Я успешен! У меня все хорошо! А у тебя нет? Фуу, так ты лузер! Вот и Милдред не понимает, что значит быть неудовлетворенным жизнью. Как можно чего-то хотеть, если все здорово?

Да, все сбылось. А вот каким образом это можно изменить, если вообще можно? Да и стОит ли, если абсолютное большинство устраивает и так? Правда, среди героев Брэдбери есть, кто добровольно уходит из жизни, наглотавшись таблеток или разбившись на бешеной скорости. Уходят, так ничего и не поняв. Я поймала себя на том, что от финала книги испытывала какую-то ужасную звериную радость - от того, чтО произошло с этим городом, Битти, Милдред, остальными... Туда им и дорога! А Монтэг, Грэнджер, Фабер - пусть живут, и строят новую жизнь - совсем другую, ведь они-то уже все поняли.

Только построят ли?

Все, что вы ищете, Монтэг, существует в мире, но простой человек разве только одну сотую может увидеть своими глазами, а остальные 99% он познает через книгу. Не требуйте гарантий. И не ждите спасения от чего-то одного - от человека, или машины, или библиотеки. Сами создавайте то, что может спасти мир, - и если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу.

Самые красивые сказки в истории человечества рассказаны наукой

Сюжет заинтриговал с самого начала.
Китай. Культурная революция, направленная против учёных.
Особенно не угодили физики и астрофизики.
Революционеров не устраивала даже теория Эйнштейна.
Гонению подвергались преподаватели, осмеливающиеся рассказывать студентам о теории относительности и квантовой механике..
Зачем? Почему? Кому это нужно?

Всё становится понятно только к финалу.
Но до этого момента пройдёт больше 40 лет.
Случится много непонятного и трагичного.
Сюжет развивался по непредсказуемой для меня траектории.
Большинство поворотов были неожиданными.
Порадовало множество интересных авторских находок.

Здесь будут:
инопланетные расы;
виртуальная игра, моделирующая возможную реальность;
пока не существующие (наверное) научные разработки;
живой компьютер из 10 миллионов людей;
предательство;
месть всему человечеству
и даже проблемы экологии.

Короче, стопроцентная научная фантастика без отступлений от канонов жанра.
Предпочтительно для тех, кто знаком с физикой, асрономией и информатикой.
Остальным, наверное, будет сложновата техническая часть сюжета.
Но, надеюсь, всех любителей необычного и неизведанного книга сможет удивить и порадовать.

Есть одно странное противоречие: в своем отношении к космосу человечество демонстрирует удивительную наивность. На Земле, вступая на новый континент, люди не задумываясь уничтожали существующие там цивилизации при помощи войн или болезней. А обращая свой взгляд к звездам, мы впадаем в сентиментальность и верим, что если там где-то есть разумные существа, то их цивилизации живут, руководствуясь универсальными, благородными нравственными законами.

Помнится, кто-то мне рассказывал о невозможности «формулы всего». Формулы Вселенной. К сожалению или к счастью, человеческий мозг слишком узок, чтобы понять истинное строение вещей. Конечно, можно прибегнуть к точным наукам, можно бесконечно копаться в генах, можно увлеченно препарировать мозги (с чем очень не повезло главному строителю коммунизма), но ни одна наука не сможет объяснить смысл экзистенциального. Намного важнее вопроса «Как?» иные вопросы – «Зачем?» и «Почему?».

Евгений Замятин написал замечательный роман о том, как возвеличивают вопрос «Как?», а от прочих отказываются, объявляя их несчастливыми для человека. «Как?» – это очень интересно, кто бы спорил, но в данной утопии (антиутопии?) «Как?» оказывается невероятно ограниченным, ибо заранее отсечены не научные точки зрения.

Человечество с момента своего появления озабочено темой счастья, и «чтоб никто не ушел обиженным». В романе «Мы» человеки внезапно изобрели идеальный миропорядок, построенный исключительно на математических расчетах. У изобретателей сей системы не было иного желания, кроме как осчастливить человеческий род. Они старательно высчитывали, что-то там сверяли – и показалось им, что счастье может быть (и должно быть) привязано к рутинным действиям: вовремя вкусно поесть, вовремя поработать, вовремя и хорошо выспаться, вовремя получить секс, и чтоб в достаточном количестве и с понравившимся человеком. Знаете шуточку: «Эх, стать бы мне кошечкой, у нее никаких проблем, ее и приласкают, и накормят…» Все потребности учтены и в положенное время удовлетворены.

