Рецензии — стр. 5

Скажу сразу, это моя любимая книга! На каждой странице тут находится хотя бы одна цитата, которая говорит о многом, точнее о нас! Эту книгу полезно перечитывать, и каждый раз вы будете поражены- вот где описана правда нашей жизни! Да, мы не сжигаем книги, но каждый год натыкаемся на статьи -10, -15 % людей стали меньше читать. (бумажные книги)
Рей Бредбери пишет о простых вещах: есть ли у нас время думать, о том что свой опыт, полученный в жизни мы стараемся стереть из памяти, то что порой у нас нет времени друг на друга, о человеческой жестокости и беспощадности, и о нашей нетерпимости к тому, что выходит за рамки...Мир будущего описан в книге 1953 года , а для нас, живущих в 2021 году - это наше настоящее... Как вам такое?
Я много писать не буду.... кто ещё не читал-прочитайте, а те кто читал давно, полезно будет перечитать!
Закончу рецензию цитатой, но чуть её обрежу, т.к. хочу верить в лучшее
- У нас есть всё, чтобы быть счастливыми.....

Страшная и безысходная вещь, антиутопия, которую смело можно ставить на одну полку с замятинским "Мы", "1984" Оруэлла, "451° по Фаренгейту" Бредбери или поздними вещами Урсулы ле Гуин. С последней, к слову, действительно много общего – "Рассказ служанки" можно отнести к феминистической литературе, т.к. в центре повествования – именно судьбы женщин. После религиозного переворота в Америке они теряют практически все права – у них не только отнимают собственность, возможность пользоваться деньгами, право голоса, но и право на собственное тело и даже на свое имя...

Меня зовут не Фредова, у меня другое имя, которым меня теперь никто не зовет: запрещено. Я говорю себе, что это не важно, имя – как телефонный номер, полезно только окружающим; но то, что я себе говорю, – неверно, имя важно. Я храню знание этого имени, точно клад, точно сокровище, и когда-нибудь я вернусь и его откопаю. Я считаю, оно похоронено. У этого имени есть аура, как у амулета, заклятие, что хранится с невообразимо далекого прошлого. Я лежу по ночам на узкой кровати, зажмурившись, и это имя, не совсем недосягаемое, трепещет перед глазами, сияет в темноте.

Имя рассказчицы, Фредова – это перевод английского "Offred", т.е. принадлежащая Фреду. Ей запрещено читать, пользоваться косметикой и находиться на улице в одиночестве. На ней всегда длинная красная одежда, сообщающая о ее статусе. Она – Служанка, единственная задача и цель которой теперь – деторождение. Если за несколько данных ей попыток она не сумеет родить ребенка, которого будет воспитывать совершенно другой человек, то будет признана Неженщиной. Жизнь "Республики Галаад" построена на библейских ценностях, и роль Фредовой и других подобных ей – это роль библейской Валлы.

И увидела Рахиль, что она не рождает детей Иакову, и позавидовала Рахиль сестре своей, и сказала Иакову: дай мне детей, а если не так, я умираю. Иаков разгневался на Рахиль и сказал: разве я Бог, Который не дал тебе плода чрева? Она сказала: вот служанка моя Валла; войди к ней; пусть она родит на колени мои, чтобы и я имела детей от нее.

Законы "дивного нового мира", в котором приходится существовать героине, раскрываются по мере ее рассказа. Командоры и Хранители, Ангелы и Очи, Жены и Марфы, Красные центры, где обучают Служанок, и Избавления - постепенно все кусочки мозаики складываются в единый рисунок. И, как бы дико это ни звучало, мир, который так кропотливо и детально создает Этвуд, совершенно логичен – этот "библейский" режим возникает как своеобразный "ответ" на контроль – а, следовательно, и сильнейший спад – рождаемости среди европеоидов, на эпидемии венерических заболеваний, мутации, вызванные экологическими катастрофами, на обесценивание человеческих отношений, семьи и прочие "признаки времени"...

Лес рубят — щепки летят, говорит он. Мы думали, можно сделать лучше.
Лучше? тихонько переспрашиваю я. Он что, думает, так — лучше?
Лучше никогда не означает «лучше для всех», отвечает он. Кому-то всегда хуже.

По стилю повествования "Рассказ служанки" чем-то напомнил мне "Не отпускай меня" Кадзуо Исигуро – вероятно, той же отстраненностью и равнодушным "регистрированием" происходящего – от чего читать это еще страшнее. Но если у Исигуро эта отстраненность – принятие своей судьбы, какое-то смирение с тем, что ожидает героев, то у Этвуд это, скорее, попытка выжить, приспособиться как-то к своему новому существованию, не потеряв при этом себя. Потому что память – это и есть та соломинка, за которую еще можно удержаться...

Я беженка из прошлого и, как все беженцы, вспоминаю обычаи и привычки бытия, которое бросила или вынуждена была бросить, и все они отсюда мнятся причудливыми, а я — ими одержимой. Как белогвардеец в Париже, что пьет чай, заблудившись в двадцатом веке, я влекусь назад, тщусь вновь обрести далекие тропы...

Антиутопия – это литературные произведения о воображаемом будущем с критическим к нему отношением; литературно-фантастический гротеск.

Ну, что привет Оруэлл, вы подарили мне удивительное приключение в мир животных, в их психологию, в их нужды и их счастье. Спасибо вам, я знаю, что вы, когда писали эту повесть, задумали удивить читателя, подвергнуть его воображение самым высоким утесам, чтобы мысли человека, читающего эту повесть, задушили бы его самого.
У меня живет кот, я всегда дивлюсь его образованности, вы спросите дорогой писатель, что я имею в виду? А то, что, как и в вашей повести, мой кот как будто всё понимает, со мной разговаривает, отвечает мне на мои вопросы, делает удивительные вещи, например, однажды посреди ночи он запрыгнул на мой живот, чем и разбудил меня. Моему коту уже 10 лет, и со своей надвигающейся старостью, он стал истинной занудой. Например, он спрыгивает с кровати в 4 часа ночи и начинает дико орать, а так как мы живем в квартире, он будет всех соседей, не только нас, конечно. Кот мой поистине удивительный, но не буду больше о нем.
Когда я прочитала вашу повесть, я задала себе вопрос, что я знаю об антиутопии? По моему ощущению, это такая утопия, какой-то мир чего-то совершенного, но в тоже время, что неуклонно идет к краху, что рассыпается как карточный домик.
Ваша идея, что животные могут думать и говорить, очень сильно меня поразила. Но конечно, в этом нет ничего нового, потому что я видела фильмы и читала детские книги об этом. Но всё же, ваша повесть меня поразила. Я не восхищаюсь ею, я поставила оценку 4, потому что многое в повести меня раздражало. Но всё же это шедевр. Это бестселлер. Почему? Наверное, потому, что шокирует своей новизной, своим гротеском, своей великой идеей, что животные как люди, у них есть душа, и что они тоже, наверное, либо перевоплощаются, либо попадают в свой рай. Кстати, о рае, о котором говорил ворон в вашей повести.
В этом удивительном произведении вы делаете животных говорящими, пишущими и читающими. Мне показалось это невероятным, как свиньи копытом могу держать перо? Но всё же ещё более странное, свиньи пьют пиво? Это уже очень удивляет. Животные, которые пьют алкоголь, а потом буянят, наверное, странные животные.
Меня многое в повести удивило, некоторые детали были неприятны.
Но всё же, дорогой Джордж, спасибо вам, за такое удивительное приключение на ферме животных, где есть доброта и теплота, которые не всегда найдешь в человеческих сердцах.

Никогда еще мне не было так страшно приниматься за книгу. Я столько всякого отталкивающего про нее слышала: что не продохнуть от насилия, что герой - мразь и не исправляется, в общем, собрались все самые-самые табуированные для меня в книгах темы. Но на удивление я от книги если не в восторге, то в интересном таком замешательстве, уж очень на многие мысли она меня навела.

К сожалению (или к счастью), я много раз видела трейлер к фильму Стенли Кубрика, и очень много информации имеется про его создание, так что главный герой у меня непрерывно ассоциировался только с Малкольмом Макдауэллом и никем иным. Ну что же, не в первой, "Правила виноделов" у меня тоже маячили перед глазами рожицей Тоби Магуайра, почему бы и нет, у Малкольма вполне характерное лицо.

И еще одна такая засада приключилась, что книга мне понравилась, насколько может понравиться книга про омерзительного психопата, но я абсолютно не согласна с автором практически ни по одному вопросу. Мне чужда его картина мира, делящая людей на плохих и хороших, утверждающая, что есть отдельно добро, и есть отдельно зло, и, видимо, где-то есть абсолютное зло, которому и поклоняется Алекс, главный герой. Ну, не бывает в жизни такого. Бывают серийные маньяки, бывают педофилы, но я не могу и их отнести к абсолютному злу, они просто больные люди, которых надо изолировать от общества.

