Престарелые персонажи в литературе: смена власти почти всегда на кону

Многие критики отмечали, что Король Лир Шекспира нынче переживает «возрождение», так как тема старения членов семьи и их взаимоотношений с потомками находит отклик у все большего числа людей. В эфире даже находит место экранизация, созданная при сотрудничестве BBC и Amazon Studios, и с Энтони Хопкинсом в главной роли. Но еще до резкого увеличения численности пожилых людей во всем мире, Лир очаровывал публику как своей первоначальной формой, так и различными художественными адаптациями, в первую очередь фильмом Акиры Куросавы «Ран» в 1985 году и романом Джейн Смайли, получившим Пулитцеровскую премию в 1991 году (а позже и киноадаптацию).

Суть истории заключается в том, что Лир не может увидеть своих трех дочерей такими, какие они есть на самом деле. Двое из них, Гонерилья и Регана, используют лесть с целью унаследовать большую часть королевства, в то время как Корделия, искренне заботящаяся об отце, отклоняет его просьбу о состязании сестер в демонстрации наибольшей к нему любви.

Зрителей привлекает слепота Лира относительно истинной природы отношения дочерей, и они не могут не задаться вопросом, встречается ли подобное в реальной жизни – тот вид слепоты, при котором люди не в состоянии оценить истинную природу своих связей с близкими. Несмотря на то, что «Король Лир» проливает свет на вопросы лояльности и восприятия, он все-таки остается пьесой о старении и, следовательно, актуален и сегодня.

В первой сцене первого акта Лир говорит, что «ярмо забот мы с наших дряхлых плеч хотим переложить на молодые и доплестись до гроба налегке» (41–43). Комментарии относительно соперничества «возраста» и «юности» пронизывают «Короля Лира», а основное внимание уделяется взаимодействию поколений, в частности, тому, как родители и их взрослые дети ладят друг с другом.

По словам Марты Нассбаум в книге «Старея осмысленно: разговоры о пенсии, романтике, морщинах и сожалении» (2017), тема возраста – это то, что способствовало «недавнему всплеску популярности этой пьесы». Хотя Нассбаум считает интерес нарциссическим (в том смысле, что зрители связывают пьесу со своим «собственным будущим, близким или далеким»), также возможно, что большое количество людей взаимодействует с пожилыми родителями и примиряются с меняющейся динамикой таких отношений. Это уже реальность настоящего, а не будущего.

Статистика показывает лишь одну сторону истории: по крайней мере десять миллионов повзрослевших детей в США заботятся о своих престарелых родителях. Это втрое больше, чем 15 лет назад. Иными словами, в этом году каждый третий взрослый будет нести своего рода «ответственность по уходу за пожилыми». Данная практика изначально родилась в общинах этнических и расовых меньшинств, особенно в семьях, в которых проживают представители разных поколений. Еще одна заслуживающая внимания статистика состоит в том, что из-за увеличения продолжительности жизни уже престарелые родители обычно проводят «вдвое больше времени» со своими детьми, чем во времена детства последних.

Подобные показатели также сигнализируют, что родители все больше нуждаются в заботе со стороны своих детей. Об этом же рассказывает и множество литературных произведений, посвященных новой реальности. К таким книгам относятся графические мемуары Роз Чест 2014 года Can't We Talk about Something More Pleasant? . Они посвящены ее отношениям с родителями в последние годы их жизни, а также последний сборник рассказов Ричарда Форда Let Me Be Frank with You: A Frank Bascombe Book (2014 г.), в которой герой Фрэнк замечает, что «сложности и неясности в отношениях со стареющими родителями кажутся новой нормой для современного поколения».

Важным аспектом этих отношений, часто проявляющимся в художественной и документальной литературе, является динамика изменения власти между пожилыми людьми и их взрослыми детьми, особенно в Соединенных Штатах и других странах Запада с преобладающим белым населением. Например, в романе Лорен Фокс 2015 года Days of Awe запечатлен трудный и острый момент, когда взрослый ребенок ищет утешения и ободрения со стороны родителя, который эту роль больше не выполняет. Главная героиня, Изабель Мур, рассказывает, что «иногда ей хочется заползти на колени к человеку, который любил меня дольше всех и больше всех», но теперь видит, что ее мать, Хелен, смотрит на свою дочь так, будто именно она и есть «одна-единственная», кто может «принести спасение».

