Рецензии

На мой вкус название ужасное, хотя по факту и является синопсисом. Но, честно говоря, когда я его читала до прочтения книги, в голове вырисовывались совсем иные картины, в отличие от тех, которые я получила по итогу. Я думала, что книга будет сухим нон-фикшеном по истории медицины, скорее даже просто по истории, а на деле книга оказалась биографией Джозефа Листера, врача, который всю жизнь посвятил изучению осложнений после хирургического вмешательства (а я обожаю биографии, стоит ли говорить, как я обрадовалась). Но медицина действительно ужасная, когда описывали операции по удалению опухоли груди, я думала в обморок упаду в автобусе. Хотя, если подумать, их хирургические театры, это те же современные медицинские сериалы, где так же страшно и на глазах у публики разрезают людей. Эпохи сменяются, а мы не меняемся.
Сегодня человечество избаловано медициной и лекарствами, а всего пару сотен лет назад даже наркоза толком не было, и врачи хирурги даже рук не мыли, переходя от пациента к пациенту. Страшно это все, когда без наркоза резали, брр.

Мне кажется, книга вышла очень художественной и информативной. Очень понравился чтец Волков Роман – приятный голос, отличная эмоциональная игра, где надо.

Ржание большевистской конницы и звон еврейского золота, сливающиеся в одну траурную мелодию, были бы для воспитанников Бальдура фон Шираха самыми реальными звуками на свете, хоть и раздавались только в тех местах, куда попадали уже наученные слышать их постоянно адепты…

В.О. Пелевин, «Оружие возмездия», 1990

Большая и неожиданно интересная книга. Неожиданно потому, что от столь общего обзора ждешь повышенной степени генерализации, больших схем и выспренних речей, а обнаруживаешь дельный, взвешенный и вовлеченный рассказ. Если учесть, что книга эта экономическая, вернее – историко-экономическая, то становится еще любопытнее (еще и потому, что у автора есть другие книги на волнующие темы, вдруг те книги тоже хороши?).

Туз описывает (с разной степенью детализации, но все почти всегда основательно) всю историю экономики Германии (и Großraum’а после победы на Западе) с конца 20-х до мая 1945. Аннотация и некоторые сетевые отзывы натужно пытаются представить дело так, что автор является ревизионистом, который пытается доказать, что есть некое общее представление (как я их люблю, эти общие представления, очень уж многие авторы с ними борются, и представления эти обычно существуют только у них в голове, и только там они и являются общими) о супермощной нацистской Германии, тогда как на деле сирая она и убогая была. Это, мягко говоря, слишком большое упрощение, мысль автора, на мой взгляд, состоит не совсем, а то и совсем не в этом. Он настойчиво пытается показать, что Германия имела относительный дефицит ресурсов – как сырья, так и промышленного потенциала. Относительный в том плане, что на фоне англо-американской коалиции Германия выглядела если не пигмеем, то как средний вьетнамец на фоне современных звезд НБА. И нацистские власти четко понимали это, пойдя на сознательный риск несколько раз, надеясь и на то, что Америка не полезет в войну, и на то, что удача позволит изменить баланс, сначала в виде захвата Западной Европы (совокупный ВВП которой уже позволял говорить о чем-то, пусть даже не о паритете), а потом в виде удара по СССР.

Мне показалось, что автор убедительно рисует это осознание относительного дефицита, которое вело нацистское руководство от одного решения к другому. При этом автор, опять же верно на мой взгляд, говорит о том, что решения принимались в рамках, заданных нацисткой идеологией, которая была для Гитлера и многих других единственной реальностью, которую они признавали. Отсюда массовое уничтожение евреев и советских военнопленных в тот момент, когда Рейх нуждался в миллионах рабочих рук.

Жуткая картина странной эффективности. Автор не одобряет того, как стали представлять успешных руководителей нацистской промышленности во время холодной войны – представление о том, что Шпеер и Ко были лишь технократами, представляется Тузу ложным, он всячески подчеркивает, что все они были яростными наци и отвертелись только потому, что началось противостояние США и СССР. Любопытно читать про все эти кампании (танковая «Адольф Гитлер», с подлодками XXI серии, массовое производство самолетов в попытке догнать Америку и перегнать нас), ведь немцы, оказывается, были зажаты в рамках тех же противоречий, что и СССР – что правильнее, массово производить устаревающую технику или же тратить ресурсы на перспективные разработки с неизвестной отдачей?

Кроме всех этих противоречий общего характера в книге много того, что было интересно мне с точки зрения самой модели экономики. Автор любопытен еще и тем, что он подтверждает довольно часто встречающуюся мне тенденцию – теперь на Западе можно говорить то, что говорили в СССР, ведь многие его выводы знакомы нашему читателю/зрителю по канувшим у нас в Лету нарративам. Взять хотя бы тезис о том, что Гитлер сначала, да и потом, был удобен крупной буржуазии. Так, меня поразила система стипендии для Гитлера, на которую скидывались крупнейшие магнаты. В ответ они получили относительный контроль со стороны государства (порой многочисленных ведомств с пересекающимися функциями), которые пытались удерживать в определнных рамках норму прибыли (что не очень-то удавалось), но сохранили собственность. Если верить Тузу, то вторая половина 30-х была золотым веком для германской крупной буржуазии.

Туз утверждает, что нацисты хорошо умели заниматься пиаром. Автобаны, народные автомобили и жилищное строительство – все это широко рекламировалось и не внесло практически никакого вклада в рост немецкой экономики. С самого начала приоритет был задан фашистской картиной мира – перевооружение было на первом месте, и в рамках мира Гитлера это был рациональный выбор. При этом почти сразу новые власти дали понять – на чьей они стороне. Профсоюзы разогнали, зарплату зафиксировали на уровне 1933 года.

1936 был точкой принятия решения. Надо было либо решиться дальше вооружать армию, понимая, что к 1939 все это оружие начнет устаревать и применить его надо в 1939 же, либо надо было договориться с Францией и Великобританией о девальвации марки и нахождении нового модуса вивенди. Шахт пал, Гитлер выбрал войну.

Любопытно читать про творчество немецких экономистов. Скрытые субсидии, системы премий за выкуп долговых обязательств на внешних рынках, постоянное маневрирование в условиях крошечных резервов. Трудно осознавать, зная наш опыт плановой экономики, что нацистская экономика до самого конца была рыночной, т.е. такой, в которой, несмотря на все попытки дирижизма, рынок имел свое веское слово, с инфляцией, бегством капитала и проблемами платежного баланса. Сосбственно, Шпеер и Ко и призывали доказать, что частная инициатива способна победить в соревновании с плановой экономикой СССР.

Бесконечная импровизация продолжалась до самого конца. То в виде системы клиринга взаимных поставок между Германией и сателлитами, то в виде взимания платы за оккупации с Франции. Многие схемы удивительно напоминают современные системы экспортного финансирования, вероятно, тогда их и придумали, просто о происхождении теперь не любят вспоминать.

Чтение глав о попытках Шпеера спасти ситуацию оставляют мрачное впечатление. И самой системой рабского труда, доведенной к 1944 году до ума (без постоянного убийства, с повысившейся производительностью труда процентов до 70 от обычного немца), основанной на союзе между Шпеером и Гиммлером, и тем, что во всем, кроме атомной бомбы, фашисты угадали – и в ракетах, и в секционном производстве кораблей, и в образце настоящей подводной лодки, и в реактивной авиации, и в промежуточном патроне. Хорошо, что стратегически они проиграли в декабре 1941, когда план сокрушить СССР в рамках одной кампании провалился, и все эти прорывы в будущее стали для них бесполезными. А все равно какая-то оторопь берет, ведь поневоле задумываешься – как выглядел бы мир, если бы они успели все это несколько раньше.