Или вот финал книги, когда Алекс "вырастает" из своей оргазмической радости от насилия. Такого тоже ведь не бывает. Тюрьма не исправила, промывание мозгов не исправило, гипноз и всякие медицинские штуки не исправили, а вот пришла пора, и он влюбился в жизнь, и вдруг все, аллес капут насилие? Ну, чушь. Возможно, автор аллегорически изображал, усиливал мятущуюся душу подростка, бунтарство, но в таком случае Берджесс просто невероятно переборщил. Да, у многих подростков в это время есть похожие стремления к насилию, но обычно оно выливается в более мягком виде в виде максимум разбитых витрин, в криминальных районах сильнее, но у Алекса эта степень не то, что максимальна, она гипертрофированно уродлива, это настоящая психопатия. А психопатия "ни от чего" не проходит ни с того, ни с сего. Так что не верю я либо в финал, либо в психопатию. Не сходится у меня.

Но несмотря на такие несостыковки, книга действительно хорошо написана. Она втягивает в себя, стоит лишь пережить первые две части, когда из Алекса прет ненависть и разрушение. Видимо, из защитных побуждений у меня отключилось воображение, и я никак не могла (или не хотела) себе представлять все эти побоища, весь этот kal, и уж особенно я отключилась на сцене sunn-vynn. Вот где табу так табу для меня. Но дальше было легче и интереснее. Интересен метод лечения ассоциацией, насколько он вообще реален, не в случае лечения от насилия, а вообще? Возможно ли хоть что-то вот так снаружи привить, показывая картинки и при этом вливая лекарства, вызывающую тошноту? Были ли реальные эксперименты? Интересны люди, пострадавшие от действий Алекса, и как они сами превращались в таких же чудовищ, чтобы отомстить за себя и за близких. Интересно то, что Берджесс вывел сам себя в роли писателя Александра Ф., его первая жена точно так же пострадала от рук (и не только) мародеров. Интересно то, как автор написал, очевидно, психотерапевтическую для себя книгу, где выплеснул, выговорился обо всем, что ему пришлось пережить. Писательство - на самом деле отличная терапия.

Много всего интересного, чего я даже не ожидала от этой книги. Видимо, мои табу в книгах постепенно растворяются. Вот, что ЛЛ животворящий делает.

Очень сложное послевкусие у книги, слишком много поднятых интересных тем в небольшой книжке.

Единое государство и недототальный недоконтроль
Смысл Единого Государства прост и понятен - сделать людей стадом, чтобы они могли полностью и безоговорочно слушаться указки верховного Юнифа. Как Благодетель вообще умудрился подчинить себе миллионную толпу, чтобы она лишь по одной указке делала то, что надо? Без вопросов, без эмоций. Уничтожение сущности человека, осталась лишь шестеренка в механизме, которая работает по часам.
Каждый человек здесь - шестеренка огромного механизма. Спят в отведенное время, храпят в унисон, сексом занимаются в отведенное время, лишь столько раз, сколько сказала машина.
С кем? Да с кем попало, лишь бы был розовый талон на секс.

А это — разве не абсурд, что государство (оно смело называть себя государством!) могло оставить без всякого контроля сексуальную жизнь. Кто, когда и сколько хотел... Совершенно ненаучно, как звери. И как звери, вслепую, рожали детей.

Но такое лишь уж Единое Государство единое, если разобраться более подробно? Стекло, стекло, везде стекло. Каждый видит здесь ближнего своего и при любом удобном случае побежит и доложит Верховному.
А Государство это, машинное, вокруг огорожено зеленой стеной (ох, как символично, не находите?), и за стену нельзя ни ногой, иначе тебя ждет полной очищение, но не смерть. Зачем убивать? Верховному нужно больше рабов, а тут еще и детей из интерната растить придется. Вот делать ему нечего. Берем и очищаем провинившемуся мозг, пусть ходит дальше по струнке, как и все остальные.
Так вот. В какой-то момент приходит осознание, что в мире то не только нумеры есть, а есть еще кто-то, троглодиты какие-то с дубинами и волосатыми руками. Казалось бы, что за чушь вообще? Ведь государство-то ЕДИНОЕ. Или не такое уж оно и единое, как показалось на первый взгляд?

Волосатые ручонки

Чего можно требовать от них, если даже и в наше время — откуда-то со дна, из мохнатых глубин — еще изредка слышно дикое, обезьянье эхо.

Вернемся к троглодитам, пожалуй. Потому что есть такой один уж больно интересный вопрос, связанный с ними.
Троглодиты, судя по всему, это те люди, кто выжил после двухсотлетней войны, пережил постройку Часовой Скрижали, Зеленой Стены и прочих потрясающих штук для контроля массы. Но если Единое Государство всем промыло мозги (нумерам), то откуда вообще взялись ЛЮДИ? Толи я проглядел объяснение, как они появились, толи просто напросто не понял. Да и следующий вопрос. ЗАЧЕМ людям понадобилось толпиться около зеленой стены, рушить ее, и пытаться уничтожить Благодетель, если Единое государство по факту это клочок суши, который автономен сам по себе? Нумеры, это стадо, не пойдет воевать с людьми, зеленью, деревьями и живым организмом. Они даже не знают о их существовании. К чему понадобилась эта революция, пожары и уничтожения? В этом вообще не было никакого смысла. Нумеры даже ели нефтяную пищу, они никак не трогали людей, который, в теории, питались животной пищей. Или я не прав?
Тема женщины

Вот что: представьте себе — квадрат, живой, прекрасный квадрат. И ему надо рассказать о себе, о своей жизни. Понимаете — квадрату меньше всего пришло бы в голову говорить о том, что у него все четыре угла равны: он этого уже просто не видит — настолько это для него привычно, ежедневно. Вот и я все время в этом квадратном положении.

Вот тут вообще все очень потрясающе передано, все краски и эмоции. Пожалуй тут я немного абстрогируюсь от романа и перенесу действия уже на современный лад. Есть два типа девушек (я утрирую): первый - спокойная дама, с которой все как бы идет тихо и размеренно, постепенно, никуда не дергает, но в какой-то момент ты начинаешь умирать со скуки, потому что тебе не хватает жара. И тут на сцене появляется вторая - чекнутая на всю голову, девка-огонь, которую рвет просто по швам от ее внутренней энергии.
И вот ты такой сидишь, никого не трогаешь, ездишь на работу, с работы, книги читаешь, тебя все устраивает просто потому что ты привык к своей медленной жизни... и тут появляется она, от которой тебе сносит башню просто напрочь. Что происходит дальше? Внутри тебя зарождается что-то тебе непонятное и оторгаещее по первой, а потом ты это принимаешь, уже не можешь жить без этого...
И в какой-то момент все заканчивается, и ты просто как летящий камень в землю, тебя размазывает так, что ты морально умираешь и что с тобой будет после одному только Благодетелю известно...

Раньше мне это как-то никогда не приходило в голову — но ведь это именно так: мы, на земле, все время ходим над клокочущим, багровым морем огня, скрытого там — в чреве земли. Но никогда не думаем об этом. И вот вдруг бы тонкая скорлупа у нас под ногами стала стеклянной, вдруг бы мы увидели...

Далёкое будущее. Личное сознание перестало существовать. Каждый человек имеет свой порядковый номер. Расписание у каждого идет по секундам. Ни о каких чувствах не может идти и речи. Но даже в такое время, возможны искры сопротивления...

Д-503 - главный герой, и строитель Интеграла - космического корабля. И этот герой довольно противоречив. Мало того, что симпатизировать ему трудно, так ещё о нем мало что известно. Ассоциировать с ним себя не хочется, ведь он высмеивает все, что было раньше 30 века. Что-то хорошее сказать про него не получается. Единственное, иногда он дельные мысли выкладывает, но этого недостаточно. Да можно сказать, что это из-за беспощадной системы. Но даже в такой период времени, были хорошие люди.

I-330 - Главная героиня. Любит внезапно появляться, и внезапно пропадать. Эта героиня уже получше прописана, чем главный герой. В ней хотя бы есть черты характера. Но для меня этой героини оказалось слишком мало.

О-90 - партнерша Д-503. И этого персонажа жалко. Она родилась не в то время, и не в том месте. Да и с партнером ей не повезло... Как и I-330, она знает чего хочет, знает какие последствия это повлечет, но все равно делает это. И это похвально. В отличии, от Д-503, который все время меняет своё мнение, что под конец раздражает.

Слог у автора мне не особо понравился. А все из-за описания ради описаний и излишнего философствования. Да мысли дельные, и мир описан неплохо, но можно это было всё сделать покороче, отчего книга бы только выиграла.

Человек - как роман: до самой последней страницы, не знаешь, чем кончится.

Концовка меня расстроила, конечно в таком жанре возможны только 2 варианта событий, но всё же. Неприятный осадочек остался. Хотя такой вариант события реалистичен, ведь

Книга получилась неплохой, и вполне понятно, почему у неё такая широкая известность. Но для меня этот роман не шедевр, был бы он короче...

Дед Атлант расправил плечи, - Yes, we can! - держась за печень...
F.Crocodile, чего уж..

