Вечером 23 февраля мы еще доделывали номер. Авторы по обыкновению опаздывали со сдачей материалов, корректоры дочитывали уже готовые тексты, а мы очень старались, потому что 10 марта готовый макет ждала наша латвийская типография. Уже на следующий день стало понятно, что можно не торопиться: типография больше не гарантировала, что сможет доставить готовый журнал, а оплатить бумагу, на которой мы обычно печатаемся, было уже практически невозможно. Авторы, которые должны были дописать свои материалы, посвященные столетию Пьера Паоло Пазолини, как и весь мир, погрузились в прострацию от того, что видели на страницах еще не закрытых сайтов. Жизнь изменилась, привычный мир рухнул в один момент.
Пока номер, посвященный столетию Пьера Паоло Пазолини, готовился к печати, в соседней комнате свой новый фильм собирала Люба Аркус, и на экране сжавшийся до окошка монтажной программы большой русский режиссер пересказывал сюжет важнейшего произведения Франца Кафки: «Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое. Что со мной случилось? — подумал он. Это не было сном». Наверное, мы тоже хотим проснуться, глядя, как подобную метаморфозу переживает целая страна. Но, увы, это не сон. Не стоит, наверное, пересказывать финал «Превращения».
Мы сдали этот номер в печать не таким, каким он был задуман. Не хватает нескольких статей, в этом выпуске меньше страниц, чем обычно, и напечатан он на другой бумаге. Мы сдали этот номер в печать в память о мире, который мы потеряли. Пазолини, этот «белый клоун, такой изысканный и педантичный» (так о режиссере и поэте говорил Лукино Висконти) сегодня в кроваво-красном. Ухмылка судьбы: наверное, у кинематографа нет автора, более подходящего моменту. Пазолини всегда рассказывал о насилии и власти, о грубой материи жизни, которая овладевает и повелевает человеком, почти неизбежно подавляя всякое его сопротивление. Пазолини жил в другое время, но включите его фильмы, и вы увидите, что они сняты про нас с вами. Утешает только одно: наша с вами история, в отличие от истории Пазолини, еще не окончена. Наш общий Грегор Замза еще не умер. И, может, есть еще шанс, что, проснувшись однажды после беспокойного сна, он снова почувствует себя человеком.
Это случится. Пусть не скоро, но когда-нибудь.
Вечером 23 февраля мы еще доделывали номер. Авторы по обыкновению опаздывали со сдачей материалов, корректоры дочитывали уже готовые тексты, а мы очень старались, потому что 10…