В книге 850 страниц с хвостиком. Есть там еще и про Имперское земельное сословие, и про План голода для восточных территорий, и про Четырехлетний план (который и не план, и не четырехлетний вовсе), и про крах Версальской системы (и про то, кто и кем устроился после войны в ФРГ из боссов нацистской экономики). Все это крайне добротно, все это складывается в страшный, одновременно и удивляющий, и убеждающий нарратив рациональных решений в рамках шизофренической логики. Крупные фигуры, бешенная энергия, и все это во имя страшного зла. Шпеер потом утверждал, что его не было на том совещании с гауляйтерами, где Гиммлер практически прямо сказал всем присутствующим, что уничтожение евреев почти завершено, и теперь все нацисты связаны этим, скованы одной цепью ответственности. Не соскочишь, мол. Ан нет, многих наци спасла нелюбовь к нам и техническая полезность для американцев.

Как обывательница, никоим профессиональным образом не связанная с медициной, я люблю иной раз почитать и посмотреть об "ужасных" и "варварских" методах лечения, которые были распространены в прошлом. Или насладиться по-настоящему детективной работой врачей-диагностов из популярного кино, сериалов или художественной литературы. Я не обременена специальными знаниями, которые заставляют кривиться при виде очередного "Тащите дефибриллятор!" на остановку сердца или драматичного возгласа "Мы ее теряем!" в операционной. С одной стороны, это позволяет сполна насладиться приятным шоу, но с другой - временами пробелы в образовании здорово бьют по самооценке, а иногда и вовсе могут привести к страшным ошибкам в жизни (здравствуй, сметана как средство "лечения" солнечного ожога).

Иногда душа требует чего-то настоящего, проливающего свет на действительность, такую, какая она есть или какой была, но учебники для профильных вузов читать не всегда легко и интересно. Сухую информацию хочется приправить подробностями, от которых будут поджиматься пальцы на ногах! И тут на помощь приходит научпоп. Если автор подходит к своей работе ответственно, то читатель получает и полезную информацию, и интересную историю. Учится, развлекаясь.

Развлекает ли "Ужасная медицина..."? Да, но не сказать, чтобы слишком. Описание антисанитарии и варварства (как мы можем охарактеризовать это с высоты прошедших десятилетий) хирургов прошлого, конечно, нагоняет жути, но на протяжении книги обсасывание одних и тех же нюансов изрядно надоедает. Да, мы после второго описанного клинического случая поняли, что с гигиеной было все очень плохо, что хирурги в лучшем случае протирали инструменты грязными тряпками, что от такого "лечения" было больше вреда, чем пользы, что условия были ужасные. Читатели научпопа не настолько глупые, чтобы со второго раза всего этого не понять. Книга могла бы "похудеть" в полтора-два раза, если бы можно было убрать повторы.

Что еще развлекает, так это внимание к межличностным отношениям упоминаемых людей, насколько это было уместно. Какие между ними были отношения, кто с кем дружил, кто с кем конфликтовал. Это очеловечивает образы, делает их более близкими, живыми. Вызывает больший интерес к происходящему с этими "персонажами".

Учит ли "Ужасная медицина..." чему-то? Да, конечно. Как минимум из книги можно узнать о насыщенной и полной открытий жизни Д. Листера, о нелегком труде развенчивания заскорузлых догм, о сопротивлении консервативного медицинского сообщества викторианской Англии, об истории открытия антисептиков и так далее. Как много из описанного останется в голове надолго - зависит от каждого конкретного читателя, смотря что кому было больше интересно: непосредственно вопросы развития медицины или личность Листера.

Я лично вряд ли запомню многое. Здесь можно "поблагодарить" мою дырявую память. Но от чтения удовольствие я все равно получила. Приятно, ненавязчиво, развлекательно.

Прочесть и когда-нибудь вспомнить.

…кое-что и пригорело, кое-что и вовсе не сварилось. Видно, что повар руководствовался более каким-то вдохновеньем и клал первое, что попадалось под руку: стоял ли возле него перец — он сыпал перец, капуста ли попалась — совал капусту, пичкал молоко, ветчину, горох — словом, катай-валяй, было бы горячо, а вкус какой-нибудь, верно, выдет.

Н.В. Гоголь, «Мертвые души», 1842

Книга Финли пережила интересную судьбу – появившись в начале 70-х, она на какое-то время стала новой ортодоксией, а потом пала под напором археологии. В предисловии к изданию 1999 года редактор долго и интересно рассуждает о судьбе самого Финли (бежал из Штатов в Англию во времена маккартизма), о странном отличии гуманитарных наук от естественных – если в последних старые парадигмы исчезают с поверхности, в гуманитарных парадигмы сосуществуют и грызутся. Но интереснее всего в предисловии было читать о неочевидных для меня связях труда Финли (и самого Финли) с воззрениями Карла Поланьи.

Интересно хотя бы потому, что его «Великая трансформация» заинтересовала недавно меня тем, что она не пришивается к стандартным лагерям историков, с милым энтузиазмом делящихся по идеологическим демаркационным линиям. В какой-то мере «Экономика Античности» тоже трудно пристегивается, хотя и в другом ключе.

Итак, стоит сказать немного и природе дебатов об экономике Древнего мира. Классическая точка зрения, сформулированная еще в начале XIX века, состоит в том, что в Древнем мире существовала экономическая система, во многом сходная с той европейской системой, в которой жили исследователи XIX века. Крупные города, торговля на большие расстояния, мелкие кустарные и относительно крупные производства, при этом все это могло существовать при подавляющем преобладании доли населения, занятой в сельском хозяйстве. Таким образом схема была проста – расцвет, взлет, подорванный чем-то, о причине чего сломаны миллионы копий, затем откат средних веков, новый расцвет.

Схема эта была проста и эмпирически понятна, однако устраивала не всех. Маркс и Энгельс оставили некоторое количество путанных замечаний, не занявшись античностью вплотную. Последователи же воздвигли, пользуясь марксизмом в качестве цемента, величественное здание формационной теории, не дающей, вроде бы, места для повторений. К критикам модернистского подхода в античной экономике относились и те, кто не видел в ней идеологических предпосылок – римляне и прочие почти ничего не оставили нам о своей экономике, не теоретизировали ее, относились как к чему-то само собой разумеющемуся. Тут подвизались Зомбарт и Вебер.

Финли как раз из этой струи. Его теория, формализуемая другими (сам он ее к паре фраз не сводит), выглядит так – римляне и прочие греки имели другие ценности, не думали о максимизации прибыли, а потому их экономика была не системой рынков различного радиуса действия, а встроенным механизмом. Именно поэтому они в основном покупали землю и мало технически развивались.

Я старался не карикатуризировать его теорию, но трудно удержаться от иронии. Если что-то существует, тысячи кораблей возят что-то по всему Средиземному морю на продажу, строятся большие порты, города полны кафешек и лавок, но люди не используют те термины, что в ходу у нас со времен Адама Смита, значит их экономика основана на иных ценностях, в корне отлична и прочее, и прочее. Думаю, что здесь вполне справедлив функциональный подход в духе Темина , если что-то выглядит как рынок, работает как рынок, воспроизводит себя как рынок, то это рынок и есть.

Проблема для Поланьи и для марксистов здесь лежит в формальном подходе – признание преимущественно рыночного характера античной экономики потребует перестроения схем, что теории формаций, что рыночного фундаментализма, воспетого Поланьи. Думаю, что нынешний прогресс Синтетической теории эволюции в целом и палеонтологии в частности позволит мне найти стоящую аналогию для спасения их вполне милых схем, описывающих, пожалуй, лишь частный случай развития рынка в Высокое средневековье и Раннее Новое время.

Все дело в том, что современные эволюционисты утверждают, что многоклеточная жизнь зарождалась на Земле не один раз. Мы – представители той волны, что смогла создать механизм самоподдерживающегося роста при ограниченных ресурсах. Позвольте мне утверждать, что в Римском мире была рыночная экономика, но, подобно вендской биоте, она оказалась не способной к самоподдерживающемуся росту и вымерла.

Избранный же Финли путь – прятать голову в песок и на каждый новый пример работы рыночного механизма в Путеолах и Антиохии восклицать: да фигня это все, эмпирика, а вот моя модель говорит, что не было ничего – ведет в никуда.