Я когда маленькая была, очень уважала книжку про греческие мифы в обложке цвета столовского какао с пенкой — это издание когда-то можно было обнаружить в любом чехословацком шифоньере, а у меня оно и поныне имеется и до сих пор вызывает стойкие общественно-кондитерские ассоциации. Первая моя семейная сага, если «Репка» не считается. Вальяжные олимпийцы, плотно заинтересованные в нетривиальном общении с человечеством, были как родные — знание, кто кому и зачем приходится останется со мной до сенильной деменции, а, возможно, станет единственным, которое с ней совместимо. (Буду рассказывать потомкам, что Афродита, например, фактически являлась бабушкой Париса, и поэтому конкурс «Мисс Вселенная» с вручением яблочка прекраснейшей выглядит несколько weird, равно как и все его троянские последствия, и капризным голосом требовать взамен инсайдерской информации нектар и амброзию) Про геройские подвиги героев было не так занимательно — в силу их тотальной зависимости от всемогущего Рока, который, конечно, и с богами не особо считается, но гераклов с персеями щёлкает не хуже, чем маргинальный обитатель спальных районов семечки. Но прискорбнее всего обстояло дело с титанами — изгнанная из приличного общества узкоспециализированная хтонь, неудобная громоздкая сила, скованная по рукам и ногам профессиональными обязанностями — с ними было откровенно скучно, не в последнюю очередь по причине угрюмо-страдательной функции и постоянного ангажемента от гегемонствующей идеологии, при которой они обязаны символизировать непримиримую внутреннюю борьбу с зажравшимися угнетателями и мировой пожар в перспективе. Не того мне хотелось от мифов — и богоборца Прометея - со всей его непонятной заботой о горячей пище для обездоленных, лампочкой ильича в каждую избу, неприятной рекурсивной регенерацией внутренних органов и сурово сдвинутыми бровями, тщательно прорисованными в экранизации от «Союзмультфильма» - я беспощадно пролистывала. Гермес коров ворует куда интереснее, а Зевс с очередной Данаей замутил. Вот да.

Соответственно предпочтениям, Айн Рэнд с её лобовой атакой титаническими образами я не собиралась читать никогда. Глянул на название — и сразу про внутренности понятно. Атланту расправлять плечи уставом по должности не положено: он небо поддерживает - важный объект стратегического назначения - всё же полетит к Тартару, если даже безответственно нос почесать, не говоря о телодвижениях большей амплитуды. А если уж расправил, значит, совсем припекла вселенская к себе несправедливость, хватит, натерпелись — и мир никогда уже не будет прежним, потому как ему, плечистому стремительному домкрату-титану, должны все, включая клятое «небо», мир, законы сопромата и изящной словесности. Всё, фабула исчерпана вкупе с моралью — без какой-либо семиотики-герменевтики-полифонии. Если же интересны подробности и какой конкретно идеологией титан ангажирован на сей раз, можно, конечно, не ограничиваться названием, а окунуться в следующие за ним тыщу страниц. А интересно, честно говоря, не было — сколько можно? Тут вовсе не обязательно мастерски владеть искусством рассказа о книгах, которых вы не читали: «Атлант» этот, с очевидностью, - весьма условно принимаемая за худлит пропаганда, и как любая нормальная пропаганда, - примитивная, однобокая, спрямляющая углы, упрощающая до извращения, поигрывающая общими и звонкими словами и их смыслами, как ей взбредёт, смотря по ситуации (да-да! вот про это вот всё: разум, свобода, мораль, благо, может даже с большой буквы — вы же любите «философию» в этих «заставляющих думать книгах»?!), никакой художественной оценке не подлежащая — потому как в литературной, эстетской системе координат (типа: богатство худ.средств и умение со вкусом их применять по оси Икс, удовольствие от текста - по оси Игрек) её разместить невозможно даже по приказу главы Ж/Д мегакомпании! И какие оценки могут быть для агитационных материалов: тут вот у нас хорошая пропаганда, тут похуже, а тут совсем плохая, но по три? А на взгляд человека, знакомого с философией не по комиксам «от Зенона до Бергсона за 90 минут», а слегка более интимно: подержавшего в руках увесистый четырёхтомник того же - как бы восхваляемого мисс Рэнд — Аристотеля, и прочитавшего да даже не «Науку логики», а коротенькую статью для детишек «Кто мыслит абстрактно» Гегеля, — книжка просто безнадежно тупая, как тупа ограниченность, не замечающая за собой этого недостатка. Ну, навроде описанной в оной статье торговки тухлыми яйцами (уф! опять я про яйца, надо ещё и про носки не забыть вставить куда-нибудь) Подобной позиции мне вполне хватало, и с ней бы я и продолжала жить — но не долго, с деменцией такое обычно не соседствует.

И всё же я это сделала - диета у меня сейчас подходящая: раз в месяц в течение года заглатывать неудобоваримые булыжники, не забывая их тщательно пережёвывать — крокодилам, говорят, полезно. И даже сознательно поискала перевод, снабженный в чьём-то мёртвом жж завлекательной рекомендацией: «стилистическая жесть, каждое слово соседнее нах посылает» - для пущего распаления праведного гнева, гореть — так до тла. Не нашла, но это ничего, «Альпина» тоже подкидывала периодически катализаторы радости вроде «она застыла к месту» и «он обратил на него свои зрительные шары», а если учитывать, что оригинал так и вовсе на чем-то вроде очумелого пиджина написан, вопрос «какого же хрена?» приобретает несколько истерические нотки. Тем более удивительно, что при полном соответствии мрачным прогнозам и полном несоответствии гимна мелкобуржуазному по сути бунту личному мировоззрению рецензента, «Атлант» оказался чуть ли не идеальным, оторванным от какой-либо реальности, летним чтением, если подразумевать под таковым временно легализованную возможность удовлетворения потребностей дурного вкуса в тени суррогата условной пальмы под шум воображаемого прибоя. Тут тебе и скульптурной красоты супергероиня в ладно пошитых элегантных одеждах посверкивает безупречными бриллиантами, дефилируя сквозь череду безупречных мужчин — аристократов, философов, бизнесменов и даже викингов — один другого краше, атлантистее, каждый пылает сверхчеловеческой страстью, носит на мускулистых руках и приносит жертвы на алтарь восхищения. Здесь побеждает справедливость и не существует достаточно злобных сил, способных запретить красиво жить. Здесь курят и совсем, совсем нету никаких детей, вообще. Чёткое, почти обсессивное, разделение на до невозможности прекрасное и до омерзения отвратительное, не подразумевающее у читателя каких-либо аналитических способностей к различению оттенков. Бронебойные диалоги на пулемётной скорости, из которых положительные герои выходят непременно стальными красавцами, зато отрицательная амёбно-ватная масса остаётся сидеть как оплеванная, как ей и положено. И внезапное переключение на зомбирующие монологи в режиме полста страниц, из которых выйти невозможно никуда и никому, разве что прямым ходом в Атлантиду, точнёхонько на самое дно. На манер тв-экстрасенсов блокирующий волю к сопротивлению диктаторски безапелляционный слог предполагает незамедлительное попадание под воздействие авторши - самоуверенной, резкой как «нате!», серьезной, как почтовый ящик, напрочь лишённой проблесковых маячков какого-нибудь чувства, хотя бы отдалённого похожего на юмор, что делает творимый ею плоский мир абсолютно герметичным для любых попыток постмодернистской иронии, парадоксальным образом уютным — со всем этим гротескным адом гибнущей посреди глобального социализма Америки, погасившей верхние окна небоскрёбов, и приторным раем свободных предпринимателей, запускающих игрушечные паровозики на островах блаженных - и одновременно страшным, словно камешек в носу. (что, впрочем, не помешало мне под завязку залить это предложение интертекстом — должно быть потому, что я-то не в отпуске уже и с каждой минутой имитировать оргазм от книги мне всё сложнее)

Рэнд вообще шикарная тётка, вызывающая оторопь, как несущиеся на тебя впотьмах фары отчаянно сигналящего грузовика. За этой тяжеловесной харизмой не сразу и разглядишь, что и сама-то она дура дурой и книжка её, прямая как рельс, килограммовая и многотиражная — близка до полной идентичности перегруженным лозунгами производственным драмам принципиально покинутой родины. А ведь сложись её взаимоотношения с учением Маркса менее драматично (они так никогда и не смогли понять друг друга!) — и коротать бы ей пенсию от союза писателей на даче в Переделкино, покрикивая сквозь дым «Герцеговины Флор» на внучатых атлантов, чтоб рубашку в трусы не заправляли.

Да. Чтоб сварить яйца в самоваре, нужно аккуратно сложить их сначала в носок — иначе покоцаются.

Давно книга не вызывала у меня противоречивых впечатлений. С одной стороны роман "Мы" невыносимо скучен, хочется поторопить автора, сказать: "Ну все понятно, дальше, дальше!" А все почему? Потому что еще по крайней мере на несколько поколений наших российских людей хватит иммунитета, и нам кажется, что с 90х годов мы благополучно свернули с дорожки, которая непременно привела бы к подобию Единого Государства, описанного в книге. Поэтому можно облегченно вздохнуть, сказать, что роман безнадежно устарел, расслабиться и перейти к антиутопиям посерьезнее, где от описанного мира реально веет угрозой, например, "О, дивный новый мир". Но вот какая штука, мир, описанный Замятиным, скрывает в себе другую проблему, не только проблему тоталитарного общества, не только власть толпы над личностью. Проблема эта всегда была, есть и будет: человек сам хочет быть частью толпы, он сам стремиться слиться с нею, и пусть за него все решают, он хочет этого счастья - быть как все.

