За живой и мертвой водой

А весна пришла ранняя и пышная. Давно перестали похрустывать под ногами от вечерних заморозков тонкие, узорчатые льдинки на лужах, сбежали бурые ручьи и потоки, и великопостный, медлительный звон торжественно таял в необъятной, чистой, благословенной, глубокой лазури.

Открыла в читалке случайную книгу и зависла в недоумении: откуда и зачем у меня взялся какой-то Паустовский на минималках?

Оказалось, это беллетризированные мемуары того самого Воронского, друга Есенина, первого марксистского критика и «романтического догматика» — по словам Шаламова. Такой тип людей емко охарактеризовал Слезкин: уйдя в революцию в юности, они не получили систематического образования, но много и жадно читали и на всю жизнь сохранили пиетет перед Знанием. И Литература — пророк его.

Эпиграфом к книге можно…