Уж полночь близится, а Германа все нет.

Так получилось, что с Пушкиным мы расстались после школьной программы совсем не на дружественной ноте. Я из тех, кто не считает, что он "наше все", и весьма прохладно отнеслась к "Евгению Онегину", "Капитанской дочке" и его поэзии. Помню, в списке школьной программы, которую я старательно читала, было произведение "Выстрел", но никогда - "Пиковой дамы".
Поэтому я вокруг "Пиковой дамы" возвела некий ореол - мне казалось, что это какое-то особенное пушкинское произведение, страшное и азартное (ведь речь идет об пагубной страсти к карточному столу). И, наконец, тринадцать страниц электронного текста попались мне в руки. И знаете, лучше оставаться иногда в плену той иллюзии, которую мы воздвигаем вокруг книги, еще не взяв ее в руки.

Я была в Санкт-Петербурге дважды и оба раза - зимой (и он выглядит так, как описывает его Гоголь, который, в противовес Пушкину, за школьные годы заслужил мою самую горячую любовь). Возвращаясь со своей второй половиной из какого-то маленького ресторанчика, мы вышли на улицу Малую Морскую, которая значилась в моем туристическом плане как "улица "Пиковой Дамы"; "Пиковой дамы" страшилки, Пиковой дамы-скажи-ее-имя-три-раза-перед-зеркалом.
Дом № 10 по Малой Морской. Сейчас, там, кажется, больница. Мы долго стояли - на нехорошем и колючем ветру, - и считали окна, где, по старой городской легенде, умирала графиня и которой ей все казался там человек, заглядывающий в окна ее спальни на втором (третьем?) этаже. Вокруг нас был современный Петербург. Рядом с нами - старый дом, окруженный огромным количеством легенд. Возможно, это лишь игра воображения, но действительно что-то начало мелькать в окнах. Тот самый, который до смерти напугал графиню или просто фары проезжающей машины? Отблеск фонарей?
Меня не манит летний Петербург, великолепный в расцвете садов, с белыми ночами. Его зимнего, гоголевского, темного, холодного, шинельного мне ничего не заменит.