Там вас - вылечат, там вас до отвала накормят сдобным счастьем, и вы, сытые, будете мирно дремать, организованно, в такт, похрапывая, - разве вы не слышите этой великой симфонии храпа? Смешные: вас хотят освободить от извивающихся, как черви, мучительно грызущих, как черви, вопросительных знаков.

Ничего на свете человек не хочет так страстно, как храпеть. Если бы это было не так, то религия не имела бы такой власти над человеком, обещая Рай, Джаннат или Нирвану. Но и здесь в земном мире человеку всегда будет свойственно стремление к энтропии, растворению.

Тонне - права, грамму - обязанности; и естественный путь от ничтожества к величию: забыть, что ты - грамм, и почувствовать себя миллионный долей тонны...

И пусть за человека все решают, пусть не будет свободы, зато будет счастье.

О чем люди - с самых пеленок - молились, мечтали, мучились? О том, чтобы кто-нибудь раз навсегда сказал им, что такое счастье - и потом приковал их к этому счастью на цепь.

Есть в этом романе и еще кое-что, что косвенно, но актуально и сегодня. Я не могла отделаться от мысли, что стеклянные стены в мире, созданном Замятиным, это стекло экрана монитора компьютера в нашем сегодняшнем мире. И недавно принятый закон Яровой - это как раз запуск этого механизма тотальной слежки, так как отражение любого человека сегодня доступно через интернет, а если все что он делает в интернете и все что будет сказано по телефону будет сохраняться несколько лет, это ли не стеклянные стены? Вот уж действительно нам оставлена свобода только на закрытые шторы для интимных дел.

Оказывается, и в наши дни рождается качественная научная фантастика. И трилогия китайского автора под названием «Память о прошлом Земли», первой частью которой является эта книга, это блистательно подтверждает. Ибо, помимо захватывающего сюжета, она содержит массу интереснейших научных гипотез. Именно из этой книги я, например, узнала о не имеющем однозначного решения феномене трёх тел, взаимодействующих по закону тяготения Ньютона (и, кстати, солнечная система Альфа Центавра в этой связи – прекрасный пример, ибо она как раз вполне может быть такой, как описывает Лю Цысинь). Именно тут нашла подтверждение своему личному убеждению в отношении того, что инопланетные цивилизации вряд ли захотят нести более слабым собратьям по разуму добро и свет. Скорее им будут нужны ресурсы, место под Солнцем, ну, в крайнем случае, рабы. В том, чтобы дотягивать аборигенов до своего уровня развития, они точно не будут заинтересованы. Во всяком случае, в 99% случаев. Наконец, тут множество и других, весьма впечатляющих научных гипотез и достаточно занимательных объяснений существующих технологий простыми и наглядными способами (тут не могу не отметить шикарную визуализацию работы компьютера).

А вот то, что среди землян, прекрасно осознающих, чем грозит инопланетное вторжение, сформировалось сообщество, желающее помочь захватчикам, крайне огорчило, даже при том, что я вполне допускаю, что такой поворот событий возможен. Правда, у меня в голове не укладывается, как можно настолько ненавидеть человечество, чтобы быть готовым подарить свой собственный мир невесть кому и даже быть готовым погибнуть ради этого «светлого» события. Куда делся банальный инстинкт самосохранения? Неужели самоуничижение может зайти настолько далеко? Этот момент реально напугал, тем более что среди семи с половиной миллиардов землян наверняка найдется некоторое количество тех, кто недоволен абсолютно всем и готов отмстить за свою порушенную судьбу всему живому на планете.

Весьма хороши и компьютерная игра, которая вводит одного из героев (а вместе с ним и читателя) в странный иррациональный мир Трисоляриса, и впечатляющая история создания разумных протонов. А вот эпизод с эвакуацией при помощи трисолярианского флота несколько смутил – коль скоро основной задачей инопланетян является спасение своей расы, а кораблей множество, осталось непонятным, отчего так много обитателей гибнущего мира никуда не полетели. И вообще, практически все сведения об этой весьма интересной расе пока остаются за кадром - неизвестно даже, как они выглядят. Полагаю, что это временно. Ведь обитатели Альфа Центавра уже летят к Земле, и встреча, по всей видимости, неизбежна…

Конечно, обидно, когда тебя не считают разумным, и сравнивают даже не с животным, а с надоедливым насекомым. Но, как верно отметил один из самых мудрых (хотя и весьма неприятных в общении) героев этой книги, именно от насекомых избавиться сложнее всего. А значит, у человечества всё ещё есть надежда. История продолжается, и я, вне всякого сомнения, продолжу многообещающее знакомство. На очереди вторая часть трилогии, «Тёмный лес» (признаться, я уже за неё взялась).

В общем, очевидно, что книга мне понравилась. Почему же тогда не высшая оценка? Смутила разница менталитетов. Всё-таки китайцы куда менее эмоциональны, нежели нам привычно, и оттого даже такая захватывающая история получилась, на мой взгляд, несколько суховатой. Но это исключительно моё личное мнение.

Впервые прочитал эту книгу несколько лет назад, тогда она мне понравилась, но за это время, впечатления стёрлись, перечитав же её сейчас, я испытал восторг, сравнимый, пожалуй, с оргазмом, хотя, не мужчине рассуждать на эту тему)
Сюжет этого шедевра известен каждому, мало-мальски начитанному человеку, могу вкратце напомнить:
В будущем пожарные выполняют функцию сжигателей книг, т. к. вся литература находится под запретом и людям позволено видеть только верхушку айсберга, например "Анна Каренина" была бы ужата до фразы "Она бросилась под поезд", извиняюсь, если для кого-то это оказался спойлер)
Стены гостиной стали телевизионными, на которых, круглыми сутками, выясняют отношения, так называемые "Соседи", по сути, безликие, картонные образы, стереотипных обывателей, призванные заменить живое общение, которое так же несёт потенциальную угрозу для правительства, ведь разделяя людей и не позволяя им общаться, становится гораздо легче ими управлять. Ещё римские сенаторы руководствовались принципом "разделяй и властвуй", в этом плане ничего принципиально не поменялось и по сей день.
Но наш герой Гай Монтэг, однажды встречает девушку, которая мыслит иначе, она обращает внимание на цветы, травинки, свежий ветер, утреннюю росу и прочие проявления природы, а главное, не приемлет бешеный ритм жизни, который диктует свои правила и призывает жертвовать смыслом, в угоду экономии времени.
Познакомившись с Клариссой поближе, Гай открывает в себе тягу к познанию и созиданию, отринув, тем самым, долг разрушения, навязанный профессией.
Отказавшись от сжигания книг, он открывает их ценность и становится изгоем тоталитарного общества, где инакомыслящие находятся вне закона.
Полной противоположностью Клариссе, выступает жена Гая Милдред, это флегматичная особа, сутками наблюдающая за перипетиями на зомбостенах и обсуждающая их с похожими на неё подругами, в то время, как Гай задумывается о детях, она мечтает купить новую телестену с эффектом присутствия, которая им не по карману.
Можно долго рассуждать на тему тоталитарного общества, о пользе и вреде активного и пассивного поведения, но больше всего ужасает то, что всё больше реалий этой и других классических антиутопий, становятся нормой нашей с вами жизни.
Читая книгу, я ловил себя на мысли, что реальности там больше чем вымысла, а роман в целом пророческий.
Если книга заставляет задуматься о том как поменять действительность, даже если поменять её тебе не под силу, я считаю, что эта книга удалась и заслуживает высшей оценки, надеюсь многие со мной согласятся, ведь книга действительно УДАЛАСЬ!

...Кто из дому, кто в дом, кто над кукушкиным гнездом.

Действие книги разворачивается в психиатрической больнице, а повествование ведется от лица наполовину коренного американца по прозвищу Вождь, который выдает себя за глухонемого. Вождь является одним из долгожителей больницы, через него мы узнаем о том, как устроена жизнь в больнице, ведь благодаря своему мнимому недугу он получает доступ к информации, недоступной другим пациентам. Рассказ Вождя начинается с появления в больнице нового пациента - Рэндла Патрика Макмерфи – бунтаря и скандалиста, который вносит в жизнь больницы хаос, что приводит к конфликту между ним и старшей сестрой Рэтчед, которая держит в ежовых рукавицах всю больницу.

Но всё – правда, даже если этого не случилось.

Макмерфи – вероятный симулянт, точнее в фильме был он симулянтом явным, а в книге… я так и не разобралась до конца. Определенно, в нем было что-то выходящее за рамки понятия «норма», но был ли он ненормальным? Были ли ненормальными остальные пациенты? Книга поднимает вопрос о том, а действительно ли они ненормальные? Или быть может, они просто другие? Они не приспособились к существующей действительности, не нашли себе места в этом мире? Кто решает – что является нормой, а что нет? Я в этом плане достаточно консервативный человек, и считаю, что проблемы с психикой у них явно были. Даже тот же самый Вождь, который является симулянтом, имеет явные проблемы с психикой – как минимум, никакой здоровый человек не станет молчать и абстрагироваться от общества добровольно, а как максимум – а как же его галлюцинации? Впрочем, он ведь и является рассказчиком, кто сказал, что этот рассказчик надежный? Остальные пациенты тоже не здоровы, но… Разве это значит, что они не заслуживают к себе человеческого обращения? Разумеется, заслуживают. Но жизнь сурова и несправедлива.