Проблема в том, что в это математически точное счастье не вписываются живые чувства. Живое априори враждебно формулам. Любовь и ревность, злость и ненависть, растерянность, жажда неизведанного – они делают человека неуправляемым, человеку с набором естественных чувств не захочется кастрированного «счастья». Оттого замечательные ученые – опять же, из лучших побуждений – изобрели операцию, которая просто уничтожает в человеке его «душу», т.е. свободу в переживании и выражении чувств. Не зная, какого жить без чувств, нельзя сказать, насколько хорошо неодушевленным нумерам. Наверное, счастливы они в той же степени, что низшие формы существования (ибо даже кошки-собаки и проч. млекопитающие не лишены чувств), но о благополучии жуков я размышлять не готова.

Персонажу с уникальным именем Д-503 не повезло: ему что-то там не вырезали (или вырезали, но оно отросло), и в нем внезапно проснулось желание… чувствовать. Желание любить. Замятин прав: именно потребность в любви является самой главной, к любви тянется любое чувствующее существо. Д-503, по сути, не везет дважды: он влюбляется в девушку из местного Сопротивления. Сначала он не понимает, что с ним творится. Что нужно человеку? Своя компания у него есть, сексуальная потребность постоянно утоляется (ох уж эти розовые талоны, Замятин явно слышал о «стакане воды»). Но переклинило его на I-330. Сильное чувство мешает ему выполнять обязанности, растаптывает удовлетворенность рабским положением; теперь ему недостаточно только лишь утолять потребности и размышлять о счастливом Едином государстве, ради алогичных переживаний он готов пожертвовать своим положением, принципами, «разумностью жизни» (ну что за дурак, а?).

«Я уверен – мы победим. Потому что разум должен победить».

Но это разум из сказки «Снежная королева», он ничего не может сделать без Герды. Д-503 всю книгу пытается убедить себя, что бесчувственное гарантированное счастье лучше эмоциональной нестабильности, которая может привести к трагедии. Синица в руках, знаете ли. Что эти журавли в небесах? Фантазии сплошные. Разве фантазии могут сделать человека счастливым? Разве несчастливая любовь и боль утраты хороши? Может, человеку нравится мучиться? А зачем? Очень уж размышления «Мы» схожи с мыслями современных трансгуманистов. Безусловно, у тоталитаризма Замятина должны найтись свои сторонники, тем более что сам писатель оставляет читателю выбирать точку зрения.

Великая страна готова спасти главного героя от мучений. Но можно ли спасать насильно? Нравственно ли заботиться о самочувствии человека, если он сам того не хочет? Почти открытый финал у Замятина так и не отвечает на этот вопрос: «А что лучше для несчастного Д-503?» Человеку современному, с чувствами, это кажется отвратительным. Но то, что кажется сейчас отвратительным, позже может показаться (к сожалению) истинным благом.

P.S. В Википедии сказано, что в России сейчас снимают фильм по «Мы». Зная, как у нас снимают кино, становится страшно за первоисточник. Пока же любителям тоталитарных развлечений можно посоветовать короткометражку «Beholder», снятую Никитой Ордынским.

1984 - в действительности, жуткое произведение, но в месте с тем, чертовски глубокое и прекрасное. Атмосфера, создаваемая автором, полностью погружает нас в мир с диктатурой, пропагандой, фальсификацией истории, массовыми репрессиями, прослушиванием и видеонаблюдением в квартирах.

Оруэлл переносит нас в тоталитарное государство, где все основано на ненависти, страхе и самоуничтожении, где власть - цель, а люди служат лишь для того, чтобы партия удерживала свою власть.

Неимоверная жестокость, описанная в антиутопии, полностью захватывает и наполняет тревогой. В книге поражает многое, в том числе и пытки, в результате которых человеческое существо не только скажет, что дважды два пять, но ещё и будет в это свято верить.