Эта тоскливость также проявляется в мемуарах Джонатана Козола «Похититель памяти: теряя моего отца, день за днем» (2015), в которых автор поражен тем, как его отец, блестящий невролог, стал «почти. . . полностью зависимым ребенком». Типичный сдвиг «баланса сил» для Козола усугубляется деградацией психики отца, которая в конечном итоге требует от автора заботы об интересах своего родителя.

Он описывает этот процесс как замкнутый круг, начиная с «проявленных его отцом компетентности, суждений и авторитета относительно помощи» Козолу «в переживании самых неопределенных и нестабильных времен» и до его «собственной ответственности» за использование «компетенций и суждений в целях защиты» своего отца на последнем этапе его жизни. Понятно, что такая смена ролей может быть трудной и для родителей, отмечает психолог Мэри Пайфер в своей книге Женщины гребут на север. Дары возраста .

После многих лет оказания помощи по всем вопросам, от езды на велосипеде до приготовления жаркого, родители должны столкнуться с тем, что их советы и мнение не принимаются во внимание, поскольку взрослые дети хотят продемонстрировать свою независимость. Это изменение «отношений во власти», объясняет Пайфер, может быть «запутанным и болезненным», но является частью нормального развития индивида.

Готовность взять на себя ответственность за стареющего и нуждающегося в уходе родителя – непростое решение для тех, у кого с этим самым родителем прочных отношений не было. Линн Сигал в своей книге 2013 года «Out of Time: The Pleasures and Perils of Ageing» объясняет, что «смена ролей» с объекта заботы на ее субъекта, особенно в среднем возрасте, может быть достаточно неприятной, но это «еще труднее, если прежние отношения с родителем были напряженными или противоречивыми, что часто бывает».

Результаты опросов для моей книги «Gray Matters: Finding Meaning in the Stories of Later Life (Global Perspectives on Aging)» представили выборку тех типов взаимодействия родителей и детей, которые впоследствии было трудно исправить, и делали будущее потомство довольно неопределенным. Одна 84-летняя женщина рассказала, что дала своему сыну «непонятый и обидный совет, который навсегда разлучил его» с семьей. 68-летний мужчина выразил сожаление по поводу того, что в первом браке он проводил очень мало времени со своими детьми; это, по его мнению, способствовало тому, что позднее сын постоянно попадал в тюрьму, параллельно сражаясь с наркозависимостью. Все это стало результатом взросления без «отцовской фигуры».

Некоторые респонденты отметили, что работа затмила личную жизнь. Бывший инженер-электрик, которому сейчас 70 лет, высказался за себя и свою жену, юриста на пенсии: «Много, много раз мы предпочитали оставаться на работе, когда могли бы быть дома». Другие были менее конкретны относительно непрочных отношений со взрослыми детьми, но отметили: у них и самих хороших родителей не было и, как следствие, в их собственных семьях близости взяться было неоткуда.

Этот тип «отчуждения» был предметом статьи в New York Times под названием «Когда семьи распадаются», основанной на исследовании Люси Блейк в The Journal of Family Theory & Review и выводах Кристины Шарп из исследования по той же теме. Шарп считает, что отделиться от семьи на самом деле сложно, поскольку «наша культура» заставляет людей плохо себя чувствовать, если они не восстанавливают разорванные семейные узы: «Проложить дистанцию сложно, но поддерживать ее еще труднее».

Исследования также показали: когда эти отношения остаются «разорванными», уровень счастья у родителей значительно падает. Геронтолог Карл Пиллемер, возглавляющий проект Cornell Legacy Project, собравший практические советы более у более чем 1500 пожилых американцев, начиная с 2004 года, сообщил, что те, кто перестал контактировать со своими взрослыми детьми, были «самыми несчастными» среди всех исследуемых людей.