Кто у вас главный псих? Я тут первый день, поэтому сразу хочу понравиться нужному человеку.

Возможно, главным психом была сестра Рэтчед, а значит, понравиться надо было именно ей.
Давайте будем откровенны, для работы с душевнобольными людьми нужны стальные нервы, твердая воля и отсутствие сантиментов. Все, кто не обладал таким характером, не задерживались в данном заведении. И все это по воле сестры Рэтчед. С этим я могу поспорить, потому что мне в жизни довелось иметь дело с психически нездоровыми людьми – такое под силу не каждому – тяжело и эмоционально, и физически. Если смотреть на все происходящее глазами Вождя – сестра Рэтчед воплощение зла, властная, злая, деспотичная, с маниакальным желанием держать все и всех под контролем. Вероятно, именно такой она и была, это не искажение рассказчика. Но… могла ли она быть другой? И ее борьба с Макмерфи – так уж ли она не оправдана? Давайте посмотрим, к чему привело «шатание режима» в психиатрической больнице – один из пациентов перерезал себе горло, один утопился в бассейне, один кастрировал себя в туалете и умер от потери крови, один убил другого пациента и сбежал из клиники… Все это с одной стороны, а с другой – какими бы ненормальными эти люди не были, они все равно остаются людьми.

Тот, кто идет не в ногу, слышит другой барабан.

Так проходит мое знакомство с битниками – авторами, представляющими особое поколение – поколение «разбитое». Если честно, то до недавнего времени я с таким понятием была и не знакома. Я что-то про это слышала и путала его с «потерянным поколением». Предыдущая книга, которую я прочитала, была «На игле» Ирвина Уэлша, и, если честно, чтение ее стало для меня настоящим адом. Я не прониклась к персонажам ни симпатией, ни сочувствием, все мое существо отвергало это. Как хорошо, что следующей книгой мне попалась именно эта – «Над кукушкиным гнездом», иначе, боюсь, что я больше бы и не взялась за книги подобных авторов, не попыталась разобраться в теме (я и сейчас не разобралась, а лишь проскакала по верхам, но крест не поставила). В сравнении с предыдущей книгой «Над кукушкиным гнездом» стал глотком прохладной воды в жаркий день. Читалась книга легко, я с неподдельным интересом следила за происходящим с персонажами больницы, хотя это при том, что когда-то я смотрела фильм. И это тот случай, когда экранизация не сильно испортила мне впечатление от книги. Думаю, что фильм я в свое время смотрела очень невнимательно, потому что сюжет помнила весьма смутно, только какие-то образы. Не смотря на то, что фильм считается классикой, меня он особо не зацепил, никак не отложился в моей голове, но, к сожалению, я помнила, чем приблизительно он заканчивается. Думаю, если бы концовка не была известна мне при прочтении, то книга произвела на меня еще большее впечатление. Точнее, я помнила, что именно сделала сестра Рэтчед с Макмёрфи, а вот финальный ход Вождя я не запомнила. Слишком уж давно я его смотрела.

Как в мире комикса, где фигурки, плоские, очерченные черным, скачут сквозь дурацкую историю… Она была бы смешной, да фигурки — живые люди.

Сегодня время сбывшихся антиутопий. И технологии, позволяющие покинуть реальность; удивление относительно желания просто бродить на природе размышляя; утрата ценности людей (что вдвойне ужасает, поскольку в современности они это заслужили); культивирование ежесекундного равнодушия и обнуления ценности чувств; превращение качества в "универсальную жвачку - хлеба и зрелищ", уже удовлетворяющую человечество; сокращение информации любого рода до объема секундного ее поглощения - не более; заброшенность традиций, культуры и грамотности с постоянным упрощением языка (кофе уже "оно" на радость плебеям и "вы" в некоторых источниках предлагают писать с маленькой буквы для обращения лично в единственном числе - /рука-лицо/), но с увеличением источников абсолютно ненужных и бессмысленных фактов, чтобы казалось, будто люди такие умные, раз знаю длину шеи жирафа, сочетание кнопок для неиспользуемой ими функции гаджета и год женитьбы какого-нибудь ученого; превращение жизни в сплошную карусель развлечения, а слова "интеллектуальный" (молчу уж об "интеллигентном", что уже давно...) в оскорбительное; выравнивание всех под одну гребенку неразвитости и приземленности, чтобы ни в коем случае не было тех, кто умнее, больше понимает и лучше соображает (даже на нашем книжном сайте нередко встречаешь агрессивное хамство ошибившихся в высказываниях - "ты что умный самый"); постоянное снижение возраста для отрыва ребенка от семьи и внедрения в обучающие учреждения ("домашняя среда может свести на нет многое из того, что пытается привить школа") - наши будни.

Все приведенные только что примеры я написала, описав нашу жизнь. Всеми приведенными примерами я обязана тексту "451° по Фаренгейту". Это мир, в котором живет Гай Монтэг. Это мир, в котором живем мы. И даже книги жгут не только в это антиутопической истории, а и у нас под носом. И перед нашими же глазами постоянно вертится карусель отвлекания внимания от насущной катастрофы на мелкие противоборства государству (за обман страны деньгами можно сесть лет на 30, а убив - на 7). Вот только забыли, что государство и его парламент с президентом - слуги жителей страны - мы же при демократии живем, вроде бы...

Таким образом, история пожарника (кажется, перевод тех времен, когда еще не делили на пожарных и пожарников по смыслу), который получал истинное удовольствие от уничтожения книг и их владельцев, даже не зная, чем это обосновано, а потом прозрел, повстречав "другую", вспомнив "иного" и поддавшись литературному соблазну не то что не далек от правды нашей жизни, а практически ею и является. Невозможно не отяготиться такой ситуацией, когда ее признаки выплывают наружу повсеместно, начиная от серьезной заинтересованности в теме и заканчивая обычным "мимо проходил, а тут такое", но и нельзя не ощутить ростки надежды, пусть уже на будущее, пусть и далекое - сейчас регресс и деградация валятся со скоростью света, что все же всегда будут люди, способные взбунтоваться, которые смогут почувствовать, что общепринятое, законом и наставлениями указанное - не есть истина!!!

Первоначально существовало предубеждение перед автором, его личностью - битники, времена хиппи, эксперименты с ЛСД и другими психоделиками. Ожидалась очень примитивная книга с высокопарными лозунгами, изложенная простеньким языком. К счастью, это предубеждение оказалось ошибочным.

Книга прекрасна. Ее интересно читать. Есть настоящий конфликт. Есть настоящие герои, есть кому сопереживать, за кем интересно следить. Увлекательный сюжет, содержательность, яркость языка и образов заслуживают десяти баллов по десятибалльной шкале.

Чем же она так прекрасна? Да всем. Автор дает читателям возможность прокатиться вместе с героями по морю на рыболовецком катере, почувствовать себя участниками ловли палтуса; увидеть индейскую деревню у водопада глазами сына вождя племени; посмотреть на жизнь психиатрического отделения американской больницы середины 20-го века, на ее докторов, персонал, пациентов; увидеть необычными "глазами вождя" разные события из жизни больных - смерть пациентов, "увеличение" и "уменьшение" окружающих его людей, "туман" в отделении и т.д. и т.п.

А каких колоритных, практически монолитных персонажей представляет Кизи читателям для обозрения ? Двухметровый вождь-полукровка Бромден, притворяющийся глухонемым, легко-возбудимый и нервный интеллектуал-красавец Хардинг, азартный и бесшабашный, но вместе с тем умный и расчетливый игрок-авантюрист Макмерфи, «цельнометаллическая» сестра Рэдчет, «злобные» черные санитары , подруги Макмерфи – проститутки Сэнди и Кэнди ? И как все это подается – живыми, насыщенными красками!