И тут не столь уж важно, что дьявол кроется в мелочах, и его построения можно трепать долго и упрямо. Например, первый фейспалм я словил, когда Финли стал утверждать, что появление веджвудского фарфора в Англии в частности и Промышленная революция в целом никак не связана с Китаем, поэтому нельзя принимать его в расчет. Тут сам посыл убивает авторскую мысль, ведь веджвудский фарфор был имитацией китайского! Любопытно и то, что Финли многословно рассуждает о рабах, как о чем-то делающем экономику античности несовременной, а потом, не замечая бревна, несколько раз рассуждает о хлопковых плантациях американского Юга. Да здравствуют взаимоисключающие параграфы! Больше всего меня печалит именно сам посыл – раз сенаторы предавались отиуму, то экономика не может быть похожей на современную. Если бы все было так просто! Тут, знаете ли, уместно вспомнить недавно прочитанного Маркузе – люди мечтают избавиться от экономических ограничений, и удивительно ли, что то меньшинство, у которого это в известном смысле получилось, не говорит постоянно об этих ограничениях?

И последняя моя претензия – меня всегда раздражает, когда автор пытается доказать свой тезис, сравнивая действительность с построенной в его голове идеальной моделью. А вот были у них банки, как в Америке 60-х? Нет? А дома гильдий как в Средневековье? Нет? Не было бумажных денег? Нет? Ай, как же так, все, не схожа их экономика с нашей. Все это не очень убедительно само по себе.

Если верить современным работам ученых из Кембриджа , Оксфорда и иным, археология растоптала представления Финли. Масштабное производство, применение сложных машин, торговля товарами массового спроса на большие расстояния и прочее все больше подтверждают на новом витке спирали модернистские представления XIX века. К тому же, почему, почему Финли не рассматривает вообще госкап, получивший столь большее распространение в наши времена? Ведь римское государство много делало и своими руками, и массово размещало заказы. Рыночной является не только экономика неоклассического вида с миллионами продавцов и покупателей. Так что лучше Ростовцев с пролетариатом и буржуазией из вольноотпущенников, чем рассказ о встроенных ценностях.

Прелестно, пожалуй, и то, что подход античных аристократов к максимизации прибыли Финли иллюстрирует (с оговорками, конечно, но все же) цитатой из Обломова» (!), в которой описывается столкновение натурального хозяйства с рынком. Был бы я SJW, сразу бы обвинил его в ориентализме. Но вместо этого позволю себе вспомнить другой пример из русской классики. То, что дворянство в «Вишневом саду» не думает о бухучете, прибыли, обороте и другом, никак не отменяет наличия в России начала XX века капитализма, представленного Чеховым в лице сына крепостного (чем не вольноотпущенник?) Лопахина, который ой как обо всем об этом думает, хотя, возможно, не в требовавшихся Финли терминах из трудов Смита, Самуэльсона или Маршалла.

P.S. Простите меня, я поленился искать с сносках, поэтому не могу сказать - кого именно Финли имел в виду, но характерно то, что в предисловии он благодарит коллег за пердоставленные ему переводы с русского статей об античной экономике. Это снова к вопросу о падении нашего с вами интеллектуального влияния в мире.

В плену диспропорций

Еще один неочевидный аспект немецкой экономики времен WWII - это диспропорция экономических нужд и выгод захваченных территорий. Завоевав земли по всем сторонам света немцы столкнулись с тем, что для использования экономического потенциала подневольных территорий нужно было не только брать, но и давать, хотя бы кормить население. А весьма часто оккупированные государства сами были импортозависящими в продовольствии, вроде Норвегии или Греции, и точно также нуждались в сырье и топливе. Пример откинутой в XIX век Франции с уровнем обеспечения бензина в 8% (!) от дооккупационного уровня был весьма ярким, подобное совершенно убивало все экономическую активность на местах, не случайно немецкие экономисты оценивали производительность труда на французских предприятиях вдвое ниже немецкой, поэтому предпочитали вывозить французских рабочих вкалывать на земле Рейха, когда за ними стоит немец с палкой, а не размещать заказы непосредственно на французских предприятиях. Но самым трагическим и для нашей страны, и для населения Европы стал кризис 1940-го года, когда одновременно проявилась нехватка топлива, удобрений (азот шел на взрывчатку), мобилизованной в армию и на стройки рабочей силы, и природный неурожай во Франции, Германии, Венгрии и Югославии. Чуть лучше был 1941-й, но все равно зерновые запасы сократились до критического минимума, а война на Восточном фронте шла полным ходом. Отсюда массовая гибель советских военнопленных и еще отсюда отчасти катастрофа Холокоста, когда было принято решение избавляться от всех лишних едоков. Вот тогда заработали газовые камеры и к концу 1942-го вопрос судьбы европейских евреев был окончательно решен, вермахт перевели на снабжение из местных источников, а дальние окраины вроде Греции вообще бросили на произвол судьбы. Если бы в 1942-м был бы еще один подобный неурожай, то следующими на очереди вымирания по планам были бы экономически неактивные поляки, но природа смилостивилась.

Любопытный научпоп, раскрывающий особенности повседневной жизни Викторианской Англии. Поражает, насколько подробно можно восстановить жизнь самых простых англичанок той эпохи, родившихся в рабочих семьях и в конце жизни докатившихся до бродяжничества. Что значит, архивы уцелели... Пять жертв Джека как будто воскресают на страницах этой книги и снова проходят свой жизненный путь от рождения до смерти.
Следует признать, автор сделала всё, чтобы вызвать интерес к объектам своей истории и добавила все возможные объяснения, поскольку книга рассчитана на самый широкий круг читателей. Из нее можно узнать, как жили простые работяги, где селились, какую зарплату получали и сколько и чего на эту зарплату можно было купить, где учили (или не учили) детей, как относились друг к другу разные категории населения и так далее, и тому подобное. Поскольку авторка поставила себе целью доказать, что жертвы Джека не были проститутками (и это ей почти удалось), она собрала все возможные факты об этих пяти женщинах (как я поняла, в Англии существует целое движение риперологов, которые, собственно, сбором подобных фактов и занимаются).
К сожалению, стремление автора непременно разъобъективировать жертв Джека и превратить их обратно в "дочерей, жен и матерей", которым "никто не имел права причинять вред", книге на пользу не пошло. Всё-таки, жертвы Джека не были невинными девочками, четверо из них были в конце жизни спившимися бомжами, и чтобы "обелить" подобное поведение, авторка постоянно прибегает к неоправданному пафосу. Все они испытывали "немыслимые страдания", носили в сердцах "незаживающие раны" и пили от "невыносимого горя и стыда" (очень похоже, если честно, на речь адвоката по защите какой-нибудь чернокожей наркоманки, ограбившей магазин с белым продавцом). Кроме того, периодически проскальзывает феминистская повестка, не очень уместная в рассуждениях о жизни рабочих того периода: "Если бы она (Кетлин Эддоуз) или Джорж владели надежной информацией о контрацепции, их жизни и жизни их детей могли бы сложиться совсем иначе..." А в середине XIX века вообще имелась "надежная контрацепция", кроме воздержания?
Кроме того, автор явно лукавит, когда заявляет, что не только хочет вернуть жертвам Джека человеческое достоинство, но и отделить их образы от "индустрии", выросшей на эксплуатации темы. В таком случае тетеньке не стоило выносить имя Джека на обложку... Вот только кто бы в таком случае купил книжку? И все же, несмотря на натужную патетику, книга получилась удачной. Даже те, кто в теме, смогут найти в ней что-то новое для себя.

Жертвы Джека потрошителя кто они? Простые или опустившиеся женщины? А может женщины из приличной семьи и подверглись такому жестокому нападению? Загадочная персона Джека до сих пор не раскрыта, что за его убийствами скрывалось, кто он и зачем все делал? Вопросов много, а вот отчетом спустя время больше не становится, можно только догадываться о чем-либо, но в этой книге есть что-то такое увлекательное, что заставляет слушать историю за историей.