Новые медицинские исследования также связывают риск деменции у пожилых людей с негативными отношениями со своими взрослыми детьми, ссылаясь на такие причины, как усиление «стресса» из-за отсутствия семейных контактов и недостаточное общение по вопросам, связанным со здоровьем, например, побочные эффекты от лекарств и важность физических упражнений.

В нескольких новых фильмах показано, как сложно восстановить разрушенные отношения между родителями и детьми, несмотря на время и уменьшение родительской власти. В дебютном фильме видеоэссеиста Когонада, Колумбус (2017), показывается жизнь американца корейского происхождения Джина, чей знаменитый отец-архитектор впал в кому во время выступления в Коламбусе, штат Индиана. Ожидается, что Джин останется в городе, чтобы присматривать за своим отцом, а не вернется в Сеул, где и находится его дом. Хотя Джин, похоже, этого делать не хочет.

Как он объясняет своей подруге Кейси – молодой женщине, ухаживающей за своей наркозависимой матерью: «Он никогда не останавливал свою жизнь ради меня».

Контраст между чувством ответственности двух молодых людей по отношению к своим стареющим родителям показывает, что часто взрослые дети принимают решение о том, какую заботу они готовы оказать своему члену семьи, исходя из личного восприятия того, насколько хорошо родитель заботился о них раньше.
Тот факт, что Кейси все еще хочет помочь своей матери, несмотря на проблемы с наркотиками, показывает, что личные недостатки и трудности не обязательно являются препятствием для детей; в других ситуациях физическая или эмоциональная дистанция часто оказывается гораздо большим препятствием.

Другой фильм, «Герой» 2017 года, снятый Бреттом Хейли с неукротимым Сэмом Эллиоттом в главной роли, показывает борьбу за искупление вины от пренебрежения ребенком. Главный герой Ли Хейден, в прошлом звезда западного кино, отчаянно пытается достучаться до своей дочери Люси, у которой было достаточно времени, чтобы предать своего постоянно отсутствующего отца забвению. Зрители видят, как сердце Люси очерствело из-за постоянного разочарования в отце, который постоянно ставил свою кинокарьеру выше потребностей семьи. Она пытается разрешить сомнения относительно своего дочернего долга и даже хочет простить ему годы обесценивания.

Поворот на тему борьбы за прощение несостоявшегося родителя уже взрослым ребенком можно увидеть в фильме 2015 года «Девушка без комплексов», где сценаристом и исполнительницей главной роли выступила Эми Шумер, а режиссером стал Джадд Апатоу. Фильм начинается с того, что отец двух маленьких девочек, Эми и Ким, объясняет, почему он больше не может быть женат на их матери, используя аналогию с детскими куклами. Речь заканчивается тем, что он поручает им повторять фразу «моногамии не существует».

Двадцать три года спустя сестры должны принимать решения относительно медицинского ухода за отцом. Младшая дочь, Ким, непреклонна: «Мы должны бросить его умирать в дерьме», поскольку чувства к отцу, которого она называет «хер собачий», сделали ее озлобленной и лишенной сочувствия. Причем как раз к тому моменту, когда именно ему понадобилась их помощь. Этот пример отличается от других тем, что аудитория видит разную реакцию детей на одного и того же родителя.

В то время как одна сестра видит в нем «худшего отца в истории» и теперь, когда произошла «смена власти», хочет ответить взаимностью на годы «недостаточного внимания», другая признает, что хоть и был он «не очень хорошим парнем», но хотя бы стал «величайшим отцом», заставив ее «чувствовать себя любимой».
Противоречивое отношение взрослых детей к стареющим родителям является напоминанием о том, что не существует единого объективного стандарта «хорошего воспитания». Дети, выросшие в одной семье, могут прийти к разным выводам относительно родителей, и это может повлиять на их готовность позже участвовать в жизни родителей.

Образ семьи и дома с годами тоже меняется. Работа, развод и образование расширенных семей могут создать в доме совершенно иную обстановку, более позитивную или более негативную, которая со временем может окрашивать воспоминания детей о родителях и отношении к ним.

Выдержка из «Gray Matters: Finding Meaning in the Stories of Later Life (Global Perspectives on Aging)»
Оригинальный текст опубликован с разрешения Rutgers University Press
Авторские права 2020 Эллин А. Лем

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