Отдельно хочется упомянуть приемы изображения и символы, которые использовал автор.
Самый главный прием, идущий через всю канву романа – восприятие вождем людей. Человек тем «больше», чем сильней и свободней его характер, чем уверенней ведет он себя с окружающими. Вождь «видит» это буквально. Стоит сестре Рэдчет начать проигрывать в споре с больными – как она тут же «уменьшается». Стоит пациентам выцарапать себе чуть-чуть привилегий – они тут же «вырастают». Очень хороший, очень показательный (позволяющий визуально легко представить) прием.
Символы – «большая грудь сестры Рэдчет» - «большая» нереализованность сестры как женщины, «больший» террор для пациентов. «Красивые руки» Хардинга, которые он постоянно «прячет», так же как опасается и не может «защитить» свою красивую жену. «Туман», который «напускает» персонал в помещения отделения для «ослабления» пациентов.
А шапочка Макмерфи, обыгрываемая с разных сторон? В развязке романа она даже оказывается «мала» вождю. А пульт в ванной комнате, который показал вождю Макмерфи? Бромден в итоге «вырос» до того, чтобы проломить этим пультом решетку и бежать.
Внезапно прорвавшаяся наружу усталость Макмерфи, которую случайно видит Вождь сначала на катере, затем уже в сцене после попойки в больнице, как будто бы Мак устал делать пациентов «большими», может быть устал от борьбы вообще?
Фактическое самоубийство Чесвика после того, как он увидел как «последний борец с системой» пошел с ней на сделку ради своего освобождения.
Спасательный жилет, который Макмерфи и не подумал снимать ради фальшивого «героизма» в момент возвращения катера в бухту. Здесь еще раз Кизи показывает нам цельность персонажа. Макмерфи любит жизнь и не хочет умирать, его действия – не пафосный героизм.
О конфликте романа.
Главный конфликт романа – борьба «системы» с людьми, которые ее «не устраивают», не «подходят» ей. Или, если угодно – борьба людей с системой.
Здесь я позволю себе с Кеном Кизи не согласиться. Наверное, это вообще проблема всех популярных произведений – абсолютизация добра и зла. Стоит чуть-чуть отойти в сторону от поляризации сил – и раз - добрых 4/5 читателей уже не осталось. Та же история, как с формулами у Хокинга – с каждой добавленной в книгу формулой аудитория покупателей сокращается вдвое.
О чем речь? Да вот о чем. К примеру, есть некий сюжет – борьба бобра с ослом. В первом случае автор пишет историю о том, как коварный, бесконечно жестокий, с красными горящими глазами злодей осел (в огнедышащей чешуе) вдруг нападает на кристально чистого, невинно грызущего березу добрячка бобра. Честный, бескорыстный, сверкающий наивностью и добротой бобр одевает сверкающую кольчугу, берет в руки меч и эффектно побеждает коварного осла.
Во втором случае автор пишет историю о том, как среднестатистический бобр строит в неположенном месте по своей прихоти плотину, которая должна запрудить реку и залить ближайший луг, на котором пасется осел. Бобру нужно плавать в запруде. Ослу нужно есть траву с луга. При этом осел ходит испражняться в запруду, в которой живет бобр и пьет оттуда же воду. Тоже конфликт. Ни осла ни бобра добрым назвать нельзя. Так же как отсутствует зло в явном, дистиллированном виде.
У первого варианта книги – миллион читателей. У второго варианта – один. Друг писателя. И ему она не понравилась.
Меня здесь больше интересует другое. Кизи – человек неглупый, внимательный, впечатлительный, наблюдательный. Неужели сам искренне верил в существование «Системы» ? Или все-таки воспринимал «Систему» как нечто абстрактное, как набор неких произвольно возникающих ситуаций? Ну да бог с ним. Время было такое. 1962-й год. Зарождение культуры Хиппи, эксперименты с LSD. Джим Мориссон еще только 19-летний студент университета во Флориде, до Вудстока аж целых 7 лет.
Противостояние человека«Системе». Пациенты борются за свободу, "Система" эту свободу угнетает.
«Систему» представляют абсолютные злодеи – сестра Рэдчет и ее демоны – черные санитары. И сестры младшие в отделении тоже подыгрывают. Борцов представляют – Макмерфи и пациенты.
Способ противоборства – открытый. Итоги конфликта – неоднозначные. Сестра Рэдчет потеряла бОльшую часть влияния, пациенты «окрепли» и покинули отделение, кто как. С другой стороны – Макмерфи побежден и мертв.
Так ли уж зло абсолютно в романе? Возьмем сестру Рэдчет. Бывшая военная сестра. С большой грудью. Не замужем и без детей. Разве она нормальна? Разве может быть счастливой женщина без семьи и детей? И королева ли она «Системы»?
Один бог знает, чего она могла насмотреться, будучи сестрой милосердия во время второй мировой войны. Может быть, принимала участие в освобождении концлагерей и последующей реабилитации заключенных. Может быть, кроме этой больницы, этих пациентов, этого отделения у нее ничего нет.
Санитары – один из них карлик. Дураку понятно, что жизнь у карлика мало напоминает жизнь киношного Джеймса Бонда. Сколько насмешек, издевательств он за свою жизнь он перенес и еще перенесет – также только одному богу известно.
Ну и остальные «демоны» - два других черных санитара. Черный в США, в 1962 году – не самое приятное положение для человека. Борьба за права афроамериканцев в самом разгаре. До убийства Мартина Лютера Кинга и последовавших за ним беспорядков – еще 6 лет. И всего только 6 лет прошло с того момента, как Верховный суд США признал незаконной расовую сегрегацию в транспорте.
То есть, перед нами четыре, довольно несчастливых в обычной жизни, существа. С кучей проблем и кучей комплексов. При такой предыстории разве они «абсолютное зло»?
Кто-то скажет : «Ну вот еще, с каждым сюсюкаться, этот карлик, эта без семьи, с каждым нянчиться еще – делать больше нечего»,- и т.д. и т.п. Нужно ли сюсюкаться со всеми – нет. Не нужно. Нужно видеть человека в каждом. И попробовать сначала его понять. Понять – не значит автоматически простить. Но понять – означает найти первый шаг к решению проблемы, если таковое решение вообще существует.
На самом деле нет никакого «Комбината» или "Системы" - есть огромная куча людей, которые не хотят идти на диалог. Хотят, чтобы все «само как-нибудь организовалось». Идут напролом. И Рэдчет с санитарами и Макмерфи с пациентами. И страдает в такой ситуации тот, кто оказывается в менее выигрышном положении, а не какие-то мифические «зло» или «добро».
Макмерфи и пациенты хотят проводить время так, как им вздумается; персонал – чтобы все было «по правилам».
Как можно было бы попытаться решить конфликт ? Разные варианты – разговорить санитаров – кто они, почему работают в больнице , а не на заправке в соседнем городе ( как те негры, что встретились пациентам на их пути к морю) ? Почему у санитара-карлика прекратился рост? Попытаться намекнуть сестре Рэдчет, что ее действия приносят больше вреда, чем пользы пациентам. Но не наобум, не в лоб. Придумать, как ей это показать осторожно, так, чтобы заронить в ее душу сомнение – а все ли она правильно делает. И если она себе этот вопрос когда-нибудь задаст – следующим будет – «А что я делаю здесь, в этом богом забытом отделении в свои 50 лет. Когда я с такой грудью еще могу найти себе мужа/ заняться воспитание племянников своей нерадивой сестры/брата/соседки и т.д. и т.п.»
Но герои ( и «хорошие» и «плохие» ) – все «ковбои», а «ковбои» в обход не ездят. Увы.
Дальше. Что в книге выглядит неправдоподобным.
В одной из сцен Рэдчет выходит из себя :

«Она поднимает кулак, красно-оранжевые ногти
прожигают ей ладонь. - В моей юрисдикции и в моей власти!..»

Никогда, никогда женщина не признается открыто, что она ведет войну. Это чистая биология. Тем более сестра Рэдчет, которая (я в этом нисколько не сомневаюсь) считает себя благодетельницей отделения и искренне верит, что ее работа приносит пользу как пациентам, так и больнице( кстати, на этом можно было бы построить разрешение конфликта – показать ей, что она не благодетельница – см. выше).
Также кажется неправдоподобным «внезапное» исцеление Хардинга.

Идем дальше – не описана внешность таких персонажей, как Мартини, Сефелт, Фредриксон, Сканлон. В переводе сестру Рэдчет зачем-то обозвали «Гнусен» - зачем ? (хотя это претензия к переводу а не к Кизи)
Еще один минус – буквальная демонизация самой больницы и персонала. Эпизод с припадком Сефелта. Сефелт не принимает таблетки, так как не хочет побочных эффектов. С ним происходит припадок. В чем здесь вина сестры Рэдчет? Это ведь не она прописала пациенту препарат. Не она синтезировала это лекарство. Не она мешала Сефелту его принимать.
А вот мысли Бромдена по поводу одной из сестер: «

Это наша вина, и она поквитается с нами, даже если это будет последним
делом в ее жизни. Хочу, чтобы проснулся Макмерфи, помог мне».

Ну и напоследок о фильме. И фильм и экранизация мне понравились. Фильм по-своему, роман по-своему. Роман более содержателен (что неудивительно), более информативен, в нем глубже раскрыты характеры персонажей через диалоги, события.

В фильме есть свои плюсы – Флетчер сыграла сестру Рэдчет тоньше, чем ее изобразил в романе Кизи. Но в фильме практически нет Хардинга,да и играет его актер намного старше. Макмерфи чуть старше, чем в книге. В целом же – основные моменты книги фильм вполне достойно передал.

Рекомендую к прочтению всем категориям читателей.

Дьявол в мелочах — таких, как открытка со вписанными всеми необходимыми фразами, из которых нужно вычеркнуть лишнее. Великолепная (и бережная) экранизация «1984» когда-то стала для меня одним большим кошмаром; когда раздетую Джулию бьют в живот, можно согнуться от боли и закрыться руками, но не проснуться. А книга — это тысяча и один кошмар, из которых самый назойливый — отношение Уинстона Смита к О’Брайену. Не наоборот; хотя, чего уж там, партия страшна как Молох, который убивает не больше, чем сможет сожрать — потому что сможет пожрать всех, и страшны орудия партии — добрые доктора-бихевиористы. Как там? — если закрыть цыпленку один глаз, показать курицу и сказать, что она — мама, а потом другим глазом заставить увидеть утку и назвать мамой её, то с двумя открытыми глазами птенец окочурится от воспаления мозга. Иллюстрация к принципу двоемыслия, так сказать. Партия — Кронос, который жрет своих детей по известной причине, и поскольку вся родительская забота заключается в том, чтобы тщательнее пережевывать, ситуация становится на порядок менее трагичной, чем убийство детей Магды Геббельс или преступление Маргарет Гарнер. Дети Уголино, по легенде, предлагали в темнице голодному отцу съесть их — ангсоц не граф Уголино, и принять предложение ему ничто не мешает.