Документальная книга, в которой автор раскрывает о жертвах жестокого убийцы. Каждая из них расскажет свою историю.
Приступая к чтению , честно даже не представляла что будет за книга, в чем её главная фишка, но буквально с каждой строчкой все больше погружалась в истории Англии и её жителей.
Шикарные описания, семейные драмы, борьба за выживание и многое другое мы узнаем на страницах произведения.

Автор сумел передать прежде всего атмосферу Англии 19 века, описания быта порой шокировали, но обо всем автор постепенно повествует на основе сохранившихся документов.
Мне кажется автор специально выбрал такой формат повествования, как говорится от самого истока, рассказывая о детстве каждой из жертв и тем самым мы видим как формировались их личности и что стало губительным фактором.
Во время чтения уже приступая к истории второй девушки, я начала задаваться вопросом, а чего им не хватало в жизни, неужели тяга к алкоголю была сильнее благообразного образа жизни, счастливой семьи и детей?

На самом деле, думаю те, кто не сталкивался с проблемой алкоголизма, не понимает насколько это пристрастие пагубно, что невозможно просто так взять и бросить, да и даже лечение (мы видим на примере одной из девушек) тоже не панацея от зависимости.
Автор показывает нам Викторианское общество с его устоями, традициями и честно я была в небольшом шоке от отношения к людям, от того, как человек может быстро скатиться в нищету и просто вынужден побираться или работать не поднимая головы за кровать в ночлежке, да небольшого кусочка хлеба. Жилье в ночлежке то еще веселье, тут умудрялись сожительствовать пары, проститутки обслуживать клиентов, ну а остальные просто были немыми свидетелями всего вертепа.
А еще кругом грязь, антисанитария, болезни и как следствие небольшая продолжительность жизни.
История жизни женщин удивляет и потрясает кажущейся неправдоподобностью, каждая из них имея шанс жить в благополучии и счастливо скатывается в пучину безумия и алкоголя. Неужели ради пинты выпивки стоило все бросить и стать отбросом общества?
Читая книгу есть о чем задуматься и прежде всего о собственной жизни.

Небольшая книга, но даже в таком объеме нонфикшн-редакция Эксмо умудрилась поэкономить на корректуре. Казалось бы, уже и ребрендинг прошел, и обложки покупают оригинальные, и бумага белая, но вот начинаешь читать - а там Уолтер Скотт, больница святого Томаса и пассажи вроде "Листер рассказал студентам историю о стоическом юноше из Шотландии, который смог танцевать национальный танец хайланд флинг после того, как Листер удалил ему обе ноги человека" - а оставил обе ноги, пардон, кого? Поэтому, как бы они не садились, проблема остается и нонфикшн Эксмо люди, привыкшие к вычитанным до запятой книгам Альпины, Синдбада, Колибри и т.д., всерьез не воспринимают.

О самой книге - по сути это биография Джозефа Листера, выдающегося британского хирурга, человека, во многом благодаря которому больницы сейчас - это не тот ужас, каким они были всего-то 150 лет назад. Именно до него дошло, что высокая смертность больных близка к стопроцентной не потому, что в воздухе носятся какие-то миазмы или что-то самозарождается в организме, а потому, что руки и инструменты нужно хотя бы мыть и одежду стирать, а не ломиться к пациентам с открытыми ранами прямиком из морга. Если еще и дезинфекцию всего и вся проводить - вообще шик.

Понятное дело, что во все времена новаторам противостоят консерваторы, сторонники других теорий и просто те, кому лень переучиваться, но если дело правое, победа будет за ним, и история жизни и карьеры Листера еще один тому пример.

Омерзительных подробностей из будней медиков 19 века в книге хватает, так что излишне чувствительным и брезгливым лучше во время чтения не есть. Оценила бы книгу на 4, но слабая редактура и отсутствие корректуры вынуждают снять еще один балл.

Многоуважаемая мисс Рубенхольд!
Вашу книгу я прочитала с огромным удовольствием. Не могу не отметить, что благодаря вам мне удалось с головой погрузиться в викторианскую Англию и узнать ее с неожиданных для себя сторон. Для меня как для читателя погружение в мир работных домов, ночлежек и тяжелого быта фабричных работников оказалось поистине уникальным опытом. Чувствуется, что проделана огромная работы, чтобы изучить быт того времени и про это очень и очень интересно читать.
Однако, ваша цель как автора мне не до конца ясна. Понятно, что вы рассказываете истории жертв Джека Потрошителя, пяти женщин из низших слоев общества, при этом вы упорно стараетесь доказать, что они не были проститутками. Ну если воспринимать проституцию как официальную профессию, то, наверное, да - только одна могла похвастаться такой "записью в трудовой". Но вы же, уважаемая автор, не только пытаетесь доказать, что эти женщины не проститутки, но и делаете их чуть ли не святыми. Что это? Мода на феминизм? Какое-то очередное веяние прогрессивных США? Все жертвы Джека Потрошителя оказались ночью на улице не из-за тяжелых жизненных обстоятельств, как вы утверждаете, а потому что они, извините, бухали как проклятые, и из-за этого не работали и разорвали отношения со своими семьями. Не так уже и важно, были они проститутками или нет. Важно то, что они выглядели как те, кто готов на что угодно ради выпивки. Эти женщины бросили своих детей, пили во время беременности, рожая инвалидов, сходились с такими же алкоголиками, с которыми самозабвенно дрались после возлияний. Чем вы оправдываете их, мисс Рубенхольд? Тем, что они, как вы выражаетесь "заливали душевную боль". Данная боль по вашему мнению вызвана несправедливым отношением к женщине в викторианскую эпоху. Ну что вам на это ответить... Могу только порекомендовать цикл передач первого канала "Мужское-женское", там в каждом выпуске герои вот с такой вот "душевной болью", правда не из Англии времен королевы Виктории, но в точности такие. Так что, мисс Рубенхольд, никого вы в своем феминизме не убедили, ваши рассуждения детские и наивные. Но за спасибо за детальный портрет эпохи - вот это было, действительно, интересно.

Джек-потрошитель...Уже само "обозначение" вселяет ужас и неприязнь. Страшно попасть такому человеку на пути - как сразу окажешься в роли свиньи. Читать про таких людей, также не просто. Когда в СЧ выпала эта книга, я ещё думала, готова ли я её читать? Хоть на моем счету не одна прочитанная книга про маньяков и убийц. Она меня манила и отталкивала, вызывала любопытство и пугала. Когда уже время стало поджимать, я решилась. На самом деле страшно не было. Точнее, не было кровавых подробностей про человеческие внутренности, но все равно атмосфера была пугающая. Мне было жалко женщин тех времен - им приходилось "пахать" на своих мужей, детей, да ещё и как-то зарабатывать деньги. Я уже не говорю о том, что в живя в таком темпе, жизненные силы организма истощались, да еще и постоянные беременности и роды не лучшим образом сказывались на здоровье женщины. В книге рассказывается о 5 жертвах Джека, которых называли "падшими". Они разные по характеру, но вот жизнь у них была одинакова. Любили прикладываться к бутылке и эта жажда была сильнее любви, семьи. Я разделяю мнение автора о том, что человеческая жизнь важнее всего, несмотря на статус, наличие или отсутствие денег, образа жизни. Но важно обозначить, что они не должны лишать жизни других людей. Книга написана простым языком, читается легко.

Иногда хочется почитать что-то необычное. В этот раз мой выбор пал не на биографию маньяка, а на его жертв.

Джек-потрошитель самый загадочный серийный убийца. Как он выбирал жертв? Кем он является?  Это неизвестно до сих пор и врятли когда-то станет.

Более столетия газеты единодушно заявляли, что Джек-потрошитель охотился на проституток. Историк Хэлли Рубенхолд обнаружила, что это не соответствует действительности, и решила рассказать реальные истории женщин, погибших от его руки. В ее безжалостном повествовании перед читателем предстает мир не только Диккенса и королевы Виктории, но и нищеты, бездомности и безудержного женоненавистничества. В основе этой книги – пять поразительных человеческих историй и мрачный, волнующий портрет викторианского Лондона.