Формулой свободы личности становится формула «2*2=4» как символ здравого смысла:
«Свобода — это возможность сказать, что дважды два — четыре».

Оруэлл в своем произведении убивает надежду, которая так или иначе присутствует в других антиутопиях. У него человек уничтожен как понятие, он унижен, раздавлен, изменен и стёрт.

Книга обязательна к прочтению, она не оставит никого равнодушной.
_______________

Война — это мир
Свобода — это рабство
Незнание — сила

«Если у раба внутри есть крылья — он рано или поздно станет свободным. Если свободный человек носит в душе кандалы, рано или поздно он станет рабом».
Святослав Вакарчук

Лучшая книга, которую я читала в этом году и одна из сильнейших книг вобще! Это если кратко. "Какие-то грустные книги у тебя среди любимых" — сказала мне сестра после краткого описания эмоций. Что поделать? Оруэлл написал одну из тех книг, которые отнюдь не всегда хочется читать, зато она точно не оставит равнодушным читающего, бросив ему вызов, сюжетом, нереальностью... А нереальностью ли? При всем гротеске, при всей мелочности и прочем, что можно отнести к разряду почти фантастики, все же понимаешь: "1984" — фундаментальный роман, который дает хлёсткий ответ на вопрос о том, что бывает, если разрешить определенному устрою властвовать, причем на стадии, когда уже машина запущена, и не просто — прекрасно работает? И параллельно на еще один вопрос: почему же так важно бороться за свободу и не допустить укоренения гнилой системы?

Каково это — жить в страхе, от того, что ты более свободен, чем окружающие, чем это дозволено? Когда весь твой мир — механизм, работающий на интересы от силы парочки людей, механизм, работающий мощно и безвозвратно? Каково жить, понимая это, учавствуя (лишь потому, что иначе нельзя) и зная изнанку? Каково? Герой книги Уинстон — почти единственный борец в мире, где бороться запрещено. В мире, где люди живут под постоянным наблюдением экранов, где — если ты еще не окончательно превратился в раба Старшего Брата — под самоконтролем должно быть каждое движение, каждый взгляд и малейший жест, чтобы не выдать свое инакомыслие никоим образом.

Уинстон живет в постоянном страхе, безрассудном и подсознательном, но вместе с тем, он тянется и к свободе, к борьбе, противостоянию, хоть сама жизнь с партией искореняет подобные попытки. В этом есть противоречие жизни Уинстона, который прекрасно видит и анализирует дикую степень поклонения общества и внутренне понимает тщетность собственной борьбы, но все же до последнего за нее цепляется... Мужчине приходит в голову нелепая идея — завести дневник для будущего поколения. Дневник — символ свободы, способ правдивого выражения собственных мыслей, попытка не притворяться и быть самим собой, хотя бы на бумаге. Способ показать будущему поколению, что он не сдался, не покорился и хотел быть свободным. Ощущение свободы практически идентично чувству страха, потому как за каждым движением и каждым словом, написанным в личном дневнике, следит Старший Брат и каждый здесь — раб партии.

В тот самый момент, когда человек делает что-то, что имеет негласный запрет… ему мешают собственные физические рефлексы или мысли куда-то исчезают, попросту забываясь. Насколько сильно должен работать механизм, чтобы довести человека до инстинктов, до умения искать и различать условные знаки, невидимые жесты, что могут означать совпадения взглядов, желание бороться за собственное существование, даже рискуя жизнью? В любом случае рискуя жизнью, потому что здесь свобода означает рабство, незнание — силу, а война — мир. О каких-то более естественных характеристиках речь не идет. Мир Уинстона наполнен абсурдом, здесь дóлжно любить партию, не просто поклоняясь и смиряясь со пристальной слежкой Старшего Брата. Любить партию — значит быть рабом, быть винтиком огромного механизма. Быть таким, как все. Учавствовать в фарсе, беззаветно веря в его правдивость. И, опять же, ни в коем случае не выдавать своего двоемыслия. Ничем. Ни словом, ни жестом, ни поведением. Старший Брат следит за тобой.