Но это всё О’Брайен => Смит, а меня, повторюсь, куда больше мучила связь Смит => О’Брайен. Дети, которые льнут к отцу-тирану, противоестественнее, чем какие-нибудь дзенские ученики, которые жаждут оплеухи наставника ради просветления. Меня и правда это всё заботило, — меня, с моим еще со школы отбитым мозгом желанием плавить книги в тигле, подвергать их спектральному анализу и искать блох в стоге сена. Потому что за событиями «1984» наблюдаешь не сквозь тусклое стекло, засиженное мухами сомнения автора, который не может увязать концы с концами (мало ли таких книг), — нет, ты видишь всё прекрасно, с наилучшего угла обзора — как через телекран. И тебе дают много ответов. Очень много. А ты задаешь себе еще больше вопросов. И вот я - убежденная, что книжным героям можно сопереживать, но нельзя к ним привязаться как к, прости господи, соседям по общаге - меня приручили. Мне дали в руки обожемой нечитайте следующиеслова тектонечиталкнигу два живых трупика, - держи, товарищ, делай с ними всё, что хочешь, потому что отныне они будут с тобой. Мне снились сны - о «1984»; то там, то тут всплывет какая-то фраза - из «1984»; песня о «мрачном воскресеньи» по неизвестной причине намертво слилась для меня - с «1984»; летят самолеты - привет мальчишу! И я буду только и делать, что ёрничать, потому что ни об одной своей любви я не могу сказать просто - «я люблю», тем более о такой страшной и нежеланной любви.

Незнание — если и не сила, то уж точно убежище, в котором можно перевести дух. В нем не откроется судьба семьи Смита или то, что сделали с Джулией в комнате сто один. Но я верю «1984» настолько, что ни о каком «покажите мне еще» не может быть и речи — как не станет любопытный срывать простыни с убитых солдат. Но захотелось прочесть 1985  — как после документальных свидетельств иногда интересуют фантазии «по мотивам».

PS Свобода — это рабство. В экзистенциальном (не пугайтесь) психоанализе есть понятие «мир-могила». Человек «в могиле» не зависит от себя, он одинок, и, как сумасшедшая птица, тащит в свое могильное гнездо пустоту, пустоту и только пустоту. Заполняет пустоту пустотой. История Уинстота и Джулии — это история людей, выступивших против мира-дыры. Жизнь — это могила.

«Заводной апельсин» самое известное произведение Энтони Берджесса, английского писателя, написавшего около 40 романов. Но именно это произведение принесло ему всемирную славу. Во многом этому способствовал фильм с одноименным названием от культового режиссёра Стэнли Кубрика. Фильм получился настолько скандальным, что в некоторых странах его запретили, по причине его крайней жестокости и исходящих призывов к насилию.
На тот момент писателя ни мог не радовать этот успех, а особенно хлынувшие следом гонорары. Ведь ему срочно требовались деньги на операцию жене, у которой диагностировали рак. Гонорары от книг были для Энтони единственной возможностью заработать на дорогостоящею операцию. По признанию автора в тот год ему приходилось очень много работать, еще до завтрака он заставлял себя написать не меньше 2000 знаков. Итогом этой работы стало 6 вышедших романов за год. Правда, здесь стоит сделать следующие уточнение. В настоящие время появилась информация о том, что рак на самом деле диагностировали не у жены, а у самого писателя. Мне не удалось найти точного источника, подтверждающего ту либо иную версию. Впрочем, прямого отношения к моей рецензии это не имеет, поэтому я просто сообщаю, что существует две версии. (Если у кого-то есть точная информация, то напишите пожалуйста в комментариях).
В общем констатируем тот факт, что писатель остро нуждался в деньгах и благодаря фильму он их получил. Многие кино критики отмечали, что Кубрику удалось полностью реализовать идею, заложенную писателем. но как оказалось сам Берджесс, не согласен с этим утверждением. Через четверть века он даже заявил о том, что готов отречься от своего романа, идея которого была полностью искажена фильмом. В результате чего читатели не разглядели истинный смысл.
О том, какой именно смысл заложен в романе я и попробовал разобраться. Произведение представляет собой утопию. Мир, который принадлежит бандам, сколоченным из малолетних хулиганов. Их развлечение — это грабежи, изнасилования, бессмысленное избиение случайных людей. Все это доставляет им огромнейшее наслаждение. Само повествование идет от первого лица, лидера одной из банд Алекса. В конце концов он попадает за решетку. Ему грозит огромный срок, но ему предлагают альтернативу в виде инъекции добра. Алекс соглашается. Введенный ему препарат действует таким образом, что юноша не может совершать насильственных действий даже для самозащиты. В итоге выпущенный на свободу он становится жертвой чужой агрессии, его начинают избивать все, кому вздумается. В том числе его бывшие приятели. Отчаявшись он прыгает из окна с седьмого этажа. Его спасают, более того кончается эффект сыворотки, а это значит Алекс может опять избивать людей, грабить, насиловать женщин в общем делать всё, что он так любит. Но тут он понимает, что этого больше не хочет. Его привлекают другие вещи: свой дом, семья, дети.
На поверхности лежит мысль о том, что человека нельзя исправить искусственно, сделать из него робота «заводного апельсина», человек может лишь сам встать на путь исправления. Однако не правильнее ли в этом случае думать не о том, как исправить, а о том, как предотвратить. То есть о процессе воспитания. Наверное, это было бы правильно если б речь действительно шла в романе о подростках. А что если под подростками автор подразумевает нечто другое. На днях я читал небольшой рассказ зарисовку «Хомбол. Страница из всеобщей космической энциклопедии», так вот в нем есть такой момент: космические расы обнаружив Землю, рассуждают признать ли людей разумной расой или нет. И приходят к выводу, что нет потому что как они полагают, любой разум стремится к гармонии, а люди слишком конфликтны. Этот рассказ есть на Литресе в свободном доступе, автор Андре Жуль.
Так вот это натолкнуло меня на мысль, что за подростками, автор завуалировал само человечество, которое еще находится в подростковом периоде. Ведь не зря же лексикон подростков строится из смешанных русско-английских слов. На момент написания книги шла холодная война между СССР и Америкой. А под инъекцией искусственно навязываемые ценности, такие как толерантность, гуманизм и т.д. В наши дни к этим ценностям добавилась еще целая куча, но войны тем не менее не прекращаются. Они и не прекратятся пока человечество не повзрослеет.

25 век. Человечество умеет телепортироваться силой мысли и визуализации, только называется это теперь иначе - джонтирование. "Джонтировать может любой, были бы способность к визуализации да умение концентрироваться (Как же я люблю книги с эзотерическим уклоном!) Требуется точно и полно представить себе место, куда желаешь попасть и сконцентрировав мыслеэнергию, единым толчком перенестись туда. А главное, нужна вера. Необходимо верить, что ты джонтируешь. Малейшее сомнение блокирует мыслеимпульс, порождающий телепортацию". И как всегда, небывалое развитие прогресса, технологий привело к войнам и разрухе.

В глубинах космоса терпит бедствие корабль с единственным человеком на борту. Это Гулли Фойл, 30-летний помощник механика. В корабль что-то врезалось (ракета), кислорода в баллонах осталось очень мало, как и продовольствия. Фойл (интересно, кстати, его описание в романе: "Человек с недюжинном потенциалом, развитие тормозится недостатком амбиций. Личностная энергия в минимуме. Плывет по течению жизни 30 лет, ленивый и ко всему безразличный". Как же дорого потом обойдется его врагам недюжинный потенциал Фойла, и его якобы "недостаток амбиций". Как часто мы склонны недооценивать людей, а это опасно...).

Корабль "Кочевник" терпит бедствие и вот мимо проплывает другой космический корабль - "Ворга". Фойл из всех сил подает сигналы бедствия. Его замечают...и не спасают, а оставляют погибать...

...Но когда у тебя несгибаемая воля к жизни, небывалое упорство и внутренняя сила, тебя не так-то легко сломить. Фойл возвращается к жизни. Он вернулся, чтобы отомстить.

Вот только месть не всегда приводит к наказанию виновных, она может погубить и тебя самого. Некоторые тайны лучше не раскрывать, а прошлое не ворошить...

"Лишь отринув старые воспоминания, вы сможете вновь обрести подлинные.."

Легко ли остановиться и понять, где истина, а где - ложь, кто друзья, а кто неприятели. Легко ли продолжать жить, как нив чем не бывало. когда душа, разум, сердце требуют лишь одного - МЕСТИ?..