Да, повествование было безжалостным, но только потому, что раскрывало как люди жили в то время, в частности женщины. На деле же, изложение было такое сухое, что интерес периодически терялся и приходилось делать паузы в чтении, чтобы таки вернуться.

Пять жертв, пять женщин, пять историй. И про каждую будут подробности. Каждая столкнулась с большими трудностями.

Если вы хотите узнать как жилось в то время, как относились к людям, то эта книга для вас. Если вы хотите узнать больше о Джеке, то это не та книга.

Такую книгу, наверное, мог бы написать монах Хорхе – хранитель библиотеки в Имени розы . Преданный, до фанатизма, слуга Знания (обязательно с заглавной буквы!), он обстоятелен, даже дотошен – и утомительно скучен. И ненавидит смех, потому что тот избавляет от страха смерти.

Ладно, про греховность смеха – это только к Хорхе. Но что Овенден (кстати, тоже хранитель библиотеки, Оксфордского университета) тяжеловесен и, увы, не демонстрирует и толики знаменитого британского сарказма, правда. Плюс, как все «бюджетники», он постоянно жалуется на недостаточное финансирование.

Еще один момент, который делает чтение мучительным, – невообразимо школярский перевод. Ну куда такое годится, особенно в книге о книгах:

Мотивы для захвата еврейских архивных собраний делились между конфискацией и уничтожением…

В находящихся под угрозой зейдитстких рукописях содержится культурная память культуры, существующей с X века…

Уверяю, это не тщательно выбранные пёрлы, а реальность, с которой приходится мириться.

Приходится, потому что тема-то увлекательная. Каждая глава книги рассказывает о какой-то истории «сожжения» – в буквальном или переносном смысле, и объединить их можно в три больших группы:

Собственно уничтожение библиотек, начиная с Ниневийской. Здесь особенно зацепил рассказ об университетской библиотеке Лувена: она была разрушена немцами во время Первой мировой, потом долго восстанавливалась, в том числе за счет ценнейших пожертвований, и только для того, чтобы быть разрушенной – снова немцами, во время Второй мировой. Причем в принципе не чуждые культуре немцы – не варвары какие-то, чай! – в первый раз оправдывали свои действия тем, что в библиотеке, мол, засели разъяренные местные жители, которые представляли угрозу для доблестных германских воинов, а во второй раз они пошли еще дальше: якобы библиотека была разрушена не в результате их бомбардировок, а британцами, которые протащили в библиотеку канистры с бензином и подорвали их там гранатами.

Архивы и их влияние на общественную жизнь. Тут, конечно же, сразу вспоминается 1984 – и Овенден его упоминает. Впрочем, с архивами все гораздо сложнее, и примером тому иракский эмигрант Канан Макия, к которому попали захваченные курдскими повстанцами государственные документы:

Призывы Макии к смене режима в Ираке, становившиеся все громче по мере того, как он изучал информацию из захваченных курдами архивов, оказали немалое влияние на американские внешнеполитические круги на переломе веков. К его голосу в числе прочих прислушались в Белом доме, когда общее настроение начало склоняться ко второй войне в Заливе и насильственном отстранении Саддама и партии «Баас» от власти. В иракских архивах в Соединенных Штатах начались поиски намеков на оружие массового поражения <…> Меньше чем через месяц войска США вошли в Ирак, и Макия наблюдал за этим вместе с президентом из Овального кабинета. Но к хаосу который за этим последовал, он оказался не готов.

Цифровой след. Тут проблема двояка: с одной стороны, некотролируемое использование наших персональных данных и власть корпораций над информацией, с другой – уязвимость цифровой информации как таковой. И тут снова на помощь приходит Эко: Не надейтесь избавиться от книг!

Угроза очевидна:

Как только общество теряет контроль над информационными потоками, демократические институты, власть закона и открытость общества немедленно оказываются под угрозой.

Решение понятно: денег давай! На архивирование и резервное копирование силами государственных учреждений.

Полезная книга. Если бы еще не была такой нудной…

Эта книга не перевернуло мое представление, о том, кем были эти женщины. История Джека-Потрошителя овеяна легендами, и все знают, что его жертвами были проститутки ( так гласит история), книга убедила меня, что может проститутками они и не были, но падшими женщинами по тем временам (Викторианская Англия), да и по нынешним (бросит своего успешного мужа ради бутылки, бросить детей, мать и сестер, чтобы можно было пить и уйти в работный дом),это женщины которые скатились на дно. Причем, у многих был выбор, быть служанками, жить рядом с любимым мужем. но они решили пить и перебиваться случайными заработками. НО не оправдывает Джека Потрошителя, кем бы не были эти женщины, убивать их он не имел права.
Очень интересная книга, которая рассказывает не только истории 5 жертва маньяка, но и очень интересно описывает ту эпоху и нравы людей того времени. Автор создает нам полную картину времени и автор проводит целое расследование, чтобы узнать столько подробностей из жизни женщин.

Книга понравилась, хотя и не относится к любимому мной жанру, она больше документальная, но авторский слог, простота подачи материала для восприятия и всестороннее исследование темы - все было хорошо))

Автор провела очень тщательное расследование в отношении самого громкого викторианского дела. И это абсолютно не касалось личности или образа преступника, все дело было в его жертвах... Всестороннее внимание всегда уделялось Джеку, но никогда девушкам и эту несправедливость давно следовало уравновесить))) Кем они были, эти девушки-жертвы? Общество и в то время и сейчас абсолютно точно обвиняет их самих в их же смертях))мол, их образ жизни, недостойное, аморальное поведение - все это явилось причиной...

Итак, перед читателем предстают очень подробные биографии пяти жертв Потрошителя. И начиная от рождения, обоснованно и документально, в хронологическом порядке, можно отследить не только жизнь обыкновенного жителя Лондона, причем, самого захудалого и опасного района, но и получить возможность проследить отношение государства к простому населению: меры контроля за социальной обстановкой, оказываемую медицинскую помощь и т.д. И по сути становится видна одна и та же линия или повтор в судьбах жертв: они не были изначально плохи, развращены или аморальны. Они родились в довольно неплохих семьях, но сложившиеся обстоятельства, проблемы и нормы общества приводят к тому, что девушки по той или иной причине оказываются выброшенными из обычной их, трудной, но привычной жизни. Страх оказаться в работном доме настолько огромен, что женщины предпочитали стать легкодоступными жрицами любви:((. В силу отвращения к этому занятию, они начинают употреблять алкоголь, они не защищены издевательств, от ареста полиции, от заражения венерическими болезнями, от всеобщего осуждения и порицания .. и от ножа Потрошителя.. Четыре из пяти женщин были коренными жительницами, четыре из пяти успели побывать замужем и трое из пяти родили детей и как показывает исследование автора - три женщины абсолютно могли быть добропорядочными, просто оказавшимися не в то время и не в том месте..

Книга интересна историческими подробностями жизни жителей той эпохи, особенно интересующий автора простой, бедный класс. И самое главное - ноль кровавых подробностей убийств))

«Те, кто видел в эти дни черное небо над Сталинградом, никогда не забудут его – грозное, грохочущее, озаренное багровыми вспышками».

Взялась я за эту книгу для того, чтобы увидеть нейтральную точку зрения событий и оценки ситуации. Но вместо этого получила восхищение и сочувствие фашистам. Причем это было даже не между строк, а конкретно в. Поразительно, конечно, как-будто Бивор получил личную выгоду, когда упоминал доблестные и храбрые сражение румынских и немецких армии, когда как «большевики» вшивые, почти всегда были в стельку пьяные, глушили антифриз по чём зря, воровали, перебегали к немцам, а злостные НКВДшники только и делали что ловили их для расправы. Нет ну я специально хотела найти прилагательное «храбрый» для русского, советского солдата, неа, не нашла.

Пожалуй, даже важнее, чем табак, было для солдат водочное довольствие – сто фронтовых граммов ежедневно. Это святое правило никогда не нарушалось. Водка делилась в полной тишине под пристальными взглядами бойцов. Напряжение после боев было столь велико, что такого количества водки солдатам явно не хватало. Приходилось искать другие источники для удовлетворения своих потребностей. На хирургический спирт солдаты никогда не посягали, тот всегда использовался по прямому назначению, а вот технический и даже антифриз выпивали с удовольствием, но только после специальной «очистки».