Людям, плывущим по течению, которых устраивают любые навязанные понятия, жить легко. Они-то и становятся первыми обожателями, оправдывающими каждый поступок своих вождей. А Уинстон? Уинстон, которому еще хватает ума и недюжинной внутренней силы бороться. С тем, что знает он, нельзя смириться. Мужчина не имеет права смиряться, он должен быть сильным, чтобы бороться. Нельзя быть инфантильным, для него непозволительно быть одним из...Уинстон слишком много знает, слишком много помнит из таинственного прошлого, в котором даже он не может быть уверен, но при этом мужчина не задает вопросов «А было ли так?», он будет бороться, он сохраняет ум, интуитивно жаждет другой свободы, не допуская даже мысли о том, чтобы слиться с толпой. Сила людей, убежденных в своем стремлении поражает, даже если она больше на внутреннем уровне, потому что рано или поздно все меняется. Пока есть такие Уинстоны, способные отличаться от толпы, способные иметь свое мнение, несмотря на огромные массы людей, которым навязали одно-единственное мнение, до тех пор у подлинной Свободы есть шанс восторжествовать.

Дальше...

Мир, который описывает Оруэлл, полон парадоксов, которые можно было бы счесть нелепыми или надуманными, не будь они такими настоящими. Можно оценить тончайшую грань построения нового мира, его некую аллегоричность, гротескность. Здесь в почете субъективизм, а не объективность, умышленная узость и подмена понятий... Нет беззакония, потому как нет и законов; в кино смеются над несчастьями и воспевают смерть; большинство — отравленное поколение приспособленцев, воспитывающее из детей хищников, самым гордым поступком которых является… сдача родителя Старшему Брату за малейшее неправильное слово в сторону партии, при этом сами «жертвы», покорнейше принимают свою судьбу и радуются достойному воспитанию маленького шпиона; время — слишком абстрактная категория: партия всегда может переписать историю так, как ей нравится, поменять статистику в угоду себе же, чтобы даже думающие люди потерялись в простой попытке понять, в каком году они живут, многие подлинные знания остаются лишь в головах на правах неугодных власти воспоминаний; а чего стоит время ненависти?! Время, когда людей закрывают в помещении на определенный промежуток, "натравливая" на них некий грозящий образ внешнего врага, в эти минуты принято впадать в ярость массово — партийный ритуал, то, что для властей считалось священным, словно дрессура, потому как люди впадают в беспамятство, самогипноз; партия является блюстителем демократии, именно демократии — не внушать же людям, что они живут в абсолютном тоталитарном режиме; в этом мире на полном серьезе переписывают романы, из употребления убираются антонимичные слова — все должно быть четко, ясно и по-партийному, зачем слова-противоположности? Вместо того, чтобы развивать родной язык, власть вводит новояз, где происходит "зачистка" ненужных слов, тысячами исчезают — налицо сужение мыслей в недалеком будущем, все "неправильные" понятия становились недоступными; уже существует полный вакуум, ведь человеку запрещено учить иностранные языки, запрещено знать и контактировать с людьми других стран, дабы не увидеть, что все люди — одинаковы (а не враги и не варвары, помешанные на собственных догмах) и что можно жить совершенно иначе. Много-много всего страшного по своей сути, ведь куда проще следовать уже навязанным истинам, культивировать войну, до такой степени, когда к ней привыкаешь и становишься одним из массы.

Примерно так звучит ответ на вопрос: зачем бороться за будущее? Чтобы не было Уинстонов, которые вынуждены задавать себе очевидные вопросы: "Как я могу не видеть того, что у меня перед глазами?" и "Разве у меня одного не отшибло память?"; чтобы не было Уинстонов, вынужденных бояться бороться за свое естественное право — быть свободным и делать великие поступки без наступления животного страха; чтобы не запустить машину, коверкающую все на свете и не ждать, пока она станет настолько массовой, что будет работать сама на себя. Поэтому надо бороться. Всегда.
Свобода — это логично и элементарно, она в человеческой природе, ее не искоренить, если она есть внутри, и если она есть внутри — человек за нее борется. А пока он борется — мир не скатится в пропасть.