Увлекательный фантастический боевик-детектив с ноткой юмора и морем приключений. 4/5 (финал мог быть и покруче)

"Все только начинается"

Теперь вам понятно, почему книги вызывают такую ненависть, почему их так боятся? Они показывают нам поры на лице жизни.

Книга-предсказание. Книга-пророчество. Книга жизни.
В ней уместились сотни лет, сотни и сотни лет, во время которых так медленно, но бесповоротно гибнет наша цивилизация. Эпоха катится в бездну. Эпоха компьютеров, техники, познания, прорывов катится в бездну. В наш век люди забыли, что такое жить, что такое радоваться дождю или первому снегу. Это огромная проблема, в мире высоких технологий люди замотались, закрутились, забыли, что такое жить . Что такое радоваться друг другу.
Люди уже не читают книги. Зачем? Зачем неделю вдумываться в смысл, если можно посмотреть двухчасовой фильм, в котором все уже ясно и понятно. Зачем строить картинку в голове, думать и все такое, когда можно просто сесть, включить "родственников" и смотреть как они улыбаются друг другу и тебе. Проблема в том, что люди уже не пишут друг другу письма, люди не общаются в живую. Они закрылись в своих комнатах, в своих конурах и разговаривают с "родственниками". Люди не радуются дождю - под ним мокнешь, это не практично. Люди не радуются друг другу. Зачем? Есть "родственники", они ведь такие "настоящие" и "честные". Огромная глобальная проблема. Человек катится в бездну. Но когда-то все равно придет просветление, но когда? Непонятно.
Весь наш мир, все наши проблемы и плоские желания, весь наш век технологий, которые прямой наводкой ведут нас в темноту, в незнание, в мир, где книга - лишь бумага с напечатанными на ней буквами.
Но есть мы - те, кто читает. Мы не изгнанники, но что будет с такими, как мы, через пару лет? Неясно. Непонятно. Неизвестно.

Все эти тайны и проблемы нашего общества описаны в тонкой книге писателя-фантаста Рэя Брэдбери.

Английский писатель и публицист Джордж Оруэлл (Эрик Артур Блэр) в 1948 году дарит нам свой лучший роман антиутопию "1984", вокруг которого, естественно, до сих пор груда споров и вопросов.

В середине XX в. антиутопия на гребне волны и, вдохновившись работами Хаксли и Замятина к нам попадает новый бестселлер актуальный и по сей день, но об этом позднее.

Книгу назвали плагиатом на "Мы" нашего Евгения Замятина, но Оруэлл и не отрицал, что брал за основу произведение российского автора.

А Россию 1984 как самостоятельная книга попадает лишь в 1957 и наделала много шума. После были переводы в середине 80-х и совсем недавно в 2021 г. издательство Альпина Паблишер подарила нам ещё один свежий перевод.

Как и полагается антиутопии, в романе представлено общество в будущем 1984 году с жёсткой диктатурой, тоталитаризмом все в стиле фашизма. Аудио и видео контроль, служба на благо партии, дефицит всего ну и думаю не стоит продолжать.
Джордж Оруэлл так же не скрывал неприязни к фашизму и коммунизму. Чем и обусловленны узнаваемые детали.
Главный герой Уинстон Смит, ненавидит все это, стремится узнать как же жили до революции, считает себя одиноким, но любви всегда и везде есть место. За все это, конечно же, его ждёт жестокая расплата.

Роман состоит из трех частей:
1 - описание общественного строя.
2 - та самая любовь.
3 - наказание за индивидуальность героя.
+ приложение в котором описаны тонкости введения новояза.

Очень досконально расписан распад общества и личности человека: убили историю, убили язык, кино и книги тщательно прорабатываются, информация подаётся лишь нужная главенствующим лицам. Для чего? Чтобы удержать власть.
Оруэлл поставил остро вопрос о власти. Она стоит во главе всего. Не так важно что ты ешь, как спишь. Важно, что ты всем этим можешь управлять и поле деятельности бесконечно. Такая, темненькая сторона человека.
Средний слой населения - партийцев убивают морально. Нет личного времени, никаких контактов с пролами (низшим слоем), тотальная слежка за действиями и движениями. Посягательство на управление мыслями партийцев.
Опять же, зачем? Чтобы их мозг атрофировался. Ведь абы кого в министерства не возьмешь, а люди с головой, люди опасные. Вот и получается шикарный ход по обезоруживанию умных. Да ещё и супружеский долг теперь кличется долгом партийным. А гормоны ты не куда не деть, вот и выплескивают гнев на двухминутках злости. Превращая людей в маньяков.

В противовес стоят пролы. Контроль не такой усиленный, но у них отобрали все: образование, жилье, еду. Поэтому товарищи заняты лишь выживанием, до саморазвития нет дела, так что и тут все безопасно.

Наука движется лишь в направлении удобном правительству: военная область и область слежки.

Но Уинстону удаётся что то сохранить в себе человеческое. Понимание ведёт лишь к самобичеванию. То есть получается жизнь его и не была жизнью, а теперь вдвойне не жизнь.

Отдельно хотелось бы затронуть мир насилия со стороны высшего слоя. Целью зверств является исправление мышления. Это сложно, это изощренно, долго. Но и тут Уинстон сохраняет себя не смотря ни на что.

Как то и придраться не к чему. Всё настолько шаблонно и разжеванно, что порой не успеваешь сопоставить факты, а тебе уже объяснили что к чему.

Также, не могу не сказать о буме на книгу в последние месяцы. Говорят, в данное время она подходит как никогда, но почему никто не говорит. Так вот. Это всего лишь авторский вымысел. Не толкование, не пророчество. Лишь крайность. Единственное, что можно отсюда вытащить - следить за информацией которую поглощаете. А то уж много дегенеративного в мире.
Может и не зря книга была столько под запретом?

Флешмоб-2011, 16/31, рекомендация Ashka

- Мистер Макмерфи… Друг мой… Я не курица, я кролик. Врач – кролик. Вот Чесвик – кролик, Билли Биббит – кролик. Все мы тут кролики разных возрастов и категорий и скачем – прыг-скок – по стране Уолта Диснея. Только поймите меня правильно, мы здесь не потому, что мы кролики – кроликами мы были бы повсюду, - мы здесь потому, что не можем приспособиться к нашему кроличьему положению.

Почему-то я с самого детства считала, что "Над гнездом кукушки" - это книга о психах. Тихонько недоумевала от того фурора, который Кизи производит уже больше, чем полвека, задумывалась о том, чтобы как-то на досуге восполнить этот пробел в знакомстве с классикой - но досуг сам по себе заполнялся чем-то другим, а планы, связанные с книгой, отодвигались все дальше и дальше... Но знакомство наконец-таки состоялось, чему я чертовски рада.

Теперь я наконец знаю, что эта книга - не о психах. Она об обычных людях, которых сломало общество - друзья, близкие, родственники, о том, как их заставили признать себя неполноценными и избавить окружающих от "радостей" общения с ними. О том, как их перемолол Комбинат. Но перемолол не до конца - оставил немного работы и для Сестры, которая вместо того, чтобы лечить, только усугубляет их собственное ощущение неполноценности.

С появлением в отделении Макмерфи - то ли действительно немного психа, то ли умелого симулянта, который таким образом решил "скосить" свой срок в тюрьме - все встает с ног на голову. Ему удается не просто взбудоражить этот сонный улей психов, посеяв в них зерно сомнения относительно их невменяемости, но и в некоторой мере заставить запаниковать Комбинат, которому в конце-концов пришлось пойти на самый крайние меры, чтобы разобраться со смутьянами.

Кстати, о Комбинате - во время прочтения книги не могла избавиться от мельтешашего где-то в подсознании "Комбинат=Большой Брат" (ага, мне почему-то в последнее время за каждым углом мерещится Оруэлл). Огромный, простирающий свои туманные щупальцы в самые отдаленные уголки сознания, Комбинат ломает человеческую волю и в тоже время подчеркивает психическую нормальность пациентов, запертых в отделении. Герои Кизи с тем же успехом могли бы быть пациентами обычной больницы или "сидельцами" тюрьмы штата - если бы автору приспичило перенести сюжет в другие декорации, работ по коррекции персонажей практически не потребовалось бы... Наверное, именно поэтому когда дочитываешь книгу, понимаешь, что речь шла не о психозах, а о СВОБОДЕ...

И еще одна аллюзия промелькнула - на этот раз околополитическая. Макмерфи - здравомыслящая оппозиция, пациенты - послушный народ, который чаще называют почти ругательным словом "электорат", Комбинат - государственный аппарат, а Сестра - его "орудие наказания"... И сразу после этого мелькнула уже не аллюзия, а мысль - а что, если Кизи все знал наперед? Что если когда в нашем обществе наконец созреет здравомыслящая, конструктивная оппозиция - она повторит судьбу Макмерфи? Что если Кизи был прав?...

***
Чуть не забыла - с детства ломала голову, причем тут кукушкино гнездо? Теперь знаю:)

Не моргай. Не зевай, не моргай, тетка удила цыплят, гуси по небу летят… В целой стае три гуся… Летят в дальние края, кто из дому, кто в дом, кто над кукушкиным гнездом… Гусь тебе кричит: води… Два-три, выходи

Теперь бы еще фильм посмотреть...