И вообще немцы у Биворы сентиментальны, образованы, могут пустить слезу расстреливая эвакуировавшихся женщин и детей. Их тяга к прекрасному сильна даже в окопах, они рисуют, играют на рояле.

А вот русские сволочи, товарищ Бивор не преминул подкрепит ярким эпитетом этот абзац:

Особенно отвратительный эпизод произошел 29 декабря 1941 года, когда во время наступления русские захватили в Феодосии немецкий полевой госпиталь. Советские морские пехотинцы, многие из которых были совершенно пьяны, убили около 160 раненых немцев. Многих больных просто выбрасывали из окон, других вытащили на мороз и, облив водой, оставили умирать.

Наверно надо было выдать талоны на усиленное питание.

Зато расстрел в Белой Церкви 90 еврейских детей от 1до 7 – не отвратительно Бивору. Не говоря уже о лагерях смерти.

Вот ещё благородные немцы:

Верность перебежчиков не всегда оценивалась немцами по достоинству. Как то один сержант спросил своего офицера: «Что мы будем делать с нашими русскими? Может быть, прикончить их?» Офицер, ошарашенный подобным бессердечием, отверг эту идею. Он просто отпустил перебежчиков на все четыре стороны, предоставив возможность спасаться самим.

Бивор задается задачей объяснить как должен был действовать Паулюс, чтобы взять Сталинград:

Позже, когда катастрофа уже произошла, Паулюса стали обвинять в невыполнении приказов Гитлера. Но его настоящая ошибка как главнокомандующего состояла в том, что он не подготовился к достойной встрече противника. Все, что ему нужно было сделать – вывести большую часть танков из бесполезного боя в городе и создать сильную механизированную группу, способную быстро отреагировать на удар русских. В германских частях в то время была страшная неразбериха со снабжением, и Паулюсу следовало взять все поставки под личный контроль, чтобы быть уверенным – по первому же приказу техника двинется вперед.
Если бы Паулюс осуществил все эти несложные приготовления и не побоялся взять ответственность на себя, 6 я армия не уступила бы русским и в критический момент смогла бы дать противнику решительный отпор.

В общем, после этой книги точно не буду читать его бред про Берлин.

Добрался и до переиздания известного "клеветника и очернителя" Энтони Бивора, это вторая его книга, прочитанная за последние четыре года вслед за Второй Мировой, еще когда-то, лет пятнадцать назад читал его же Берлин. Соответственно, тут скорее не рецензия, а разбор писательских приемов в данном конкретном случае, когда автор от глобальной картины конфликта переходит на ступень ниже, на уровень самого грандиозного сражения на сухопутном фронте. Отмечу, это эта книга впервые выходила в России еще в конце 90-х, сразу после публикации на Западе, для этого издания "Колибри" сделала новый перевод. Сам переводчик неплохо справился со своей работой, сохранив весьма легкий для чтения стиль автора, я легко проглотил 600-страничный томик дней за пять.

Эта книга слишком научная, чтобы читать её для развлечения, и в то же время слишком попсовая для получения научных плюшек. В самом начале говорится, что в названии использовано слово просвещение, но совсем не в том смысле, в котором принято его употреблять, а также слово розенкрейцерское, но тоже не в том смысле, что вы подумали. Хм... То есть запутанно и таинственно, и на деле так и есть. Я не большой знаток истории, особенно того периода, так что часть с описанием исторических фактов была сложной, но довольно интересной. А потом пошло-поехало описание смыслов какой-то брошюры недореволюционеров-храбрецов, которые написали текст про великие смыслы жизни, но так искусно зашифровали от правительства, что в итоге никто ничего не понял даже из комментариев автора данной книги. И эти слова в начале, что в названии использованы одни слова, а на деле надо понимать совсем другие, наверное надо воспринимать и по отношению ко всему тексту. Потому что абсолютно ничего не понятно. Просто нудное перечисление того, что ты должен был понять из брошюры. Грубо говоря здесь белая стена, но воспринимать её надо как черную. Очень похоже на монографию по филологии, но это очень тяжело читать, если ты не в теме. Гениальность написанного оставляет много вопросов как и все гениальное. А если подитожить, то эта история о том, как современные филологии ищут тайный смысл в стихах и прозе по сути алкоголиков и неврастеников прошлого века)

После "Маятника Фуко" Эко мне очень хотелось почитать что-нибудь о розенкрейцерах, но как-то ничего не попадалось. А тут и исследование розенкрейцерства, как явления исторического, а не мистико-оккультного, и сами манифесты плюс "Химическая свадьба Христиана Розенкрейца" Андреэ в приложении.
Книга меня порадовала, т.к. с одной стороны, было много новой для меня информации, с другой, то, что я уже знала о тех же розенкрейцерах, обрело контекст, который сам по себе оказался очень важен. Загадка "изначального" розенкрейцерства так и осталась загадкой, зато мой багаж знаний изрядно пополнился (и как всегда - образовались пустые ячейки: надо узнать об этом побольше; например, о Габсбургах, о герметической традиции Ренессанса, о Джоне Ди и т.д.).
Далее по пунктам, т.к. мне так проще систематизировать то, что хочется сохранить в отзыве:
1. По поводу исторического контекста. Франсес Йейтс считает, что невозможно изучать розенкрейцерство (как движение, возникшее в результате опубликования манифестов, а не как мифическое общество Христиана Розенкрейца), оставив без внимания историю Елизаветы Стюарт и Фридриха Пфальцского (он же король Богемии всего на одну зиму), на которых возлагала свои надежды европейская антигабсбургская коалиция (надежды были разрушены началом Тридцатилетней войны). Гипотеза связи политических интриг начала 17 века и розенкрейцерства изложена очень внятно, практически без натяжек, с указанием источников и вообще логически обоснована. Йейтс также описывает иной контекст - различные идейные (научные и теологические) влияния на розенкрейцерскую литературу (как "источники" движения, так и труды "защитников" и "последователей"). В общем, контекст проявляется очень ясно, становится зримым и ощутимым, так что розенкрейцерство обретает почву под ногами и кучи предпосылок для своего появления. Не менее хорошо показано влияние самих розенкрейцерских идей на Европу (ага, призрак розенкрейцерства вовсю бродил по Европе))). Неплохой обзор розенкрейцерской литературы (т.е. той, что появилась после манифестов и произведения Андреэ). Вот за это я и поставила пять звёзд (хотя, учитывая недостатки, можно было и четыре - не занизила бы). А также за то, что автор полностью избавила зёрна розенкрейцерства от плевел оккультизма.
Если честно, то глубококопательство Йейтс мне совсем не близко. Но подозреваю, что это свойственно любому увлечённому исследователю. В принципе, в этой книге для меня была важна информация, а не гипотезы... Хотя в идеале, наверное, должно быть наоборот))).
2. По поводу недостатков: обнаружена некоторая, не побоюсь этого слова, фанатичность в отношении Франсес Йейтс к Елизавете Стюарт и Фридриху Пфальцскому. Местами восторженная фанатка перевешивает исследователя и получается, к примеру, вот такое: "Этим молодым людям, таким обворожительным и невинным, предстояло всего лишь через несколько лет оказаться в эпицентре страшного урагана"; или этакое: "Молодой человек [Фридрих] был хорош собой, его манеры отличались подобающей учтивостью, и, естественно, он произвел хорошее впечатление при дворе, понравился народу и пришелся по сердцу нареченной". Что хорошо для романа, плохо для монографии. Дабы никого не ввести в заблуждение: именно такого очень мало по тексту, но фаворитизм так никуда и не денется.
3. А вот ещё один недостаток Йейтс, как исследователя: отсутствие беспристрастности и объективности, когда дело касается её "любимчиков". Ах, он не поддержал Фридриха в трудную минуту, он плохой. Ах, он не против Габсбургов - он плохой. И всё в том же духе. Пример: "Карел из Жеротина был патриотом и даже состоял в организации, называвшейся "Богемское единство", но, когда разразилась война, не пожелал становиться на сторону Фридриха Пфальцского, предпочтя сохранить верность дому Габсбургов". Читатель: тоже мне патриот. А редактор вовремя делает примечание: "Гетман Моравии, пытавшийся удержать Моравское маркграфство от втягивания в борьбу между католиками и протестантами. Это ему удалось, хотя и вовлекло в конфликт с чешскими патриотами". Простите, а где тут верность Габсбургам? Тут только верность своей земле. Я это понимаю, как нарочное введение читателя в заблуждение.
4. По поводу манифестов. Я их, конечно, прочитала. И не могу согласиться с тем, что молчание "изначальных" розенкрейцеров связано с тем, что они, дескать, не ожидали такого фурора. Во-первых, в "Откровении" всё очень конкретно описано (надо очень глубоко копать, чтобы решить, что это аллегория. Исследователи, допустим, копали бы... А просто читатели? Им оно надо?), во-вторых, в "Исповедании" обещаются все блага просвещения, приглашаются все (подряд - без ценза) в общество Христиана Розенкрейца, более того, есть такая шикарная фраза (не дословно, лень искать): "Мы не вторгались к вам в дом, мы приглашаем вас к себе". А потом, когда появились отклики, просьбы "возьмите меня к себе" - "розенкрейцеры" затихарились и больше никогда (!) себя никак не проявляли. Дальше розенкрейцерство развивалось без них. Остаётся думать, что это могла быть провокация и/или мистификация. (Моя личная гипотеза: манифесты свалил на европейские головы Зилтоид (Ziltoid The Omniscient), который хотел под шумок стащить всё кофе, но слегка не въехал в ситуацию: где кофе, а где Европа))).
5. "Химическая свадьба" Андреэ - отдельная история. Вот это уже действительно аллегория. Всю символику мне постичь не удалось, но прочитала с большим удовольствием. Особенно понравилось: "Высшая мудрость - это не знать ничего" - слова того самого Христиана Розенкрейца. Сам Андреэ позиционировал своё произведение, как ludibrium (шутку, выдумку, пустячок), туда же он отнёс и манифесты (кстати). В отличие от Йейтс я не вижу смысла искать подводные камни. Игра - так игра. Всё-таки, думаю, это была мистификация. Которая (вот тут уже верю) внезапно произвела фурор (слишком напряженная тогда в Европе была обстановка, в другое время розенкрейцеры со всеми своими призывами к реформации могли бы остаться незамеченными).
Пара слов об издании. Переводчик не порадовал, т.к. на него то и дело находил высокий штиль (особенно "нравится" - сие вместо это). Редактор наоборот - очень много дельных и кратких комментариев. Комментатор "Химической свадьбы" в некоторых местах держал читателя за идиота, увы, а так вообще - мало, я нашла издание с большим количеством комментариев. Но вот что действительно мне нравится - это обложка. Почему-то она меня прямо заворожила...
Подведу итог своему многословному отзыву. Книга очень хорошая, хотя и не идеальная. Всем гипотезам Йейтс я бы доверять не стала, сводить всё только к Фридриху и Елизавете тоже. Но вот если хочется хоть как-то разобраться в розенкрейцерском движении, его причинах и последствиях: эта монография самое то. На все вопросы не будет ответов. Но многое тайное станет яснее))).
P.S. Своими любимыми розенкрейцерами я уже успела "пожрать" мозг почти всем близким. И никто ни разу меня не заткнул... Наверное, боялись последствий))). Теперь хочу футболку с надписью: "Я не розенкрейцер" XD. Для полного счастья))).

Я вообще добрый человек. И если у меня когда-нибудь появятся враги, то я и им не пожелаю так офигеть, как я, когда получила такое задание в книжной игре. У меня реально икота началась, когда я поняла, из каких вариантов мне придется выбрать себе книгу. Мои метания между непонятной фигней, которую я не хочу читать и другой непонятной фигней, которую я тоже не хочу читать, и третьей... (ну вы поняли) продолжались долго и привели меня к этой книге. Натурально богатырем из сказки себя почувствовала - помните, там было - налево пойдешь - коня потеряешь итыды. Только в такой вариации - эту книгу выберешь - офигеешь, и эту выберешь - офигеешь, и везде офигеешь, дорогуша, потому что не под твои мозгульки, на детективах взрощенные, все это писано. Так что когда я осознала, что читать что-то все равно придется, я просто воспользовалась рандомайзером. Не знаю, повезло мне или нет, но выбрать книгу из возможных самостоятельно я все равно была не в состоянии. Я все это пишу, чтобы отсечь возможные вопросы, нафига человек, которому тупо не хватает базы и неинтересна тема, вообще за это взялся. Так, стоп, истерика закончена, теперь по делу.

Начну с того, что для чтения этой книги нужна определенная основа. То есть надо хотя бы в общих чертах иметь представление о том, о чем пишет автор. Иначе читатель будет обречён по десять раз за страницу бегать в интернет за пояснениями и это я прочувствовала на своей собственной шкуре - то узнать о какой-либо упомянутой личности, о которой я впервые слышу, то какое-либо слово незнакомое посмотреть. Но все равно и это не спасло от так раздражающих меня моментов, когда слова по отдельности стали вроде как понятны, а словосочетание из них в целом - нет, ибо данная тема далека от меня так, что дальше и некуда уже.
Есть два варианта написать о не особо массово известных вещах - попутно объясняя, что это и кто это, и просто упоминая их, что подразумевает, что читатель должен быть в курсе темы. Так вот здесь по большей части был второй вариант (не везде, к счастью, но такого немало). Да еще без конца все эти отсылки за подробностями того или этого к другим книгам, которые вообще неизвестно, переведены на русский язык или нет. С указанием страниц, кстати. О да, вот я сижу тут, читаю, а у меня еще должна быть гора разных талмудов под рукой. Проще говоря, перед тем, как браться за эту книгу, надо предварительно прочесть на эту и сопутствующие темы еще десять. Или больше. Ну или можно не прочесть, и поэтому нифига из нее толком не вынести ничего для себя полезного - как я. Похоже было, будто сижу я, а рядом посторонние разговаривают о людях и событиях, о которых я понятия вообще никакого не имею.

Ну хотя говорить, что я совсем ничего не вынесла - немного преувеличено. Теперь я знаю о том, что означает слово "розенкрейцеры", об их появлении, о манифестах и кипише, который они спровоцировали (манифесты прилагаются в конце книги, но в судорожных попытках понять, о чем идет речь, я прочитала их сразу, как автор завела о них разговор. Однако это мало чем мне помогло в дальнейшем чтении), словом, общая информация до меня дошла. И единственное, что относительно нормально прочиталось - это "Химическая свадьба", тоже дающийся для ознакомления в конце - даже с некоторым интересом читала. Как-то мало, я считаю, для такой довольно объемной книги, но что поделать, для меня это было слишком сложно, большинство информации с той или иной страницы книги вылетало у меня из головы сразу после того, как та страница была перевёрнута.

Оценку ставить не буду. Понимающие люди хвалят этот труд, пусть они и оценивают. Думаю, книга не нуждается в оценке человека, который из нее половину не понял. Чтение можно было сравнить с продиранием сквозь непроходимые джунгли с завязанными глазами, кое-как осилила и на том спасибо. Всерьез задумалась о создании личного тэга "прочитала книгу - увидела фигу" - насколько я помню, это уже вторая книга, прочитанная мною с этим результатом и по той же причине. Вообще по идее должно быть как-то стремновато писать отзыв про то, какая ты бестолочь, но в данном случае мне и не стыдно даже.

P.S. Чтоб вам жилось хорошо, уважаемые судьи. Если подобное будет еще и в декабре, к финишу я приползу на карачках.

Книга давно пылилась у меня к «Прочтению», накануне 9 мая упал на нее взгляд. Думалось, непредвзятый взгляд со стороны – самое то. Первая глава была очень интересной о начале войны, готовности наших войск, о причине ввода немецких войск, как это они сами аргументировали. В таком ключе я хотела видеть и остальные главы. Дочитав практически до середины, сказала себе: «Всё хватит!» Хватит травиться этим ядом якобы уравновешенного отношения британского историка к двум противоборствующим сторонам. Когда мы ругаем себя сами, легче переносится, чем критика со стороны. И дело даже не в этом. Бивор свое мнение выдает за факты, не увидела нигде цитат в тексте. Везде его пересказ. Причем русские выставлены не в благоприятном свете, хотя бы из уважения к победе наших войск и учитывая, что агрессорами и зачинщиками были не мы, приглушал тон. Нет, у меня сложилось впечатление, что он, наоборот, в тайне сочувствовал немецкой стороне. Они у него выходили в общей массе сентиментальными, чувствительными. Например, когда любовались природой на берегу Волги под Сталинградом, решая, что после окончания войны, здесь очень хорошее место для их ферм. Ну, а русские – это быдло. Девушки, попавшие под обстрел на железной дороге – страшны. Бойцы – пьяницы, для них ежедневные сто грамм для поддержания духа, малы, они напиваются тем, что дополнительно найдут, бывает антифризом. И не соблюдение Гитлером международных конвенций по обращению с военнопленными оправдано, эти звери разве заслуживают к себе другого отношения. Вскользь о Сталине – он тоже не любитель соблюдать ведение войны по правилам. Конечно, о репрессиях в военном окружении Сталина перед войной наслышана. Выкошена вся военная верхушка, кто ни затронут, тот лишен духа без приказа сверху что-то предпринимать. Больно сознавать, что это было. У Бивора тоже все отражено. Про толпы дезертиров и перебежчиков к немцам, что такие огромные цифры я не слышала. Пусть советская пропаганда скрывала, но в наше время все тайны раскрываются, говорят обо всем. То ли неприкрытая правда оказалась мне не по зубам, то ли я не готова читать о том, что медперсонал, испугавшись авианалетов, бросил раненых, они остались на 5 дней без присмотра. Лучше почитаю нашу версию на события, может с пропагандой, завуалированными фактами. Но мне легче жить дальше. И считать зверства наших солдат – ответом на грубое вторжение и бесчинства немцев.

Что касается самого стиля изложения. Тоже есть претензии. Есть перескакивание с одних дат на другие, географическая мешанина, то тут, то там. И откровенное топтание на месте. Когда идет изложение каких-то неоспоримых фактов, к ним добавляются какие-то сплетни обо всем, что можно и нельзя.

Мой предвзятый отзыв на непредвзятый взгляд.

Ну что тут скажешь, книга удивила так удивила. Я ждала какое-то документальное повествование о пяти жертвах Джека Потрошителя, а у нас тут целый авантюрно-приключенческий роман, хоть и по-прежнему документальный. Автор с маниакальной тщательностью восстановила биографии пяти жертв убийцы, включая место их рождения, условия проживания, близкий круг общения, адреса и еще множество мелких деталей. А это, конечно, труд невероятный.
К тому же автор не лишена писательского таланта и ее рассказ получился очень живым и объемным. Повторюсь, что книга читается куда интереснее большинства современных художественных романов, да и жизнь героинь оказалась более трагичной и закрученной, чем любой вымысел.
Целью книги было доказать, что клеймо проституток на жертв Потрошителя поставили зря и по крайней мере четверо из них может и вели не самый подобающий образ жизни, но уж профессионалками точно не были. Для меня такая позиция выглядит странно. Почему именно такая идея у книги? Почему бы просто не рассказать о бедственном положении рабочего класса второй половины XVIII века?
Потом я поняла почему. Несмотря на весь ужас и бедность, даже с учетом фактически рабского положения женщины всегда во все времена спасение утопающих - это дело рук самих утопающих. И можно сколько угодно говорить о том, что жертвы не виноваты в том, что их убили. Но участь жертвы Потрошителя - это лишь следствие целой цепочки, сделанных ранее выборов. А в основе основ - пьянство. Каждая из пяти жертв докатилась до социального дна и оказалась там даже не из-за рокового стечения обстоятельств, а из-за банальной пьянки и иногда как приложение - половой распущенности.
И что меня поразило - каждой(!) из них судьба (Бог, рок, карма, как хотите называйте) предоставляла шанс на более менее достойную жизнь - будь то замужество с хорошим человеком, достойная работа горничной, да тяжелая, но сулящая спокойную жизнь и крышу над головой. Каждая из женщин имела шанс вырваться из тех обстоятельств в которые попала. И каждый раз именно женщина делала выбор в пользу бутылки и бродячей жизни.
Больше всего меня потрясла судьба Энни Чэпмен. Удачное замужество, любящий, работящий муж, со временем получивший хорошую должность. Безбедная жизнь среднего класса и впереди спокойная старость в собственном домике. Приличное образование и достаток для детей. Казалось бы - мечта тысяч людей из рабочего класса сбылась именно у тебя! Цени, живи и радуйся, но нет. И тут выпивка. Не от горя, не от безденежья, а просто потому что звезда в голову ударила. И не зря говорят, что алкоголь - отличный растворитель...
У других героинь жизнь была куда сложнее. И положение усугублялось огромным количеством детей. Казалось бы, ну зачем рожать, если негде жить и нечего есть. Но тут на семейную жизнь накладывает лапу Викторианское общество. Быть замужней женщиной и не иметь детей или иметь одного-двух - позор. Вдруг кто-то подумает, что ты чем-то там занимаешься с мужем под одеялом не для размножения, а ради удовольствия. Распутница!
Ну и если говорить об обществе, то положение женщины в том социуме было примерно на уровне сельхоз скотины. А смерть или инвалидность мужа означала неминуемую нищету и жизнь на улице. Да и мужчинам было не так уж сладко - низкие зарплаты, ужасные условия труда, просто кошмарные жилищные условия - грязь, вонь, антисанитария, болезни. Тут еще надо извернуться, чтобы обеспечить своей семье хоть какое-то достойное существование. Учитывая, что болезни как ветер переносились крысами и блохами, а эпидемии скарлатины и тифа могли вспыхнуть и в респектабельных кварталах, помереть было - раз плюнуть. Короче, родиться представителем рабочего класса в то время - невеликое удовольствие.
Кроме непосредственно рассказа о жизни жертв Потрошителя автор подробно описывает быт и нравы викторианского общества: жизнь рабочего, военного, горничной, бродяги на улице, проститутки, человека, попавшего в обстановку работного дома. Не читайте эту книгу за едой, но в остальном она хороша.

Если писать об этой книге коротко, то вот:
Мне понравилось. Серьёзный труд. Интересная подача. Животрепещущая тема.

Я, как и многие, слышала про Джека-потрошителя. Всю жизнь была уверена, что он убивал проституток, подробности неизвестны, монстр не пойман. Если ваши знания об этом садисте тоже ограничиваются этими сведениями, то поздравляю, вы ни черта не знаете.

Вообще в деле Потрошителя так много неувязок и лишнего шума, созданного в то время газетами, что мне кажется, даже если бы убийца сам пришёл с повинной, его бы выгнали из полицейского участка, решив, что он охотник до славы.

У меня при чтении этого исследования создалось впечатление, что "Джек" убил только трёх из женщин - они чётко укладывались в один типаж, одна жертва очень похоже на работу наемника подражателя и ещё одна жертва случайное совпадение, которую в неразбериха того времени засунули в серию "для ровного счёта". Даже по времени совершения преступлений их неоднородность слишком бросается в глаза.

Но главная проблема в этом деле (да и многих подобных), всех манит история злодея, а жертвы всего лишь марионетки, выбранные, чтобы прославить "героя". Сколько бы книг про убийц не прочла, почти все грешат этим. Наверное, поэтому книга "Пять жизней" заслужила у меня высокую оценку - она стала приятным исключением.

А вам интересны жертвы преступлений? Или вам не дают покоя лавры шерлока холмса и хочется самому вычислить убийцу или понять его психологию?